История Мальтийского ордена - Владимир Захаров

Мы не можем поддержать мнение М. Амара-Пуанье, утверждавшего, что все эти документы были составлены папой[248]. Прежде всего это видно потому, что под ними нет ни подписи папы, ни его печати, да и сам папа Пий VI был настолько болен (фактически находился при смерти), что даже не вставал с постели. Мы считаем, что все документы были составлены архиепископом Одескальчи, флорентийским нунцием, который в это время находился около понтифика.

Итак, все эти документы, как мы считаем, были составлены без ведома папы Пия VI и являлись продолжением интриг, закрутившихся вокруг русского императора и принятия им титула главы Ордена. Но в то время об этих инсинуациях в России никто даже не догадывался.

Содержание этого пакета стало известно Канцлеру Безбородко намного раньше, чем они попали в руки нунция. Есть сведения, что пакет вскрыли еще в Вене, и о содержании бумаг кем-то было доложено в Петербург. Вполне возможно, что утечку информации организовали сотрудники российского МИДа, находившиеся в Вене, специально и весьма продуманно.

Всем этим воспользовался 34-летний министр иностранных дел граф Ф.В. Ростопчин, пользовавший большим доверием Павла I. Братья Литта, которых Ф.В. Ростопчин рассматривал как временщиков, мешали выполнению его дальнейших честолюбивых планов. Молодой граф избрал политику поддержки митрополита Сестренцевича, используя каждый удобный случай для дискредитации братьев Литта.

Лейтенантом Великого магистра был назначен граф Н.И. Салтыков, а Великим канцлером Ордена св. Иоанна Иерусалимского — граф Ростопчин[249].

При этом отметим, что еще именным Указом от 17 марта 1799 г., данным «митрополиту Римской церкви Сестренцевичу», ставленнику Ростопчина, управление католической церковью было передано в его непосредственное ведение как архиепископа Могилевского. При этом в Указе еще раз была подчеркнута полная недееспособность папы «управлением дел, встречающихся по сей части, без всякого постороннего влияния папских булл и посланий, кои, тем менее считаем Мы нужными, что самая власть, от коей они проистекают, по настоящему положению обстоятельств, пребывает в не действии»[250].

31 октября 1799 г. адмирал Нельсон обращается к Павлу I как Великому магистру с извещением, что капитан Александр Бэлл назначен временным комендантом Мальты (при этом на острове находился французский гарнизон!), которую он будет удерживать, «покамест Ваше Величество, являясь Великим магистром, не назначит кого-либо на сей пост». При этом Нельсон просил присвоить Бэллу командорское звание, а леди Гамильтон — «канонессы» Ордена[251]. Павел I выполнил эту просьбу и указом от 21 декабря 1799 г. присвоил «англецкой службы капитану Бэллу звание почетного командора», а миледи Гамильтон стала «кавалерственной дамою меньшого креста»[252].

18/29 декабря 1798 г. Россия и Неаполитанское королевство заключили союзный договор, в который была включена сепаратная статья, согласно которой Россия, Англия и Неаполь должны были после освобождения Мальты от французов ввести на остров свои гарнизоны в равном количестве[253]. А 20 декабря три державы договорились о порядке введения воинских гарнизонов. Русский гарнизон должен был занять столицу острова Ла-Валлетту. Больше того, верховная власть на Мальте будет принадлежать военному совету, во главе которого будет находиться представитель русского командования[254]. И хотя Соглашение это не было подписано, а имело характер вербальной конвенции, но в 1799 г. Гренвиль писал в Адмиралтейство о достижении этого договора и просил, чтобы Адмиралтейство дало соответствующее приказание командующим английскими военно-морскими силами на Средиземном море.

Внешне ничто не предвещало размолвки. Казалось, что между Россией и Англией существуют твердые договоренности. Больше того, статс-секретарь английского правительства по иностранным делам В. Гренвиль писал С.Р. Воронцову, что ежели Павел I «желает получить ее (Мальту. — Авт.) для себя», Англия «с искренним удовольствием на это согласится». В случае отсутствия такого желания лучше всего будет вернуть Мальту Ордену[255]. В октябре В. Гренвиль снова подтвердил, что у Англии нет планов захвата Мальты. Это же было подтверждено и в декабре 1799 г. в письме к послу в России Ч.Уитворту[256].

