Зверь в тебе - Татьяна Володина

– Значит, слушай сюда, – изменившимся, приказным тоном произнес подполковник Парфёнов: Борис видел, что сейчас перед ним именно его начальник, а не друг. – Дело Царёвой остается у тебя, но ты снижаешь скорость расследования. Тяни время.

– Это как?

– А вот так. Дело сложное, никто не ждёт от тебя мгновенных результатов. Отработай неубедительные версии. Закрой пару легких дел, что за тобой числятся, – что там у тебя есть, кражи, мошенничества. Добавь себе призовых баллов, чтобы тебя никто не трогал. С делом Царёвой пока не работай. Ты меня понял?

Борис всё понял. Прекрасно понял. Дмитрий Вячеславович, похоже, принял версию о том, что напавшим на Елену Царёву был именно он, Борис Коваленко. И шефа совершенно не волновали мелочи вроде того, что он вообще раньше эту женщину не знал и не видел, да и ни мотива, ни возможности у него не было. С другой стороны, если он не помнил, как перекинулся во сне в спальне в прошлый раз (а было ли это во сне, кстати??), то такие случаи вполне могли быть и раньше, и он точно так же не помнил бы, что делал в это время. Мороз на коже, казалось, уже хрустел не то что льдинками – льдинами Арктики.

Дмитрий встал и ушел из кухни, чтобы через минуту вернуться с бутылкой хорошего выдержанного бренди («Ходил в гостиную, в бар», – подумал Борис), который налил по-простому на два пальца в чайные чашки им обоим. Взял свою, придвинул вторую Борису.

– Пей и ложись, еще поспи, – приказал он.

Борис, бессознательно, словно сомнамбула, выпил обжигающую жидкость и поставил чашку на стол.

– Ты понял меня? – еще раз уточнил Парфёнов. – Ты пока спускаешь на тормозах это дело. Да?

– Да, – ответил Борис. Ему было очень и очень страшно.

– Пока ты будешь спать, я принесу тебе еды.

– У меня есть еда, – воспротивился было капитан, но старший по званию резко осадил его:

– Это не та еда, что нужна тебе сейчас. Просто поверь мне и выполняй то, что приказано.

Коваленко молча кивнул.

– Где ключи от квартиры?

– В прихожей на тумбочке.

– Хорошо. Ложись прямо сейчас. Когда проснешься, поешь то, что я тебе оставлю. Ключи я верну на место. Если сможешь, поедешь на работу. Не сможешь – значит, делаем вид, что работаешь на выезде. И позвонишь мне. Всё ясно? Вопросы есть?

– Вопросов нет, – автоматически отозвался Борис. Немного помолчал и добавил: – Спасибо тебе, Димка.

– Пожалуйста, – склонил голову Парфёнов.

Глава 18. Что такое оборотни и с чем их едят

Несмотря на данное другу обещание, снова спать Борис не лег. Он не чувствовал сонливости, напротив, его обуревало желание действия, активности. Энергии в нем, казалось, было, словно в ядерном реакторе. А кроме того, он чувствовал необходимость еще поработать с имеющимися у него фактами, чтобы разобраться в ситуации. Разговор с Дмитрием не успокоил его, или успокоил, но не так, как ему того хотелось бы. Он всё ещё ничего не понимал, да и подозрения, которые у него появились, нужно было или подтвердить, или опровергнуть, иначе – Борис очень хорошо это осознавал – покоя ему не видеть в принципе.

Итак, что мы имеем? Для начала – показания свидетелей о метаморфозах тела потерпевшей по делу о похищении Елены Царёвой. Далее – его личные наблюдения, подтвердившие фантастические, но оказавшиеся вполне реальными свидетельства. Особняком здесь стояли его сны, и видел он их всегда, еще до того, как вообще взялся за расследование этого странного дела. И теперь, как вишенка на торте, две ночи подряд сон с продолжением наяву. И чем больше Коваленко об этом думал, тем больше убеждался, что с ума он не сошел, и эти его сны были напрямую связаны с событиями, которые происходили на самом деле. Тем более что он уже точно знал, что не помнит того, как перекидывался. Отсюда снова вставал закономерный вопрос – а было ли такое раньше? Логика и опыт подсказывали, что это вполне возможно. А раз так, кто может ему рассказать, что же делал он тогда, когда был не человеком?

