История Мальтийского ордена - Владимир Захаров

Тем временем события вокруг нового Гроссмейстера развивались следующим образом. 16 марта 1799 г. флорентийский нунций отправил Лоренцо Литте, по указанию Папы, послание, где сказано: «В довершение к тому, что Великий магистр Гомпеш незаконно был низвергнут из сана, новым Великим магистром Ордена был провозглашен российский Император… Апостолические постановления оставляют за Святым престолом исключительное право судить о личности Великого магистра, равно как и определять статус Ордена, в котором устанавливаются точные и неизменные правила, касающиеся избрания предстоятелей Ордена, изменить которые может только папа».

18 апреля нунций Лоренцо Литта последовал за братом. Он был лишен должности Главного капелана Великого Российского приорства (католического) и 9 мая выслан из России. 19 мая нунциатура была ликвидирована, правда, аббат Бенвенутги в течение некоторого времени оставался в стране временным поверенным. В тот же день Павел I подписал указ о реорганизации управления католической церкви в России. Теперь все решения могут приниматься без папских булл и посланий. Кроме того, было установлено, что 1) все светские стороны управления католической церковью в России передаются в ведение гражданских властей; 2) главенство Папы должно осуществляться лишь на духовном уровне (т. е. соблюдение правил, ритуалов и догматов его Церкви); определяющих единство и связь главы с ее членами; 3) содержание папских булл должно касаться исключительно этих сторон жизни католиков; 4) для испрошения буллы необходимо предварительное согласие императора. Посланная папой булла, должна быть завизирована Его Величеством[228].

А во второй половине 1799 г. управление католической церковью было передано архиепископу Могилевскому[229].

Вскоре император назначает Великим капелланом Державного Ордена с жалованием по 9000 рублей в год митрополита Станислава Сестренцевича-Богуша, который успел у отъезжающего Нунция Литты купить Сакристию — архиепископское облачение, в котором он стал служить в Приоральном храме св. Иоанна Иерусалимского.

Итак, Мальтийский орден был спасен. Была спасена и его государственная суверенность как субъекта международного права.

Павел I — Великий магистр Ордена святого Иоанна Иерусалимского.

Однако одного лишь решения Великого приора Российского было мало. Джулио Литте еще предстояло уговорить российского императора пойти на весьма ответственный шаг — принятия титула Великого магистра Ордена Мальтийских рыцарей. Он немедленно отправился в Гатчину, где в это время находился Павел I. Никаких записей их разговора до нас не дошло, но совершенно ясно, что Павел дал согласие. Однако следовало соблюсти формальные процедуры. Прежде всею предстояло выяснить все обстоятельства сдачи Мальты.

Началось следствие по поводу действий Гомпеша и, видимо, подготовка всех необходимых документов. Оно окончательно прояснило положение, в котором оказался Мальтийский орден. Но вот что выпало за рамки расследования Литты. Наполеон действительно отправил в декабре 1797 г. на Мальту под видом ученого Этьена Пуссьельга — известного масона. На Мальте Пуссьельг получил от командора Доломье список лиц из числа недовольных рыцарей, в основном из французского ланга, являвшихся членами масонской ложи, возникшей в орденской среде еще в 1750 г.

Пуссьельг сообщил Бонапарту, что на острове имеется около двухсот лиц, готовых перейти на сторону Франции. Более того, именно он рекомендовал Первому консулу убедить Испанского короля поступить так же, как это произошло во Франции — конфисковать все имущество Ордена.

А в донесении А. Лизакевича даже специально оговаривалось поведение рыцарей французского ланга: «Примечания достойно, — писал Лизакевич, — что в прибытии французской эскадры Комендант в столице и прочих крепостях и Генерал над Малтийским войском были французы, и на многих батареях пушки были загвоздены»[230].

Еще более тяжелое обвинение, чем предательство, — обвинение в продажности. Подельник Гомпеша, кавалер Сент-При, в письме от 4 августа из Триеста жаловался на Бонапарта, что он при отъезде Гомпеша из Мальты принудил его уступить 300 000 ливров из единовременной суммы, которую следовало ему получить наличными деньгами, и 100 000 ливров из ежегодной пенсии на удовлетворение кредиторов[231].

