Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нежно тебя целую.
Игорь Ш.
Пиши, очень рад твоим письмам.
11. 15 апреля 2010
Дорогой Игорёк!
Получила твоё письмо из Франции (спасибо за Матисса) и бандероль. Мысленно часто тебе пишу, а практически – редко. Хотя это неправильно, т. к. сегодня мы живы, а завтра… кто знает? Впрочем, одно письмо я тебе написала, но никак не могла раздобыть конверта. Ирма сейчас больше живёт в Москве (у неё невестка вот-вот родит второго внука и нужно помогать. 2,5 км отделяют нас от почты, а моя Вера (соседка) вечно забывает купить конверты. Она сама тяжело болела. Сегодня она дала слово, что купит.
Сегодня утром почувствовала, что нужно написать тебе, т. к. ты мне приснился ночью. Будто б я брожу по незнакомому городку. Отчётливо вижу дома, садик на углу улицы. Вижу надпись: «Выставочный зал». Захожу туда. Там народ толпится возле стен. Висит живопись, но не вижу, что именно. Зато вижу, что ты сидишь на стуле, руками закрыл лицо. И сквозь пальцы буквально текут слезы и капают на пол. Я подбегаю к тебе, тереблю тебя, спрашиваю: «Что случилось?» Ты отвечаешь, что совершенно тебя затравили, потому что не прописан нигде. Заставили работать в каком-то дурацком комбинате. Словом, все беды на тебя навалились, жить не хочется.
Конечно, сон дурацкий, хотя были времена, когда всё это было. Остались отголоски.
Хотя я несуеверна, но всё-таки напиши, как у тебя со здоровьем. Я всё выкладываю откровенно.
Получил ли ты мои два письма в этом году (одно – к Новому году, другое – с фотографиями)? Почта ходит так себе. Твоё письмо из Франции почему-то было открыто и шло целый месяц. Я думаю, кто-то на почте поинтересовался.
Очень понравился твой журнал, много интересного и разного97. Ты – молодчина. Несмотря на плохие очки, прочитала дважды твоё интервью98. Много про тебя узнала. Много ты потрудился, героически превозмог разные трудности, но своего добился. Это, конечно, счастье. Рада, что продолжаешь работать. Неважно, реализуется это или нет. Главное, чтобы горел огонёк в душе художника. А рукописи всё равно не горят!
Вот и весна пришла. Днём уже жарко, а вот ночи ещё холодные. Зато можно теперь редко топить печку – зимой приходилось 2 раза в день. У меня в комнате сейчас тихо и солнечно. А музыкальный фон – песня по «Радио Россия»:
К человеку с кошкойЕдет неотложка…Вместо неба синегоСерый потолок.Хриплый мужской голос продолжает:
Человек же с кошкойПорошок тот примет.Сразу улыбнётся.И тоска пройдёт[6].Если бы у меня была тоска, я бы приняла тот порошок, вместо порошка меня развеселила та песня.
На днях у меня было что-то вроде криза. Это все результат 13-летней работы на TV Высокочастотные волны от башни + радиация. Как-то приехала туда японская делегация, и раздался дружный треск счётчиков Гейгера в авторучках японцев. Делегация тут же вышла из здания. Гардеробщики немедленно уволились. И мы долгое время самообслуживались в раздевалках. Предполагалось, что будут поставлены серебряные отражатели в каждой комнате телецентра. Серебра для нас не наскребли. Частенько в холле нас встречали молодые лица друзей в траурной рамке… А я там вкалывала по 8 передач в месяц, без выходных, хотя норма была – две. Работала в 3 смены по 1,5 месяца (с 8 утра до 12 ночи). Потом на такси домой – поспать хоть несколько часов. Это период съёмок. В студии – жара тропическая, фонари слепят, шум, музыка. Просто с ума сойдёшь. Но было интересно. Там все поголовно заболевали вегетососудистой дистонией, давление падало. Я два месяца тогда провалялась после съёмок и ушла, еле унесла ноги оттуда.
Тут мне принесли один из моих фильмов (из интернета) о Станиславе Нейгаузе99. Там фоном – стихи Пастернака (читает отлично Евтушенко). Ну и музыка, понятно. Стасик был последним пианистом-романтиком. Фильм назван «Баллада». Я всё не могу себя заставить посмотреть этот фильм, да и другие тоже. Хотя у нас есть многие мои любимые фильмы, даже «Земляничная поляна»100. Говорят, в «Балладе» очень плохая плёнка, дым вместо изображения, и не в цвете. А фильм был отличный. А дистония – это скачущее давление и вообще неважное состояние. Например, 70 X 35, а через два часа – 160 X 80. Сердце должно быть железное. Сейчас ко мне каждый день приходит медсестра, колет по 2 укола. Курс – 10 дней. Решила поддержать меня перед жарким летом. Боюсь духоты больше, чем любого мороза.
А фильм наш «Баллада» хорошо продавался на Западе. За первую неделю его купили 10 стран. В том числе и Франция. Однако начальство сочло нас вредителями и диверсантами. Главный редактор «Экрана» перестал с нами тогда здороваться. Видимо, из-за Пастернака. А потом сам ездил с ним, с фильмом, по посольствам как комментатор. Такие вот перемены. Фильм долго лежал на полке. Его пустили первый раз, когда Стасик лежал мёртвый в своём доме в Переделкино (сейчас там музей Пастернака). Его верная собака лежала под кроватью. А когда в другой комнате, из телевизора, понеслась знакомая музыка, пёс вылез из-под кровати, сел перед телевизором и смотрел на своего хозяина, слушал его игру. А потом ушёл обратно под кровать. Я написала об этом рассказ.
Видимо я за 13 лет хорошо облучилась тогда в этом Останкино. Мне делается плохо, когда я смотрю телевизор. Да и глаза жалко. Пока что чётко вижу стволы деревьев в далёком лесу (в окошке). Но это всё ненадолго.
Есть у меня заветная мечта: походить по траве, по земле, съездить в лес. Это вполне возможно физически. Всего 3 ступеньки преодолеть! Но пока что не могу преодолеть какой-то страх. Уже 7,5 лет. А вдруг решусь?
Я и мои звери прощаемся с тобой.
Пиши. Целую.
Наташа
[Приписка на полях:]
Посылаю тебе фото Рыжика и его племянников.
12. 17 мая 2010
Дорогая Наташенька!
Послал тебе небольшую бандероль из Франции (с китайскими открытками), теперь вторично, и получил твоё письмо от 15—IV—2010 (все твои письма и фото я получил). Посылаю тебе ещё номера «A-Я». На одном – картина Фёдора Васильевича101. Хочу сделать и издать альбом Семёнова-Амурского, не знаю, как и когда это удастся. У меня около сотни его работ, всяких – и шедевров, и проходных. Я уже сделал 4 его выставки. Последняя – в музее-квартире Рихтера у Никитских ворот.
Рыжик (крайний слева) и его «племянники». 2009.
Фото Ирмы Филипповой
Современная художественная жизнь разделилась на две неравные части.
