Шизофрения - Наталия Вико

— А что такое, по-вашему, товарищ кандидат, справедливость? — поинтересовался Зам. — Когда всем поровну? Независимо от усилий, стараний и результатов? Какая же это справедливость? Этого мы вот так наелись! — провел ребром ладони по горлу.

— А ты в слово вслушайся, — посмотрел на него Иван Фомич. — В слове справедливость — правда запрятана. Она-то и есть ключик к пониманию. По справедливости — значит, по правде, а не по лжи. По правде — означает по совести, уму, старанию и общественной пользе, а не по хитрости, лукавству, коварству, связям и результату лично для себя. Личный интерес из общественной пользы должен произрастать.

— А с наследством, по-вашему, что делать? Глянешь на мальчонку — пустышка. Забота у него одна — как время убить, да удовольствие новое для себя придумать. Так и прогуливает всю жизнь папашкины деньги. «Лам-бор-джини» или «Бугатти» для него по пьянке разбить — раз плюнуть.

— Кому много дано, с того спрос больше. Совесть и голову свою им конечно не приставишь. Хотя бездельники да гуляки, сам знаешь, долго не живут, — он выразительно посмотрел на Зама.

— А я на свои гуляю, честно заработанные! — обиженно воскликнул тот. — И здоровье у меня — тоже свое собственное. Хочу — берегу, хочу — прогуливаю.

— Лечиться от алкоголизма тоже на свои рассчитываешь? — язвительно спросил Иван Фомич.

— Мне еще до этого вашего алкоголизма — шагать и шагать! Захочу — и вообще завяжу! — Зам аккуратно отодвинул стаканчик с виски. — Я, думаете, отчего пью? Думаете, для удовольствия? Не-ет. От само-не-реализованности! Потому что не знаю, зачем моя жизнь вообще нужна и в чем ее смысл! — у него на глазах даже выступили слезы. — А-а, — он махнул рукой и снова придвинул к себе стаканчик, — как в песне поется: «Жизнь моя — жестянка, а ну ее в болото!» А может и мне тоже летать охота? — опрокинул в рот стаканчик с виски.

— Слушай, не переживай, — сочувственно сказала Александра. — Не ты первый, не ты последний. Каждый после тридцати о смысле жизни задумывается. И каждый сам ищет.

— Так мне-то уже сорок! — с отчаянием в голосе воскликнул Зам. — А я все найти не могу, — он наклонил голову и на всякий случай заглянул под столик. — Нету — и все тут! — выпятив нижнюю губу, огорченно развел он руками.

— Твой смысл жизни на ближайшее время — подготовка отчета за третий квартал о проделанной работе, — строго сказал Иван Фомич. — Когда сдашь?

Судя по выражению лица Зама разговор принял для него неожиданный оборот.

— Сдам, — пообещал он, — когда вашу предвыборную программу дослушаю. — Вы про деньги на счета граждан говорили.

— Да, Иван Фомич, — с улыбкой поддержала Александра Зама, — до конца изложите свое видение.

— Ну, что ж, — Иван Фомич улыбнулся довольно. — Тут важно еще, что по сумме ежегодных начислений на личные счета граждане смогут оценивать эффективность деятельности государственной команды управленцев во главе с президентом. Следовательно, на выборах будут принимать решение о найме их на очередной срок уже не только по зову сердца, а исходя из видимых конкретных результатов. И президент уже не будет миндальничать с подчиненными, а они ему мозги пудрить мнимыми достижениями, — сказав это, он выразительно посмотрел на Зама.

— Понял, шеф. Через три дня отчет будет. Реальный, — пробормотал тот и даже попытался покраснеть. С первого раза не получилось.

— Сегодня ведь как? — продолжил Иван Фомич. — Вознаграждение государственных управленцев, принимающих экономические и финансовые решения, на результат не завязано. Для них сегодня вознаграждением является само пребывание на посту. Чем дольше…

— … тем больше! — незамедлительно добавил расторопный Зам.

Под взглядом кандидата в президенты пояснил:

— Взяточный период длиннее.

— Вы хотите сказать, Иван Фомич, что по вашей программе каждый гражданин России имеет естественное право на равную ежегодную долю от продажи и иной эксплуатации природных ресурсов страны? — Александра тоже увлеклась процессом и вошла в роль избирателя.

— Естес-ст-но, естест-нно-е! — попыталось ответить за кандидата доверенное лицо. Несмотря на нечеткую форму произнесения, по содержанию ответ Зама не вызвал возражений у Ивана Фомича.