Две недели потребовались Павлу I для раздумий. И, как мы уже отмечали, 10 сентября 1798 г. император подписал «Декларацию», ее текст сразу же был составлен на двух языках: русском и французском, а каждое слово было взвешено и продумано. Ни о каком Великом магистерстве Павла I в «Декларации» речи не велось, более того, говорилось о том, что принимая Орден под свое покровительство и руководство, предоставляя ему территорию, российский император не имеет никаких притязаний, могущих причинить ущерб Ордену[232].

27 октября 1798 г. в Петербурге, как мы помним, состоялось очередное заседание Капитула Великого приорства Российского, на котором была зачитана и утверждена так называемая Прокламация, в которой рыцари, выражая благодарность и преданность Павлу I, провозглашают его Великим магистром[233].

Павел I поручил своему посланнику в Риме А.Г. Лизакевичу провести переговоры с папой о своем желании принять звание Великого магистра Ордена.

Все документы Капитула от 15/26 августа и Декларация Павла I были, по совету Джулио Литты, отправлены и папе.

Ситуация с престарелым Пием VI была в то время весьма щекотлива. Восьмидесятилетний тяжелобольной папа был практически не у власти. Его окружало духовенство, игравшее в политические игры, служившее не папе, а тем, кто им больше платил, — Венскому и другим дворам. Они были больше всего озабочены собственным личным положением. Пользуясь недееспособностью понтифика, окружающие его лица нередко отправляли бумаги якобы от его имени, о чем сам папа ничего не знал, и вряд ли догадывался. При этом вся корреспонденция, приходящая на имя папы, сообщалась ему весьма дозированно. В эти годы признать папским мнением можно лишь то, которое он сообщал лично на аудиенциях (что подтверждается свидетельствами), или имея на руках письмо, им лично подписанное.

Известный российский исследователь XIX в., занимавшийся иезуитами, священник Михаил Морошкин обнаружил в архиве Министерства иностранных дел России весьма интересные шифрованные депеши русского посланника в Риме А.Г. Лизакевича, в которых тот сообщал о своих беседах с папой по поводу намерения Павла I принять на себя звание Великого магистра. Удивительно, но это свидетельство, опубликованное М. Морошкиным[234], больше никогда никем не приводилось.

Вот выдержка из найденного нами письма Павла I папе Пию VI. 14 декабря 1798 г., отвечая на письмо, в котором папа жаловался, что французы изгнали его из Рима, Павел Петрович сообщал, в частности, о предпринятых им мерах по спасению Ордена и решению рыцарей о его избрании Великим магистром:

«Соболезнуя о малодушной, буде не изменческой сдаче острова Мальты, которые законные владетели, служившие доныне немалою христианству подпорою, еще в прошлом годе в благодарность за Наши благодеяния к ним нарекли Нас покровителем Ордена святого Иоанна Иерусалимского, призвали мы членов сего общества, в столице Нашей находившихся, для нужных распоряжений в столь важных и затруднительных обстоятельствах, и вняв гласу их, приняли Мы верховное начальство над сим славным Орденом, утвердив, с одной стороны, все установления оного, все те отношения, которые по исповедуемой Кавалерами Римского закона вере к вам, Державнейший Государь, яко верховному той церкви Пастырю существовали, с другой же, чтоб здание сие пребывало на твердейшем основании, распространили Мы оное учреждением новых командорств, в пользу Российского Нашего дворянства усердием к Богу, верностию к Престолу Монаршему и храбростию издревле знаменитого»[235].

Неизвестно, знал ли папа об этом решении Павла до получения письма от императора. Вполне допустимо, что первоначальная информация, поступившая из Петербурга, была искажена одним из «советчиков» папы в пользу конкурирующего австрийского двора. Известно только, что первая реакция окружения понтифика была отрицательной. Это становится понятным в настоящее время, когда нам известно, что папское окружение готовило совершенно другую кандидатуру на место нового Великого магистра. Им хотели видеть одного из австрийских эрцгерцогов, хотя и женатого (как видим, нарушения в Ордене уже стали правилом)[236].

В те же дни в Рим пришли депеши от Лоренцо Литты, в которых нунций реалистически объяснял папе сложившуюся ситуацию и возможности, появляющиеся у католической церкви в России. Литта считал, что появился уникальный случай сближения католической и православной церквей, вплоть до из объединения.