Заложники Волка - Алексей Бессонов

– Эта дискуссия вряд ли будет завершена и при наших внуках, – засмеялся в ответ Пибоди, и зал тут же взорвался хохотом.

– Но одномоментные смены поколений бактерий-электрофагов… – Упрямый аспирант не желал сдаваться, однако шансов у него уже не было – аудитория, вовлеченная обаянием Пибоди в водоворот веселья, потеряла настрой на дискуссию.

– Ты знаешь этого парня? – негромко спросил Йорг у Нины, когда они спускались к выходу по широкой лестнице в центральном вестибюле.

– Кого, Жерико? – подняла брови девушка. – Да кто ж его не знает? Он шизик. Интересный, но все же шизик. Диплом получил у нас, потом перешел в лабораторию Левченко, в университет Элдриджа. А зачем он тебе?

– Мне кажется, он здорово рисковал…

– А он всегда такой. Нет, на самом деле – с ним забавно. Ты хочешь, чтобы я вас познакомила? Но учти, он тот еще пьянчуга. Он тебе карманы вывернет.

– Вот уж – ха!

Не говоря ни слова, Нина решительно припустила вниз по лестнице и догнала долговязого аспиранта почти в дверях. Йорг видел, как он дружелюбно улыбнулся и протянул ей руку. Нина незаметно махнула Йоргу и потащила Жерико на воздух.

Пробравшись сквозь поредевшую уже толпу следом за ними, Детеринг застал Нину и аспиранта весело болтающими на выезде из паркинга.

– А вот и мой парень, Луи! – Нина повернулась к Йоргу, схватила его за рукав пиджака. – Он в чем-то похож на тебя: такой же упрямец и вообще человек со странностями.

– Ну ты даешь, Рыбачка, – заулыбался аспирант, протягивая руку Детерингу. – На других так у тебя вечно не хватало времени – а тут, здрасте, в глазах такое…

– Порядочная ж ты сволочь! – захохотала Нина.

– А вы меня немного удивили, – сказал Йорг, отвечая на рукопожатие Жерико. – Пибоди, насколько я знаю, человек большого авторитета?

– Мало кто понимает, что он ищет на самом деле. – Жерико закатил глаза. – Уж точно не я. И – иногда становится странно. Хотя, гм, – дернув кадыком, аспирант скосил глаза на Нину, – мы тут вроде как собирались отметить встречу?

– Да левой задней, – согласился Йорг. – После нынешней ночи не грех напиться как следует…

– …вот правда ваша, друг мой!

– Так что – едем ко мне. – Детеринг взял Нину под руку и подтолкнул вперед воодушевленного аспиранта. – У меня полно собственного вина. Где ваша машина?

– У меня сейчас нет машины, – покачал головой Жерико. – У меня нет решительно ничего, кроме долгов.

Йорг подвел его к своему «Блюстару», стоящему возле шлагбаума паркинга, и распахнул дверцу:

– Ныряйте назад, там вам будет вполне уютно.

Леннарт-колледж, основанный сто лет назад семьей знаменитых промышленников, которые сделали себе имя, создавая в первые годы колонизации паровые локомобили – да-да, иногда такая техника, странная на первый взгляд, являлась наилучшим выходом для фермера-колониста, – находился в одном из закоулков рядом с Бристоль-авеню, так что ехать пришлось недолго.

Когда Детеринг зарулил в створ своих ворот, солнце уже почти скрылось за крышами домишек, обращенных к океану, окрашивая реальность в нежно-желтый цвет недалекого вечера. Отперев дом, Йорг повернулся к Жерико:

– Вечер будет жарким, если я не ошибаюсь – и думаю, нам следует засесть на веранде. Нина, как там дела с дождем?

– Он будет, – кивнула девушка, посмотрев на небо. – Но где-то к закату.

– Значит, времени вдосталь. Луи! У нас остались утренние креветки на гриле – что вы скажете на это?

– Обеими руками!

Усадив гостя в глубокое кресло, Детеринг увел Нину в дом.

– Мне… скрывать твою профессию? – тихо спросила она, ставя на разогрев блюдо с креветками.

– Зачем? – поднял брови Йорг. – Говорить об этом не следует, но и лгать в данной ситуации – тоже. Доверься мне, я знаю, что делаю.

– А если я услышу что-нибудь лишнее?

Детеринг вздохнул и выразительно постучал себя кулаком по лбу. В холле, увешанном древними, ручной работы полочками, он привстал на цыпочки и снял с самого верху три кувшина.

– Мы начнем с этого, Луи, – объявил Йорг, выходя на веранду. – Два красных и розовое. Лозы у меня тут мало, но зато есть разные сорта – даже местами, противоречащие друг другу. Хотя, с учетом того, что вся наша жизнь – сплошной парадокс, в этом нет ничего страшного.