На этой мысли его снова затрясло. Он вспомнил ощущения, которые наполняли его во сне, когда он видел женщину, которую уже мысленно окрестил «жертвой» или «добычей». Неужели он..? Ему страшно было даже просто додумать эту мысль до конца, не говоря уже о том, чтобы представить себе весь процесс. Неужели он охотился на эту женщину, чтобы ее сожрать?! Его передернуло, и он едва сдержал сильнейший рвотный позыв. Тем не менее, судя по ощущениям во сне, это было вполне возможно. И если он и вправду оборотень, чего и Дмитрий не опровергал, то кто знает, что и кто еще был на его совести…

Коваленко как-то очень некстати (или, наоборот, весьма к месту?) вспомнил несколько случаев кровавых убийств, о которых в свое время следственные органы постарались не то что не говорить вслух, а вообще свести к минимуму все упоминания о них где бы то ни было. Внутри задрожало еще сильнее, когда капитану припомнилось, что там тоже фигурировали женщины – и тоже, кажется, рыжеволосые. Нехорошая такая мозаика складывалась, ох нехорошая… А услужливо-издевательская память подкидывала меж тем все новые кусочки. Возраст жертв был от тридцати пяти до сорока пяти лет, телосложение и рост средние. И была расчлененка… И части тела, насколько ему помнилось, нашли не все…

Он, конечно, мог ошибаться, ведь расследования по этим делам вел не он. Там вообще работали, кажется, только следователи по особо тяжким из следственного комитета. Но он помнил точно, что тела находили в разных районах города, а кое-кого, кажется, даже в области. И тут же, следом, словно очередное звено цепочки, пришло воспоминание о том, как он рассказывал Яне Седовой о случаях, на которых отказывались работать служебные собаки. Тогда он думал, что это может быть от большого количества крови на местах преступления, вроде как у собак срабатывали инстинкты, и они впадали в шок от противоречий между вколоченными, выдрессированными навыками и низшими животными желаниями. А если дело лишь в том, что тот «зверь», что сотворил жуткие непотребства с этими несчастными женщинами, был и вправду зверем, оборотнем? Кажется, домашние собаки должны бояться оборотней… Помнится, и та собака, что нашла шарфик Царёвой, при виде него испугалась чуть ли не до предынфарктного состояния.

Понимая, что информацию о реальном положении вещей ему сейчас не добыть нигде, Коваленко решил пойти другим путем и почитать, что пишут об оборотнях фантасты и прочие исследователи аномальных явлений. Ему не привыкать было обрабатывать потоки, чтобы извлечь пару крупиц полезных знаний, поэтому он включил ноутбук и пустился в интернет-поиски.

Писали разное. У различных авторов многообразных литературных и киновселенных оборотни был прописаны с довольно большим смысловым разбегом, но кое-что Борис всё же взял на заметку. Для начала он запомнил, что оборотней условно делят на урожденных, которые рождались от союза двух оборотней или оборотня с человеком (правда, кое у кого из авторов от союза оборотня с человеком рождались какие-то другие монстры, оборотнями не являвшиеся), и на выживших, или инициированных, тех, кто родился человеком, а изменился после нападения и укуса оборотня. Первые не зависели от фазы луны, могли превращаться и переходить из ипостаси в ипостась по собственному желанию и намного легче физически, чем инициированные, а также были способны к частичной трансформации. Вторые обращались в полнолуние, контролировать обращение практически не могли, за исключением разве что самых сильных представителей своего класса, на частичную трансформацию способны не были и частенько плохо помнили в человеческом облике то, что делали, будучи в звериной ипостаси.

Борис даже в шутку не смог определить, к какой группе можно было бы отнести себя, любимого. С одной стороны, он отчетливо помнил, что этим утром не был полностью зверем, скорее он бы назвал это именно частичной трансформацией – конечности, шерсть, глаза. С другой стороны, он уже сейчас знал как минимум один или даже два раза, когда