— И это будет постоянная часть личных доходов каждого гражданина, зависящая только от эффективности работы команды нанятых обществом управленцев-чиновников. Следовательно, по итогам каждого года управленцы обязаны отчитаться…

— Ну, шеф, ну не дави, ну завтра… после… сделаю. Раньше, ну, честное слово, никак не выйдет, — пробормотал Зам.

— … за экономическую часть своей работы, — повысил голос Иван Фомич, — объявить постатейно суммы доходов и расходов, размер и цели формирования резервов на следующий год и, главное, обнародовать прибыль к распределению между гражданами. Ответственность ведь наступает, когда есть ясные обязательства и критерии оценки.

Голова Зама упала на грудь. Видимо от перенапряжения.

— И тогда, — Иван Фомич, покосившись на выпавшее из процесса доверенное лицо, начал говорить громче, — не будут нужны никакие переписи — ведь ни один человек не откажется открыть банковский счет для получения денег.

— Ни один! — подтвердил вдруг встрепенувшийся Зам, отчаянно таращя глаза, — потому что халява.

— И никто не будет возражать против мер государства, позволяющих безошибочно идентифицировать личность гражданина.

— Никто! — снова согласился Зам, с трудом разлепляя тяжелые веки. — Только придурки от денег скрыв… — он икнул, — …ают-ся.

— А переменная часть доходов гражданина — его зарплата, жалованье или предпринимательская прибыль — зависит только от его собственных усилий. И это справедливо! — провозгласил Иван Фомич.

— Спрр-ведливо! — Зам неожиданно пристукнул кулаком по столу, видимо, чтобы проснуться, и выдал лозунг:

— «Каждому — по труду!» — воскликнул он и, подняв стакан, сразу попытался превратить лозунг в тост, но, поднеся стакан ко рту и заметив плавающий в нем осколок скорлупы от ореха, отвлекся, пытаясь извлечь посторонний предмет толстыми пальцами. — Во как! Что ни день — то проблема, — запыхтел он. — Два — лезут, третий — ну никак не лезет. Худеть надо…

— В-третьих, — вдохновенно продолжил Иван Фомич, — отменил бы все лишние и бессмысленные налоги.

Заметив изумленно округлившиеся глаза Зама, пояснил:

— Ну, подумай сам, государство, например, направляет средства на выплату зарплат бюджетникам, а потом тысячи бухгалтеров по всей стране высчитывают и вычитают подоходный налог и снова отправляют деньги в доход бюджета. И еще отчетность сдают в налоговую. Бред какой-то!

— А для бизнеса повысить, — предложил Зам, — чтоб не жир-овали!

— Напротив, дать льготы производственникам, особенно в малом и среднем бизнесе, которые реальные товары выпускают, а не просто нефть качают и в сыром виде продают. И лес, кстати, тоже. Пусть рабочие места создают. В Америке, слышал небось по телевизору, предприниматели в малом бизнесе вообще от уплаты налогов на первые три года освобождены, и офисы бесплатные с мебелью и со всеми средствами связи бесплатно получают.

— Да ну? — удивился Зам, который, наконец-то, извлек скорлупку из стакана.

— Внес бы изменения в этот, как его, ну, который раньше КЗОТ назывался… — Иван Фомич вопросительно посмотрел на Зама.

— Трудовой Кодекс, — важно подсказал тот.

— Вот-вот, туда, — продолжил Иван Фомич. — Оставил бы в нынешнем виде только для бюджетников, раз мы социальное государство. А для частных предпринимателей — упростил. Чтобы бездельники и лентяи частным работодателям руки не выкручивали и на шею не садились, а трудовая инспекция поборами не облагала и нервы не мотала по любой анонимной жалобе. В-четвертых, раз и навсегда отменил бы все льготы и привилегии для чиновников и народных избранников…

— Включая мигалки, — внесла свою лепту в программу Александра.

Иван Фомич кивнул, взял бокал с виски, медленно выпил, блаженно прикрыв глаза, и со стуком поставил бокал на стол.

— …и тем самым поставил правящую элиту в равные условия со всеми гражданами, чтобы они на собственной шкуре почувствовали проблемы простых людей. У них бы тогда заинтересованность появилась… что-то улучшать. Потому что для себя любимых тоже. И, — он окинул взглядом избирателей, вероятно, собираясь сказать что-то очень важное, — как в Китае … ввел бы смертную казнь для взяточников и этих… корр-рупционеров.

Заметив либеральные сомнения на лице Зама, заявил решительно:

— И плевать на Европу — у нас другой менталитет. Другими способами эту зар-разу уже не одолеть. Слишком уж запущено все, — бросил задумчивый взгляд на пустой бокал.

— Иван Фомич, может, чаю хотите, или кофе?— Александра вопросительно посмотрела на гостя.