Военные действия английского флота в Средиземном море продолжались и в течение всего следующего года. Однако на сей раз англичане предприняли всевозможные шаги, чтобы не допустить вступления русских сил на остров. Более того, адмирал Нельсон и английский посланник в Неаполе лорд У. Гамильтон тайно добились от Неаполитанского короля Фердинанда (считавшегося сюзереном Мальты) обязательства никогда не отдавать остров какой-либо иностранной державе без согласия на то Англии. Между тем в российских правительственных кругах были твердо уверены в исполнении подписанной договоренности. Только узнав об этих закулисных действиях английских дипломатов, Павел I резко изменил отношение к своим недавним союзникам. Правительство Англии не допускало и мысли о присутствии русского флота в Средиземном море, мечтая, что только она одна будет там властвовать.

25 августа 1800 г. Мальта была занята англичанами. А 5 сентября последний из французов сдался англичанам. Командор Александр Бэлл стал военным губернатором острова. И вот тут-то отношение России к Англии резко изменяется. Во второй половине 1800 г. последовал разрыв дипломатических отношений России и Англии, захват Мальты стал главной его причиной. И хотя английские дипломаты отрицали, что между Англией и Россией было заключено окончательное соглашение о Мальте, но вынуждены были признавать, что определенные обязательства перед Россией у Англии все-таки существовали.

Анализируя опубликованные источники той поры, А.М. Станиславская указывает, что об этом совершенно определенно свидетельствует переписка английского посланника в Неаполе А. Пэйджета, командующего английскими войсками на Мальте генерал-майора Пигота и лорда В. Гренвиля, о чем иностранные историки, в особенности английские, старательно умалчивают. Как справедливо считает А.М. Станиславская, в их интересах было постоянно утверждать, что «притязания

Павла на Мальту явились полной неожиданностью» для Англии, однако документы свидетельствовали о совершенно обратном[257].

Мальтийская проблема, по мнению А.М. Станиславской, была важным звеном целого комплекса средиземноморских и восточных проблем, и занимала важное место во внешней политике Павла, и отойти от нее без борьбы император не мог. Но отсутствие достаточных военно-морских сил России в Средиземном море не позволили провести военные операции.

Решение Павла I о создании Приорства для православных, объявляя его неотъемлемой частью Суверенного Ордена, «как, впрочем, и все другие его решения как Великого магистра, — как утверждал К. Туманов, — не были утверждены папой»[258]. Официальному историографу было крайне необходимо выполнить политическую задачу, поставленную перед ним руководством современного Мальтийского ордена по дискредитации Павла I и обоснование незаконности существования православного Приорства. В оправдание К. Туманову мы можем поставить только факт его незнания ряда документов, хранящихся в российских архивах, которые не подтверждают эту точку зрения.

В Российском государственном историческом архиве в Петербурге (РГИА) хранится «Дело Правительствующею сената «По рапорту митрополита Сестренцевича с копией Высочайшего Указа и буллы Папы, касательно Ордена св. Иоанна Иерусалимского». В нем сохранилась копия письма графа Ростопчина митрополиту Сестренцевичу, датированного мартом 1799 г. Его содержание чрезвычайно важно и впервые вводится в научный оборот:

«Его Императорское Величество соизволил мне приказать дать знать Вашему Преосвященству, что папский нунций сообщил буллы, полученные им от Его Святейшества Папы, коими конфирмует он Акты Великого России Приора об ордене святого Иоанна Иерусалимского и лишает барона Гомпеша всех преимуществ, ему до сего данных, и что следует поступить по форме к наречению епископа Сиераковского в Каменец-Подольскую епархию…»[259].

А вот выдержка из письма Павла I папе Пию VI, которое также до сих пор не было известно исследователям. 14 декабря 1798 г., отвечая на письмо, в котором папа жаловался, что его изгнали из Рима, Павел Петрович сообщал, в частности, о предпринятых им мерах по спасению Мальтийского ордена и решению рыцарей о его избрании Магистром и учреждении Великого Российского приорства (православного):

«Соболезнуя о малодушной, буде не изменческой сдаче острова Мальты, которые законные владетели, служившие доныне немалою христианству подпорою, еще в прошлом годе в благодарность за Наши благодеяния к ним нарекли Нас покровителем Ордена святого Иоанна Иерусалимского, призвали мы членов сего общества, в столице Нашей находившихся, для нужных распоряжений в столь важных и затруднительных обстоятельствах, и вняв гласу их, приняли Мы верховное начальство над сим славным Орденом, утвердив, с одной стороны, все установления оного, все те отношения, которые по исповедуемой кавалерами Римского закона вере к вам, Державнейший Государь, яко верховному той церкви Пастырю, существовали, с другой же — чтоб здание сие пребывало на твердейшем основании, распространили Мы оное учреждением новых командорств, в пользу Российского Нашего дворянства усердием к Богу, верностию к Престолу Монаршему и храбростию издревле знаменитого»[260].