Топор - Дональд Уэстлейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С тех пор, как я потерял работу, Марджори — единственная, кто просыпается, когда звонит телефон. Она больше не может на меня рассчитывать; она должна быть начеку сама.
Я сижу там, в то время как Марджори продолжает говорить по телефону и слушать телефон, и я снова и снова прокручиваю это новое понимание в своей голове, чтобы изучить его. Я не знаю, что меня больше всего злит, или печалит, или стыдно. Наверное, все три.
Марджори вешает трубку и смотрит на меня. Она очень серьезна. «Это Билли», — говорит она.
Я думаю, несчастный случай! В то же мгновение я думаю, но он в постели в этом доме, в своей комнате, спит. Глупый, все еще расчищающий паутину, я говорю: «Билли?»
«Его арестовали», — изумленно говорит она. «Он и еще один мальчик».
«Арестован? Арестован?» Я сажусь, чуть не падая. Я тот, кого должны арестовать! «Зачем ему? Зачем им? Ради Бога, ради чего?»
«Они вломились в магазин», — говорит она. «Полиция нашла их, и они попытались убежать. Они в казармах полиции штата в Раскилле».
Я уже выбираюсь из-под одеяла. Простыня и одеяло прилипают к моим ногам, не желая отпускать меня в эту ужасную неизвестность. — Бедный Билли, — говорю я. Магазин? Какой магазин? «Это все моя вина», — говорю я и иду в ванную чистить зубы.
* * *
Детектив уголовного розыска казарм полиции штата, симпатичный мужчина с мягким голосом в мятом коричневом костюме, заговаривает с нами первым в маленьком квадратном кабинете, выкрашенном в бледно-желтый цвет. Три стены из гладкого блестящего пластика, четвертая, внешняя стена, представляет собой голый грубый бетонный блок. Пол из другого вида гладкого блестящего пластика черного цвета, а потолок из пластиковых звукоизолирующих панелей грязно-белого цвета. Поскольку канареечно-желтая краска на бетонном блоке, несомненно, была нанесена как очень хорошее герметизирующее средство, мне пришло в голову, что, если в этой комнате случится что-нибудь действительно ужасное, они смогут смыть ее из шланга за две-три минуты. С моей позиции, на этом зеленом пластиковом стуле лицом к серому металлическому столу, я не вижу стока в полу, но я не удивлюсь, если он там есть.
Архитектор планировал помещение таким образом? Думают ли архитекторы в таких терминах, когда проектируют полицейские участки? Их это беспокоит? Или они довольны своим профессиональным мастерством?
Я доволен своим профессиональным мастерством? Я имею в виду мое новое умение. Я никогда не думал об этом раньше и не хочу думать об этом сейчас.
Мне очень трудно сосредоточиться на детективе здесь, в этой комнате, где все отрицают. Я даже не могу запомнить его имя. Я хочу видеть Билли, это все, что я знаю.
Марджори гораздо лучше справляется с этим, чем я. Она задает вопросы. Она делает заметки. Она такая же тихая, спокойная и сочувствующая, как и сам детектив. И благодаря их разговору, на который я настраиваюсь снова и снова, я, наконец, понимаю, что произошло.
Это произошло в том же торговом центре, где Марджори работает у доктора Карни. Там есть небольшой компьютерный магазин, который продает программное обеспечение для бизнеса, компьютерные игры и тому подобное. Очевидно, Билли и его школьный друг отправились туда сегодня днем — думаю, уже вчера днем — и нашли момент, чтобы незаметно пробраться на задний двор и подстроить заднюю дверь, которая выходит на широкую аллею за домом и используется для доставки товаров и вывоза мусора. Они подстроили эту дверь так, чтобы она казалась запертой, но на самом деле это было не так. Затем, сегодня вечером, спустя много времени после того, как мы думали, что Билли спит в своей постели, он выскользнул из дома, его подобрал его друг — у друга есть машина — и они поехали в торговый центр и проскользнули в магазин с черного хода.
Чего они не знали, так это того, что магазин уже был ограблен точно таким же образом три раза до этого, и в результате они добавили новую охранную сигнализацию, бесшумную, которая оповестила здешние казармы полиции штата, так что, когда Билли и его друг вошли, полиция штата сразу об этом узнала, и к месту съехались четыре полицейские машины, по две из казарм полиции штата и местной городской полиции.
Мальчики уходили с брезентовыми сумками, полными программного обеспечения, когда прибыла полиция. Они бросили сумки и убежали, и были немедленно, как продолжал говорить детектив, задержаны.
У полиции есть все, или почти все. У них есть признание от друга. У них есть абсолютные доказательства того, что ограбление было спланировано, а дверь подстроена, поэтому они могут доказать, что это было спланированное преступление, а не спонтанное. У них есть свидетели из полиции, которые видели, как мальчики несли украденные товары. У них есть попытка побега.
Чего у них пока нет, и чего они хотят, так это доказательств того, что эти двое парней совершили три предыдущих кражи со взломом.
Я слышу детектива, и я слышу, с каким сочувствием он говорит, и я слышу, как он говорит, что они просто пытаются покончить со всем этим, избавиться от всей этой бумажной волокиты, оставить все это позади, и я вижу, как Марджори кивает и сочувствует в ответ, готовая помочь этому честному, непритязательному государственному служащему, и, наконец, я заставляю себя заговорить и говорю: «Это в первый раз».
Детектив одаривает меня своей медленной грустной улыбкой, радуясь, что я присоединился к группе, сожалея, что нам приходится встречаться таким образом. «Боюсь, мы пока не можем быть в этом уверены, мистер Девор», — говорит он.
«Мы можем быть уверены», — говорю я. «Для Билли это в первый раз. Я не знаю о другом мальчике или о том, что он может сказать о Билли, но для Билли это в первый раз».
Марджори говорит: «Берк, мы все просто пытаемся…»
«Я знаю, что мы пытаемся сделать», — говорю я. Я спокойно смотрю на детектива. Я говорю: «Если это первый раз с Билли, судья даст ему условный срок. Если это будет четвертый раз для Билли, судья посадит его в тюрьму, а моему сыну не место в тюрьме. Это первый раз для Билли».
