Уроки нежности - Дана Делон

– А ты еще не догадался? – в сердцах выпаливаю я, шея покрывается алыми пятнами. – После вчерашней ночи ты не находишь ничего лучше, кроме как сесть рядом со мной? Что это? Демонстрация смелости и отваги?

– А ты считаешь, мы должны демонстрировать трусость и слабость? – прищурив глаза и четко произнося каждую букву, спрашивает он. – Так нам ничего не будет угрожать, Ламботт?

Меня до зубовного скрежета бесит, что он не называет меня по имени.

– Не нам, а мне, – тычу в себя указательным пальцем. – И угадай, из-за кого? – Меня потряхивает от негодования. – Так что, возможно, тебе стоит держаться от меня подальше.

Он будто само спокойствие, просто пожимает плечами:

– Боюсь, слишком поздно.

Меня раздражает обыденность его тона и невозмутимость, с которой он разговаривает со мной.

– Проблемы решать никогда не поздно, – цежу я сквозь зубы.

Он делает шаг вперед. Грациозный, высокий, точно хищник. Я пячусь назад. Его губы трогает едва уловимая усмешка. Еще один шаг вперед, за ним еще шаг и еще, а я пячусь назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в ствол дерева.

– Бежать больше некуда. – Он стоит слишком близко и откровенно разглядывает меня.

Сглатываю ком и твердо смотрю ему в глаза:

– Я буду кричать. – Почему-то решаю, что это лучший ответ на его заявление.

Он удивляет меня. Уильям Маунтбеттен запрокидывает голову и разражается громким смехом. Мелодичный звук сотрясает его плечи, и я понимаю, что действительно слышу смех Уильяма впервые. Но вот только он не веселый, скорее злой и отчаянный. И отзывается в моем теле не импульсом счастья, а холодом. От его смеха, выражения лица я покрываюсь испариной. Шестое чувство подсказывает: за этой улыбкой меня не ждет ничего хорошего.

– Пожалуйста, – лепечу я как маленькая и не узнаю своего голоса, – давай ты просто вернешься к своим делам, а я буду заниматься своими?

Надежда в моем голосе умирает, стоит только ему опустить глаза и встретиться со мной взглядом. Он поднимает руку, и я вжимаюсь в дерево в тихом ожидании… Но он всего лишь заправляет мою непослушную курчавую прядь за ухо.

– Злой ты мне больше нравишься, – произносит Уильям и внимательно изучает меня.

Я не знаю, что ответить. За считаные секунды он полностью дестабилизировал меня. Громкими вдохами ловлю воздух. Расстояние между нами тает. Исчезает. Рассасывается в воздухе. Он продолжает гипнотизировать меня своим взглядом.

– Янтарные, – шепчет Уильям и хмурится, словно осознает, что произнес это вслух.

И в этот момент с меня спадает оцепенение. Я ударяю его по ладони:

– С меня хватит. – Я планировала произнести это громко, отчетливо, даже воинственно, но вместо этого с губ сорвался жалкий всхлип. В глазах собираются слезы. – Не издевайся надо мной, слышишь? – почти шепотом заканчиваю я.

Маунтбеттен сжимает губы в тонкую линию. Складка между бровями становится глубже.

– Просто забудь о моем существовании, – требую я, громко и отрывисто дыша от волнения.

– До каких пор, Ламботт? – Он наклоняется ближе, припечатывая правую руку поверх моей головы. – До тех самых, пока ты вновь не появишься на пороге моей спальни?

Это звучит грубо и даже вульгарно. Я съеживаюсь, борясь со слезами, но нахожу в себе силы сказать:

– Я сама все решу.

Почему он вызывает во мне такой ураган чувств? Беспорядок эмоций и ощущений… Страшно хочется убежать от него и в то же время притянуть его ближе… Я действительно больная. Ненормальная.

– Сама?

Я чувствую его выдох на собственных губах и замираю, боясь сделать вдох.

– Вчера ты тоже решила все сама?

Он оглядывает меня прожигающим взглядом, серые глаза останавливаются на моих искусанных губах. Уильям выглядит озадаченным, он смотрит на меня так, будто пытается решить загадку. Разгадать тайну, не дающую ему покоя.

– Я не хочу говорить о вчерашней ночи, – произношу еле слышно и понимаю, что вся дрожу. – Будь добр, сделай шаг назад…

Он все еще смотрит на мои губы. Зачарованно и пристально. Секунды растягиваются. Кажется, время превращается в бесконечность. Стук моего сердца слышен в каждой клеточке тела. Мгновение – и бам! Он моргает. Слегка качает головой и фокусирует взгляд на моих глазах. Что это только что было? Он будто очнулся от видения… Уильям выглядит удивленным, и это сбивает меня с толку.

