Иллюзия греха - Александра Маринина

— Но для этого нужен компьютер, а здесь его нет.

— Если понадобится компьютер — он будет, — уверенно ответила Наташа.

— Откуда же он возьмется в больнице?

— Ира достанет. Ира — это моя старшая сестра, — пояснила она.

Михаил внутренне сжался, стараясь не выдать то, что думает. Конечно, для Наташи ее старшая сестра — волшебная палочка, что попросишь — тут же достанет. Наташа, вероятно, не знает, каким каторжным трудом достается Ире каждая заработанная копейка, как она колотится день и ночь, только чтобы ее сестры и братишка ни в чем не нуждались. Наташа и не догадывается, что Ира бегает по всему городу, выискивая заказанные сестрой учебники и книги, вместо того, чтобы спокойно отдохнуть после уборки улиц, мытья лестниц и беготни по вещевому рынку, когда впереди еще вечернее мытье полов и посуды в ресторане. Ира, грубая и невоспитанная, гордая и независимая, не хочет, чтобы ее младшие знали, какой кровью добываются те деньги, на которые им регулярно покупаются фрукты, книжки и одежда.

Особенно нервничал Доценко, когда Наташу сажали в инвалидное кресло и вывозили в больничный парк на прогулку. В парке ситуация была совершенно неконтролируемая, в девочку могли выстрелить с любого расстояния, и уберечь ее Михаил не мог. Сегодня сестра к ней не придет, она была вчера, и на прогулку Наташу повезли как раз в часы посещений. Сестричка везла коляску по парку, а Миша со скучающим видом шел чуть сзади, цепким взглядом окидывая появляющихся в поле зрения людей. Он так хорошо мысленно представлял себе того человека, которого поджидал в этой больнице, что тот и в самом деле начал Мише сниться. Во всяком случае, мерещился он ему буквально в каждом прохожем.

Внезапно Михаил напрягся. По боковой аллее со стороны входных ворот шел мужчина. И мужчина этот был удивительно похож на сделанный художником портрет. Конечно, не один в один, но это и понятно, полное портретное сходство в таких случаях можно увидеть раз, наверное, лет в пятьдесят, когда очевидцев много и они имели возможность хорошо разглядеть преступника. Обычно же сходство бывает весьма и весьма условным, поэтому по таким рисованным портретам не очень-то часто удается найти того, кого нужно. Но в этом случае сходство было несомненным, и только очень большой жлоб и скептик мог бы назвать его «условным». Все-таки Михаил очень кропотливо и методически грамотно работал над составлением портрета.

Значит, дождался! Не зря, все было не зря, почти неделю он притворялся, корчил из себя крупного специалиста по восстановлению памяти у травмированных детишек, пил чай с медсестрами, рассказывал им разные интересные байки про мнемотехнику и учил простейшим приемам запоминания. Вид искалеченных детей, их страдающие глазки не давали ему покоя, когда Доценко приходил домой. По утрам он вставал с тяжелым сердцем и готов был отдать все, что у него есть, только чтобы не идти туда снова и не видеть малышей, лежащих в корсетах, в гипсе, под капельницами. Но все равно одевался и шел. Потому что был шанс, хоть и небольшой, что мужчина, который убил Екатерину Бенедиктовну Анисковец, монахиню сестру Марфу, медсестру Алю Мырикову, а может быть, и спившуюся экс-певицу Елену Романовскую, так вот, был шанс, что этот самый мужчина может появиться в больнице, где лежат Терехины. Он навещал детей на протяжении всех шести лет, что прошли после трагедии в их семье. И он прекрасно понимает, что ни шестилетний Павлик, ни Оля не смогут толком ни рассказать о нем, ни описать его внешность. А вот Наташа... Наташа Терехина — это реальная опасность для него.

