Топор - Дональд Уэстлейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вижу Аккорд вон там, только его вершину. Все еще там. KBA к нему не приближается. Пока его там нет.
Она возвращается к своей машине, и на секунду наши взгляды встречаются. Я киваю и улыбаюсь, давая ей понять, что жду, когда она освободит мне место, и она тяжело продолжает, никак не реагируя, никуда не спеша. Я жду, пока она найдет ключи от машины в той огромной сумке для корма лошадей, которая болтается у нее на плече. Я жду, пока она устроится за рулем вот так, и пакет с кормом на сиденье рядом с ней вот так, и зеркало заднего вида вот так, и к этому моменту я готов пристрелить ее и вернуться за KBA завтра.
У меня достаточно времени, чтобы подумать об этом, пока я жду, когда она уберется отсюда к чертовой матери. Что, если бы я поступил так же, убил нескольких самых несносных людей, с которыми сталкиваюсь? Потом, когда я убью KBA, это будет выглядеть примерно так же. И если они проведут какую-то связь между KBA и моим первым резюме, Гербертом Эверли, то это просто работа случайного убийцы. Знаменитый серийный убийца.
В наши дни люди верят в серийных убийц. Вышли фильмы и романы, почти полностью населенные серийными убийцами, как будто это племя или братская организация, вроде Лосей. Я думаю, что самое замечательное в серийных убийцах для людей, которые придумывают эти истории, это то, что им никогда не приходится беспокоиться о мотивации. Почему этот человек убил того человека? Несправедливо спрашивать об этом в такой истории, потому что ответ всегда таков: он сделал это, потому что это то, что он делает.
У меня есть мотив. У меня есть мотив и очень специфическая категория людей, от которых я должен избавиться. А это значит, что, если я не буду очень осторожен, я могу стать уязвимым. Умный детектив мог бы взять меня на прицел. Но если бы Эверли и КБА, мои единственные жертвы огнестрельных ранений в Коннектикуте, были просто частью модели серийного убийцы, разве это не обеспечило бы мне безопасность?
И заслуживает ли эта женщина в зеленом Ford Taurus того, чтобы жить еще?
Она выезжает с парковки задним ходом. Она не удосуживается посмотреть на меня или признать мое присутствие. Она уезжает и никогда не узнает, насколько близок был к разгадке.
Я опускаю «Вояджер» в пространство и останавливаюсь. Все еще находясь в машине, я надеваю плащ, затем перекладываю «Люгер» в правый карман. Это тот вид плаща, который в колледже мы называли the shoplifter's special, потому что карманы открыты сверху изнутри, чтобы обеспечить доступ как изнутри, так и снаружи плаща, что означает, что вы можете засунуть руку в карман и просунуть через в нем руку. Именно это я и делаю, держа «Люгер» на коленях, пока не спускаю глаз с «Хонды Аккорд».
Серийный убийца. Это была странная мысль. Хотя это никогда не было серьезно.
Я жду десять минут, а потом вижу его. Он толкает тележку для покупок, нагруженную маленькими коробками и белыми пластиковыми пакетами для покупок, поверх всего остального лежит большой мешок с торфяным мхом. Accord припаркован лицом внутрь, поэтому он останавливается сзади и открывает багажник, в то время как я вылезаю из «Вояджера», прижимая «Люгер» к правой ноге, и иду вперед между машинами, пока не оказываюсь в том же ряду, что и он, всего через три машины слева от меня.
Он запихнул мешок с торфяным мхом в багажник и теперь окружает его остальными своими покупками. Он наклонился вперед, частично просунув голову под открытую крышку багажника, когда передвигает свои новые коробки и пакеты.
Я останавливаюсь позади него. Я говорю: «Вы мистер Кейн Аше?»
Он поворачивается с вопросительной улыбкой. «Да?»
«Я знаю, что это ты», — говорю я и заношу «Люгер» за правый отворот моего плаща, плащ сбивается вокруг моего правого запястья, и я стреляю в него.
Пуля не попала ему в глаз, она попала в правую щеку и оставила там месиво. Плащ оттянул мою руку вниз, совсем чуть-чуть. Его глаза вытаращены, когда он падает навзничь, наполовину в багажнике, наполовину привалившись к заднему бамперу.
Это никуда не годится. Это грязно, кроваво, ужасно. И он жив. Я наклоняюсь ближе, приставляю дуло «Люгера» почти к этому вытаращенному от ужаса правому глазу и стреляю снова, его голова откидывается назад, и теперь он лежит там, в основном на спине, распластавшись, с широко открытым ртом, один глаз широко открыт.
Я иду, не очень быстро, обратно к «Вояджеру». Я сажусь, оставляя «Люгер» на коленях, прикрытый отворотом плаща. Я завожу «Вояджер», переключаюсь на задний ход, выезжаю оттуда и уезжаю.
На всем пути домой очень мало машин.
21
Что ж, это было не так уж плохо.
И я хорошо выспался ночью, без сновидений — по крайней мере, ничего из того, что я помню или что меня как — либо беспокоило, — и сегодня утром проснулся отдохнувшим, впервые за долгое время чувствуя себя позитивно.
Я думаю, что это такое, в дополнение к тому, что бизнес с Asche проще и чище, чем два предыдущих, почти такой же четкий, как самый первый, я думаю, есть понимание того, что, наконец, я прошел более половины пути. Вначале я должен был подготовить шесть резюме, и я должен был сделать Аптона «Ральфа» Фэллона, но потом все, это конец всему, навсегда.
(Я буду знать, как справиться с ситуацией заранее, если что-то подобное когда-нибудь повторится.)
Но теперь я пробежал четыре из них, так что осталось пройти только три, и это значительно поднимает мне настроение. Это все равно что осознать, что ты наконец преодолел отметку в полмили в долгой и изнурительной гонке.
Кроме того, есть какие-то ранние признаки того, что между мной и Марджори может наступить оттепель. На самом деле ничего ощутимого, никаких слов на эту тему, просто разница в качестве воздуха в доме. Небольшой разговор между нами, случайный, о незначительных вещах. Не совсем как в обычной жизни, но