– Я тоже так считаю, – довольно кивнул аспирант. – Знаете, мир, открывшийся нам несколько столетий назад, полон парадоксами до такой степени, что на них не хватит и тысячи лет. Человечество оказалось не готово к броску сквозь пространства, и теперь мы – не столько ученые, сколько недоучки, – пытаемся разгадать коды, созданные задолго до нас.

Жерико облизнулся и закатил глаза – однако Йорг уже нес из кухни высокие стаканы. Сев рядом с аспирантом, он налил ему розового и крикнул в кухню:

– Что ты выберешь, Нина?

– Я уже иду, – отозвалась та, выруливая с блюдом креветок. – Не понимаю, как ты можешь пить красное вино под морепродукты.

– Я сын степей, – отмахнулся Детеринг. – Мне простительно. Так что вы там говорили о кодах, уважаемый Луи?

В ответ Жерико элегантно поднял стакан, глотнул и некоторое время сидел молча, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Превосходное вино, – сообщил он наконец. – А коды – хм, это понятие настолько широкое… Вы, я так понял, гуманитарий?

– В некотором роде, – согласился Детеринг. – Но естественные науки мне тоже интересны.

– А-аа… ясно. Так вот – говоря о кодах, я хотел сказать, что мы все больше и больше убеждаемся в одной простой вещи: наш инструментарий, наш, понятийный, э-ээ, аппарат совершенно не соответствует глубине явлений, с которыми нам иногда приходится сталкиваться. Собственно, биофизика как таковая у нас начала развиваться каких-то пятьдесят лет назад. До того, – он скривился и махнул рукой, – мы, по сути, описывали новых букашек, не особо задумываясь, что откуда растет. Если что-то казалось непонятным или просто труднообъяснимым – отбрасывали в сторону и шли себе дальше. Тогда это считалось нормальным. Сейчас – уже нет. Сейчас мы начинаем нащупывать связи между теми или иными явлениями, проникать, так сказать, вглубь. И как бы тут не наделать дел… Хотя бы потому, что чем больше мы узнаем, тем больше возникает вопросов.

– И Пибоди, по-вашему, готов использовать в своих проектах некие опасные технологии? – Йорг удивленно поднял брови, заставив Нину улыбнуться. – Но мне кажется, что терраформирование – задача огромного масштаба, и без серьезных, возможно, даже рискованных экспериментов тут никак не обойтись.

– Что вы слышали о теории равновесных пространств? – прищурился, подавшись вперед, Жерико.

– Честно говоря, ничего, – развел руками Йорг. – Это, наверное, что-то новое?

– Это что-то очень и очень старое. – Жерико тяжело вздохнул. – Лимо Боссо, лидданский астрофизик, когда-то, лет семьсот назад, выдвинул теорию о существовании неких пространств, в которых материя и энергия находятся в равновесном и взаимосвязанном состоянии. В нашем мире, как вы понимаете, подобного равновесия не наблюдается по причине множества принципиальных ограничений. Есть подозрения, что Боссо опирался на давно позабытые ортианские изыскания, потому что орти в свой прошлый, частично отрицаемый период истории весьма далеко продвинулись в области изучения природы звезд и полей. Потом их общество настиг мощнейший социальный катаклизм, и все эти знания были утеряны. По сути, они и так являлись достоянием крайней узкой группы «наследственных мыслителей», так что, когда кастовая система рухнула, записи ушли в никуда… И никто бы, в общем-то, на эту ерунду не реагировал, если бы не Боссо, который объяснил некоторые странные, совершенно необъяснимые явления – прорывом в наш мир жутковатых обитателей равновесных пространств. И был он при этом довольно-таки убедителен. Для тех, конечно, кто способен понять, о чем вообще идет речь.

– Я, честно говоря, не очень, – признался Детеринг, подливая аспиранту вина.

– Вы когда-нибудь привидения видели? – глядя Йоргу прямо в глаза, спросил Жерико.

– Ну, знаете!.. Я не прочь заглянуть в стакан, но не до такой же степени!

– А что вы скажете, если я приведу вам мнение весьма серьезных физиков?

– О привидениях?!

– О волновых отражениях. А может быть, по Боссо, – никаких не отражениях, а самых что ни на есть живых мертвецах, которые в силу каких-то причин не упокоились в некросфере, а перешли в энергетическую фазу существания. Сохранив при этом – пусть и с искажениями – почти полную личностную матрицу.

– Дева Мария…

– Вот о ней я бы помолчал, потому что тут как раз слишком много вопросов. Нет, я серьезно, Йорг, теория равновесных пространств действительно объясняет многое из того, что принято считать досужими выдумками или вообще галлюцинациями – до тех пор, пока мы не сталкиваемся с физическим воздействием их обитателей. Похоже, на Кассандане в старые времена творилось такое, что ой-ей-ей. Вы профа Клеминсона не знаете?