Доценко, стараясь не вертеть головой, впился глазами в незнакомца. Мужчина уверенно шел в сторону той аллеи, где была Наташа. В какой-то момент он повернулся и поймал взгляд Михаила. И хотя Миша очень старался выглядеть обыкновенным молодым врачом, идущим через парк из одного отделения в другое, мужчина что-то почуял. Он остановился буквально на какое-то мгновение, потом развернулся и прошел мимо Доценко в сторону детского отделения. На принятие решения оставались секунды. Что делать? Идти за ним в отделение и оставить Наташу без присмотра? А зачем присматривать за ней, если преступник — вот он, Миша имеет полную и ничем не ограниченную возможность разглядывать его спину в свое удовольствие. А вдруг у него есть сообщники? Совершить три, а то и четыре убийства в одиночку, без помощников — задача не такая уж простая, как обычно пишут в книжках. Пришел, увидел, победил... Хренушки! Чтобы один раз прийти, увидеть и победить (читай — убить), надо как минимум раз десять предварительно прийти, посмотреть, что к чему, выяснить режим дня человека: когда встает, когда и куда уходит, когда приходит, кто его навещает, кто с ним живет. Прикинуть, как и чем проще всего его убить. И пока ты будешь ходить кругами вокруг своей жертвы, как кот вокруг сметаны, и приглядываться, жертва, не будь дура, сама тебя заметит и запомнит. Если у нее характер помягче, так ненароком подойдет и спросит, дескать, чего это вы, мил человек, мне на пути все время попадаетесь? Вы новый жилец нашего дома? Ах нет? Тогда, стало быть, квартирку для ограбления присматриваете? Тут, конечно, наврать недолго, и можно любопытной жертве мозги запудрить, но она тебя уже запомнила, а через полчаса и соседям о тебе рассказала. Ну а ежели характер у нее более, скажем так, сволочной, то без всяких предварительных разговоров трубочку снимет и милицейскую общественность оповестит. Убийства, совершенные «дядей Сашей», были такими чистыми, изящными и аккуратными, что наверняка им предшествовала тщательная подготовка. Не может человеку повезти четыре раза подряд. Не может. Даже если он в сорочке родился и не то что с серебряной ложкой, а с целым столовым набором во рту, все равно не может он совершить в течение трех недель четыре убийства без предварительной подготовки и ни разу не засветиться, не попасться, не наследить. У «дяди Саши» должен быть помощник, хотя бы один, но обязательно должен быть, и если пойти сейчас следом за ним, то Наташа останется одна, потому как на медсестру надежда слабая, она девочку защитить в случае опасности вряд ли сможет. Убедившись, что мужчина идет в сторону отделения, не оборачиваясь, Доценко небрежным жестом поднес руку к фонендоскопу и несколько раз повернул колесико. Умельцы с Петровки снабдили его таким простеньким устройством, при помощи которого Миша мог подавать сигналы, даже если у него не было возможности что-то сказать во встроенный микрофон. Сигнал означал, что искомый человек появился, идет в отделение к детям. Теперь сидящий в машине оперативник будет правильно сориентирован, а сам Миша может спокойно охранять Наташу.

Он быстро догнал медсестру, толкающую впереди себя коляску с девушкой. Раз ситуация обостряется, сестричку надо бы убрать отсюда подальше, благо повод не нужно было долго придумывать. Он обещал Наташе узнать насчет экстерната и экзаменов на аттестат, вот теперь самое время поговорить об этом.

Спустя несколько минут медсестра с облегчением уступила место симпатичному черноглазому доктору Михаилу Александровичу, который вызвался погулять с Наташей Терехиной, потому что у него рабочий день уже закончился, а приятель должен подъехать за ним только через час, и вернулась в отделение.

— Наташа, вам нужно будет написать заявление на имя директора Департамента образования и заверить это заявление у главного врача больницы и у заведующего отделением. К заявлению прилагается выписка из истории болезни, подтверждающая, что вы шесть лет не посещали государственное образовательное учреждение по уважительной причине. Потом нужно будет, чтобы ваша сестра взяла из школы, где вы учились, справку о том, что вы там действительно учились с первого по пятый класс. Таким образом, проблемы вполне решаемы, но если хотите услышать мой совет, то я бы рекомендовал вам сначала попробовать проэкзаменоваться в частном порядке. Видите ли, есть такое правило, согласно которому если вы неудачно сдадите экзамены, то повторная сдача разрешена не раньше чем через год. Зато комиссию для приема у вас экзаменов могут собрать в любой момент, не обязательно летом. Если вы найдете человека, который погоняет вас по всей школьной программе и скажет, что вы еще не вполне готовы, вы просто дополнительно позанимаетесь, прежде чем идти на комиссию, это займет у вас лишних два-три месяца. А если вы рискнете — и неудачно, то все отложится на целый год. Понимаете?

— Но где же я найду человека, который проверит мои знания? Дядя Саша, конечно, очень образованный человек, он много знает, но он может не знать требований школьной программы. Допустим, химию, физику и математику я с ним отработаю, а русский и литературу? Французский язык? Историю?

— У вас есть родственник, который может с вами заниматься? — деланно удивился Доценке. — Я думал, у вас только сестра, по крайней мере так сказал ваш лечащий врач.