Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

11) приют для мальчиков и девочек в Маркикёе (прикрепленный к средней школе Безазяна, с 80 подопечными),

12-13) приюты Сестер Непорочного Зачатия в Пера и Саматии (500 девочек),

14) сельскохозяйственный приют в Армаше (60 мальчиков).

Ассоциация «Дпроцасер» взяла на себя ответственность за сотни других детей-сирот, которые были помещены в приемные семьи. Еще два приюта находились в ведении Фонда лорда Мейера, британской благотворительной организации (позднее переведенной на Корфу) и швейцарско-армянской организации[4905].

Все эти учреждения приняли детей, найденных в детских домах, созданных режимом младотурок или в мусульманских семьях, в столице или в провинции. 30 декабря 1918 г. доклад французской разведки представил первоначальный список, включавший более пятидесяти детей-сирот, удерживаемых в Стамбуле или в его окрестностях, как правило, должностными лицами или государственными чиновниками или даже пашами. Имена этих сирот обычно указывали, что они были обращены в ислам. Так, Азадухи/Айше, девочка около десяти лет, жила в доме Джемаль-бея № 31 по улице Бекмез Тарласи в Кадыкёй. Временами (см. № 24) такая пленница была молодой женщиной «замужем» за офицером, отец которого своими руками убил родителей своей армянской невестки[4906].

Ситуации детей и молодых женщин, удерживаемых в турецких домах, были чрезвычайно разнообразны. В то время как некоторые из них были сексуальными объектами, другие официально состояли в браке, третьи были просто прислугой или усыновлялись. Встревоженные приходом англичан, некоторые семьи спонтанно отдали детей, которых они удерживали. По сведениям патриарха Завена, британский Верховный комиссар сыграл ключевую роль в поиске этих сирот[4907]. Тем не менее сами армянские лидеры были вынуждены организовать проведение спасательных операций, наподобие групп, работающих в Трансиордании, Сирии и Месопотамии.

Во главе группы, отвечающей за проведение этих операций, стоял Аракел Чакрян, молодой человек, бывший профессор химии Стамбульского университета. В течение нескольких месяцев после перемирия он спас не менее 750 детей из государственных детских домов и турецких домов в столице[4908]. Регистрационные книги, которые попали в руки лидеров патриархии, похоже, свидетельствуют о существовании организованной системы, поскольку они перечисляют первоначальные имена, места происхождения, а также новое отождествление армянских детей, которые были вручены турецким семьям[4909]. Иными словами, безусловно, существовала официальная программа по усыновлению, и вместе с тем совершались нерегулируемые похищения.

Вскоре инициативы патриархии становятся предметом жалоб со стороны турецких властей, которые утверждали, в частности, что дети, которых забрали из семей, были «настоящими турками». Таким образом, Высокая комиссия решила создать «нейтральный дом», в котором в сомнительных случаях временно размещали детей в ожидании результатов расследования в отношении их происхождения. Этот дом находился в совместном ведении двух женщин, одна из которых была армянкой, а другая турчанкой. Согласно статистическим данным, собранным Армянской патриархией, около трех тысяч детей были таким образом спасены в течение трех лет. Найти или идентифицировать от одной до двух тысяч остальных детей оказалось невозможно[4910].

В начале июня 1919 г. в столичных газетах вспыхнула жаркая полемика в отношении этих детей. Она заслуживает пристального внимания, поскольку эта полемика была, несомненно, инициирована, как свидетельствует тон дискуссии, младотурецкими кругами. Первоначальная анонимная статья «Патриархия плохо обращается с детьми», которая была напечатана в ежедневнике «Илери» 3 июня 1919 г.[4911], стала первым выстрелом клеветнической кампании, направленной против армянских лидеров; эта статья показала, что юнионисты вновь активизировались в столице. «Мы сообщали, пишет «Илери», что 220 мусульманских сирот, проживавших в Кайсери, были привезены в Константинополь и переданы патриархии. Вчера мы получили очень неприятную информацию по этому вопросу: персонал патриархии предпринял энергичные усилия, чтобы заставить этих детей признать, что они армянского происхождения, подвергая свои жертвы очень жестокому обращению, в результате чего у многих из них появились синяки и следы побоев. Персонал патриархии сказал этим детям, что все мусульмане убиты, что у них нет другого выбора, кроме как согласиться принять армянскую национальность и что в случае отказа они будут убиты. Один из наших редакторов, который видел некоторых из детей, о которых идет речь, отметил, что на их телах имеются синяки и что их лица покрыты ранами. Только 42 из общего количества детей настояли, что они являются турками, в то время как другие сдались в ответ на эти угрозы. В медицинском заключении утверждается, что детям, которые были избиты, потребовалась медицинская помощь и что они были госпитализированы. Мы хотели бы знать, какие меры правительство планирует принять перед лицом таких фактов, как вышеизложенные»[4912].

Сообщения об угрозах убийства и других форм жестокого обращения, к которому патриархия якобы прибегала для обращения в свою веру этих «турецких» сирот, напоминают о тюркизме, в который кадры КЕП ушли с головой. Возмутительный характер обвинений предлагает довольно верное отражение состояния общественного мнения. Реституция детей, обращенных в ислам во время геноцида, была воспринята как серьезный удар по турецкой нации.

В качестве доказательства своих слов ежедневник «Илери» описывает случай молодой женщины двадцати двух лет, «Джемиле-ханум», которая была помещена в «нейтральный дом» по предположению, что она являлась армянкой. Поданным газеты, «чтобы убедить ее согласиться, что она была армянкой, пропагандисты обещали выдать ее замуж за богатого грека», но Джемиле «категорически отвергла это предложение». В заключение автор статьи спрашивает: «По какому праву армяне стремятся обратить в христианство молодую мусульманку двадцати двух лет, достаточно взрослую для того, чтобы иметь полную свободу совести?»[4913]. Кажется, можно предположить, что судьба этой несчастной тронула читателей газеты и помогла убедить их, что они стали жертвами угнетения, порожденного «этими» армянами. В обновленном виде эта дискуссия явно имела целью продлить кампанию по клеймению позором армянского населения, начатую в 1915 г. Это подтверждается цинизмом определенных кругов, которые отдали по сценарию роль жертвы «турецкой нации».

5 июня вышла статья Сулеймана Назифа, двоюродного брата Зии Гёкальпа и одного из иттихадистов, отвечавших за реорганизацию партии[4914]. Она исключила все сомнения по поводу того, что эта кампания была организованы «Караколом» или одной из его дочерних организаций[4915]. В своей статье младотурецкий лидер описывает «трагическую историю» двенадцатилетнего мальчика родом из Шабинкарахисара, живущего в детском доме в Ортакёе, который говорит, что его зовут Салем. Ребенок якобы был первоначально принят в приют в Конье, а затем доставлен в Константинополь. «Когда они прибыли в Хайдарпашу, пишет Сулейман Назиф, они были встречены определенным числом армян, мужчин и женщин. Мусульманских детей, несмотря на их невинные протесты и слезы, увели вместе с армянскими детьми. Приют в Шишли стал для этих детей местом соблазнов и в то же время мучений. Маленькие шести- и семилетние дети, соблазнившиеся пирожными и виноградом,