Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ахмад, подвигав глазом, спросил снова:
— Мы что, лучше других людей?
Хадиджа нахмурилась:
— Да, если, конечно, тебе не известно о себе что-то, что противоречит этому мнению!
Тут Абдуль Муним сказал:
— Он думает о себе, что он лучший из всех людей, и есть только одно правильное мнение — его. И вся мудрость принадлежит только ему!
Хадиджа саркастически заметила:
— И ещё он считает, что люди могут снимать дом и при этом не платить арендную плату!
Абдуль Муним засмеялся:
— Он убеждён, что некоторые люди имеют абсолютное право владеть домом…
Качая головой, Хадиджа сказал:
— Жаль мне его за такое бесполезное мнение…
Ахмад гневно посмотрел на брата, но Абдуль Муним только равнодушно пожал плечами и сказал:
— Прежде чем злиться, сначала погляди на себя…
Ахмад запротестовал:
— Нам лучше не спорить друг с другом!
— Да уж, лучше подожди, пока вырастешь…
— Ты старше меня на год, не более…
— Тот, кто старше тебя даже на день, на целый год умнее тебя…
— В эту поговорку я не верю!
— Слушай, меня интересует только одна вещь: чтобы ты вновь стал молиться вместе со мной…
Хадиджа с сожалением покачала головой и сказала:
— Твой брат прав. Люди, вырастая, мудреют, а вот ты… Прибегаю к помощи Господа от тебя. Даже твой отец молится и постится. Как ты мог так поступить с собой? Я задаю себе этот вопрос и днём, и ночью!
Абдуль Муним твёрдым голосом уверенного в себе человека произнёс:
— Если откровенно, ему нужно как следует промыть мозги…
— Он просто…
— Мам, послушай, у этого парня нет никакой религии. Вот в чём я уверен…
Ахмад словно в приступе гнева махнул рукой и воскликнул:
— Откуда у тебя право судить сердца других?
— Поступки выдают тайники души. — Скрывая улыбку, он сказал. — Враг Господний!
Ибрахим Шаукат с тем же спокойствием и уверенностью заметил:
— Не выдвигай несправедливых обвинений против брата.
Глядя на Ахмада, Хадиджа сказала Абдуль Муниму:
— Не лишай своего брата самого драгоценного, что только может быть у человека. Как же так, чтобы он не был верующим?! Родным его матери не хватает разве что чалмы, чтобы их называли богословами. Его прадед был одним из настоящих религиозных деятелей. Когда мы росли, все вокруг нас молились и постились так, словно мы жили в мечети!
Ахмад насмешливо заметил:
— Да, вроде моего дяди Ясина…!
Ибрахим Шаукат не мог сдержать смешка. Хадиджа, делая сердитый вид, сказала:
— О своём дяде говори с уважением. Что с ним такого? Сердце его наполнено верой, и Господь ведёт его по истинному пути. Погляди на своих деда и бабку.
— А мой дядя Камаль?
— Твой дядя Камаль — один из любимчиков Хусейна. Ты не знаешь ничего.
— Некоторые люди ничего не знают..
Абдуль Муним вызывающе спросил его:
— Если бы все люди стали пренебрегать своей религией, тогда тебя бы это оправдало?
Ахмад спокойно ответил:
— В любом случае, обо мне не тревожься. Ты никогда не понесёшь ответа за мои грехи!
Тут вмешался Ибрахим Шаукат:
— Хватит вам уже ссориться. Я бы хотел видеть вас такими же, как ваш кузен Ридван…
Хадиджа с недовольством уставилась на него, как будто ей было неприятно, что он считает Ридвана лучше, чем её сыновей. Ибрахим, поясняя свою точку зрения, сказал:
— Этот юноша имеет связи с крупными людьми в политике. Он умный парень и обеспечил себе этим блестящее будущее…
Хадиджа сердито сказала:
— Я не разделяю твоего мнения. Ридван — несчастный парень, как и всякий, кто лишён материнской заботы. А «госпожу» Занубу на самом деле он не интересует. Меня не обманет её хорошее обращение с ним: это та же политика, что и у англичан. Поэтому бедный парень и не может нигде найти себе пристанища: большую часть времени он проводит вне дома. А что касается его связей с видными политиками, то это не имеет значения. Он учится на том же курсе, что и Абдуль Муним. Так к чему это твоё серьёзное замечание? Ты не знаешь, какие примеры следует приводить…
Ибрахим Шаукат пристально поглядел на неё, словно говоря: «Не возможно, чтобы ты когда-нибудь разделила моё мнение», и затем продолжил пояснять свою точку зрения:
— Сегодняшние молодые люди уже не те, что были когда-то. Политика изменила всё вокруг, и у любой важной персоны есть ученики. Амбициозный молодой человек, который хочет пробиться в жизни, нуждается в покровителе, к которому можно было бы обратиться. И заметное положение твоего отца опирается на его надёжные связи с важными персонами.
Хадиджа надменно сказала:
— Сами люди стремятся познакомиться с моим отцом; он же не стремится ни перед кем заискивать. А что до политики, то моим сыновьям нет до неё никакого дела. Если бы у них была возможность увидеть своего покойного дядю, то они сами бы прекрасно поняли, что я имею в виду. Ради «Да здравствует такой-то» и «Долой такого-то» сыновья народа погибают. И если бы покойный Фахми был жив сегодня, он бы был бы выдающимся судьёй…
Абдуль Муним сказал:
— Каждому свой путь. Мы же не будем
