Лебяжий - Зот Корнилович Тоболкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бурильщик – хохол, весь мореный, выпуклый, в кепочке с легкомысленной пипеткой, – то и дело спрашивал: «Ну скоренько, хлопцы?»
– Юра, отведи его в столовку.
– Та я кушал...
– На вот, еще съешь бутербродик. Съешь... не повредит, – уговаривал Станеев и совал бурильщику бутерброд с повидлом, которое, как ни сопротивлялся Лукашин, снова появилось в меню бригады.
А когда наконец турбобур отремонтировали, когда снова начали бурение, оборвалась колонна. Бурильщик метался от лебедки к стволу, поминал всех святых, хотя сам же был виноват.
Осмотрев обрыв, Лукашин присвистнул: проело третью свечу, и все трубы при спуске – без малого километр – ухнули вниз.
– Сучьи дети! Ах сучьи дети! Я ж казав им... – бормотал бурильщик, сердито поблескивая хитро-испуганными глазками-вишенками.
– Шо ты казав? Га? – рявкнул на него Лукашин. – Покажи мне, что им казал...
– Та ни... не казал, а казав... – промямлил бурильщик.
– Ладно, ладно, суд разберется, – Лукашин оттеснил изрядно перетрусившего бурильщика и начал готовить ловильный инструмент. Он спешил: ствол заплывал, и, возможно, где-то внизу уже обваливались стенки.
Загремела лебедка. Вниз поползла длинная нитка труб с конусообразным приспособлением – «колоколом». Лукашин напряженно следил за шкалой глубины. Вот «колокол» коснулся оборванной колонны, но не зацепил. Лукашин провернул ротором верхние трубы, еще раз, еще. Стоп!
Мурунов и Мухин стояли в стороне, всячески скрывая друг от друга охватившее их волнение. Не вовремя это все, ох, не вовремя!
– Ну вот, еще и начальство пожаловало! – увидав аккуратный Ми-8, вздохнул Мурунов и стрельнул перед собой окурком. – Как снег на голову.
– Пойдем встречать.
В пух и прах разодетый Саульский, увидав их, заулыбался. Следом за ним из вертолета выпрыгнул шустрый маленький человечек. Последним по лесенке степенно спустился седой старик с саквояжем.
– Знакомьтесь. Товарищ из кинохроники. Горит желанием запечатлеть героев-первооткрывателей.
– Валяйте, – бухнул Мурунов. – У нас как раз обрыв инструмента...
– Как интересно! – защебетал киношник. Берет с кисточкой съехал на затылок. Глазки от возбуждения заблестели, на носу выступили капельки пота.
– Минуту! – нахмурился Саульский и, подозвав к себе проходившую мимо Татьяну Борисовну, велел сводить кинооператора в зоологический уголок, а потом к теплицам.
– Уголок? – заахал киношник. – И даже теплицы?
– И уголок, и теплицы, – кивнул Саульский, желая поскорей избавиться от него. – Они тут прочно устроились.
Оставшись один на один с геологами, грозно зарычал:
– Ну?
– Что ну? – устало приподнял тяжелые веки Мухин. – Ситуация вкратце обрисована. Обрыв.
– С чем и поздравляю.
– Благодарствуем, – выдвинувшись вперед, сказал Мурунов. Его встряхивало от несправедливых нападок Саульского, который, не успев появиться, принялся отчитывать. Хотя бы разобрался в причинах.
Однако Саульский не собирался отчитывать. Наоборот, приехал поздравить: запатентовали буровую на воздушной подушке. Один из авторов – вот этот очкастый бузотер. Другой...
– А где Водилов?
– У ствола. Где ж ему быть? – пожал плечами Мурунов. Действительно, отрабатывая технологический цикл, Водилов, дневал и ночевал в бригаде. К этому здесь так привыкли, что удивились бы, если б Водилова почему-то вдруг не оказалось на буровой.
Когда подошли к скважине, он стоял у ротора и подавал мастеру короткие команды.
– Оборот... стоп! Еще пол-оборота! Стоп!
– Почему обрыв? – спросил Саульский.
– Вероятно, резьба подвела. Заводской брак. Еще пол-оборотика! Та-ак! Кажется, защемили... – подмигнул технолог и весело потребовал: – Вира! Помалу, Паша!
Колонна медленно поползла вверх.
– А тут некоторые собрались стружку с тебя снимать, – сказал Мурунов, ткнув пальцев в сторону Саульского. Сам он привык к разносам, как привыкают на Севере к укусам комаров. Но болезненно воспринимал любые нападки на своих подчиненных. «Спрашивайте с меня, если угодно, – говорил он обычно. – А уж с них- то я сам спрошу».
– Стружку? – удивился Саульский, поправил яркий, модно завязанный галстук. – Ошибаетесь, уважаемый! Я намерен поздравить вас... Буровая на воздушной подушке принята государственной комиссией с оценкой «отлично»!
– Да ну? Не разыгрываете? – не поверил Водилов и сам себе удивился: – Подумать только! Простой советский парень – и так отличился!
– А разве нет? – Саульский оглянулся, хотя уловил в его тоне насмешку. – Этот чертов киношник... куда-то исчез.
– Такой момент упустил! – подключился Мурунов. – Такой моментище! Лопу-ух!
Однако киношник подоспел вовремя. Его нейлоновая курточка была в глине, волосы взмокли и клочились, но в голосе слышалось ликование. С ним вместе появился тот седой старик с саквояжем, о котором в спешке все позабыли.
– Порядок? – спросил киношник.
– Смотря по тому, что понимать под словом порядок, – уклончиво ответил Мурунов.
– Я снял несколько