– Что? – не выдержав, спрашиваю я. – Почему ты так смотришь на меня?

– Могу задать тебе тот же вопрос. Интересно знать, есть ли у тебя на него ответ?

Глаза в глаза, губы в губы… Я понимаю, о чем он, и нет смысла притворяться.

– Я сказала: будь добр и сделай шаг назад. – Голос меня не слушается, дрожит от волнения.

Уильям наклоняется ближе. Я слышу его запах и ощущаю волну тепла, исходящую от него. Он ведет носом вдоль моей щеки и делает глубокий вдох.

– Я все что угодно, Ламботт, – касается мочки уха теплый шепот, – но «добрый» – не тот эпитет.

– Неправда, – глупо срывается с губ, и он замирает у моей щеки. – Ты несколько раз спасал меня, – тихо продолжаю я, – хотя и не должен был. Я не до конца понимаю причину… но все же… спасал.

– Но вот ты здесь, стоишь передо мной и просишь уйти. – Его голос пропитан ядовитой иронией. – Похоже, моя доброта вообще ничто для тебя.

Внизу моего живота начинает покалывать от его шепота и легких прикосновений губ к коже. Он слишком близко. Издевательски нарушает границы дозволенного. Я не выдерживаю и, резко оттолкнув его, выбираюсь из ловушки, в которую он меня поймал.

– Так будет правильнее, так лучше! – торопливо выпаливаю я. – Это все… все так странно. – Обхватываю ладонью шею, пульс скачет вдоль вены, руки трясутся. – Просто оставь меня, ладно?

Не смотрю на него, пячусь, чтобы наконец выйти из-под тени ветвей.

– Хватит нести чушь!

Он совсем близко. Запускает пальцы в пряди моих волос и перебирает их, будто играя. Я цепенею, пытаясь угадать его следующий маневр, но глубоко внутри понимаю, что не смогу предугадать ни одно его действие.

– Тебе идет, – просто говорит он, имея в виду мой высокий хвост.

– Я сказала: оставь меня! – делаю я последнюю попытку остановить Уильяма.

Я не понимаю, что происходит. Все те мгновения, когда мы пересекались, он был… был… добр, как бы глупо это ни звучало. Сейчас же он резок, напорист и вовсе не похож на себя. «Ты не имеешь ни малейшего понятия, какой он!» – кричит внутренний голос. Жила-была глупая девочка Селин, которая выдумала для себя сказку. На роль принца выбрала чудовище и наделила его качествами, которыми оно явно не обладало. Какая несуразица! Какая тупость!

– Прекрати повторять одно и то же!

Его голос звучит спокойно, но я ни капли не верю в его наигранное безразличие. Он как затишье перед бурей.

– Нам ведь нужно пойти в библиотеку и позаниматься, Ламботт. – И вновь ядовитая, злая ирония. – Ты же хочешь попасть на курс к Джоан? – звучит издевательски и унизительно.

Мне не нравится ни тон его голоса, ни то, как он говорит со мной.

– Я сама в состоянии это сделать, – борюсь с собственным страхом из последних сил.

Главное, не показывать свой испуг. Хищники ощущают запах крови за версту.

– Но я дал ей слово. – Он приподнимает темную бровь, всем своим видом демонстрируя, что для него происходящее лишь игра.

– Так возьми его обратно, – шепчу я.

На губах Маунтбеттена расползается холодная улыбка.

– Мое слово имеет вес, Ламботт. – Короткая пауза, и уничтожающее: – В отличие от твоего.

Он играет в нечто безжалостное и бесчеловечное. Та самая игра, правила которой мне не понять. Судорожно пытаюсь сообразить, что же делать. Просьба не сработала, крик тоже. А что, если ответить той же монетой? Циничной, унизительной, жестокой.

– Неужели я новая игрушка в руках избалованного мальчишки? – тихо, но твердо спрашиваю я, копируя его ядовитый тон, и поворачиваюсь к нему спиной, прячась от серых глаз и тех эмоций, которые они вызывают.

Уильям тянет меня за хвост – аккуратно, но с силой, и мне приходится пятиться назад, навстречу ему. Указательным пальцем он ловит мой подбородок и поворачивает мое лицо к своему. Наши глаза встречаются. Его – задорно сверкают предвкушением и любопытством. Мои – наверняка