Околдованная - Лора Таласса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не похож на царя, – придираюсь я.
Он слишком молод, слишком изранен, слишком красив, слишком хорошо сложен.
Он прищуривается, но улыбается:
– Там, откуда я родом, очень даже похож, – помедлив мгновение, он проводит рукой по волосам. – Кроме этого. – Касается гладкого подбородка. – И этого.
Пока он говорит, из теней беззвучно выступает мой фамильяр и пристраивается рядом со мной – ну да, когда уже слишком поздно, когда нужда в нем уже отпала. Бросаю на пантеру раздраженный взгляд.
– Сарматские мужчины носят длинные волосы и бороды, – продолжает Мемнон и заговорщицки подмигивает мне. – Но ты предпочитала видеть меня стриженым, как овца, и, должен признать, мне очень нравилось ощущать голой кожей твою киску, когда…
Зажимаю ему рот, не давая закончить.
– Нет, не хочу слышать об этом! – быстро выпаливаю я, хотя все мои эротические сны разом всплывают в памяти во всей их зловещей красе.
Чувствую, как Мемнон усмехается под моей ладонью, и глаза его искрятся весельем. Исчез тот разъяренный монстр, который штурмовал мою комнату…
Кейн.
Черт, мне нужно вернуться к нему.
Но даже сейчас я не уверена, как выкрутиться из ситуации, не переключая внимания Мемнона на ликантропа – от чего оборотню неизбежно станет лишь хуже.
Колдун отводит мою руку от своего рта:
– Спроси еще что-нибудь, est amage. Позволь мне доказать тебе наше прошлое.
Ну, по крайней мере, он, кажется, верит, что я не помню того прошлого, которое существовало для него.
Ищу его взгляд; часть меня отчаянно хочет проверить, как там Кейн, а часть жаждет услышать больше об этом мужчине.
– Что это за земля, которой правили вы с Роксиланой? – спрашиваю наконец, чуть-чуть отступая.
– Сарматия, – в голосе его тоска. – Мы были империей всадников и воинов, мы шли по Понтийской степи вместе с мигрирующими стадами. Хотя я сверг царя Босфора, чтобы поселить тебя во дворце у моря. Постоянные странствия трудно давались тебе.
– Я никогда ни о чем таком не слышала.
Впрочем, я не стала упоминать о том, что информацию могла стереть моя собственная магия.
Мемнон вздыхает:
– Да, большая часть документированной истории тех времен была написана римлянами. – Он кривит верхнюю губу. – Для них мы были безымянными варварами, существующими в их кошмарных снах и на задворках их мира, но не в их хвастливой, восхваляющей лишь себя истории. Но мы существовали.
– У-гу. – Я пячусь еще немного. – Точно так же, как существовало и мое детство.
Мемнон прищуривается, несомненно, понимая, что я хочу сказать: Я поверю твоим словам, как только ты поверишь моим.
Но прежде, чем наша беседа продолжается, я слышу надтреснутый голос, зовущий меня:
– Селена!
Голос Кейна.
Милостивая Богиня, он жив. Облегчение разливается по моим венам.
Делаю еще несколько шагов назад; мне нужно, нужно вернуться к ликантропу!
Лицо Мемнона каменеет, взгляд становится ледяным.
Он кивает в направлении Кейна, и я чувствую исходящие от колдуна волны угрозы.
– Est amage, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не прикончить этого волка на месте. Коснешься мальчишки – и он умрет. Медленно. То же самое относится к каждому, кто вздумает ухлестывать за тобой, маленькая ведьма. Понятно?
Я вскидываю подбородок, не желая, чтобы меня запугивали:
– Я буду делать все, что пожелаю. Сейчас не Темные века, Мемнон.
Глаза колдуна вспыхивают, сила его рвется на поверхность вместе с нарастающим возбуждением.
– Не Темные, – соглашается он.
Мне приходится скрывать удивление: он понял, что я имела в виду.
– Но и я не современный человек, – продолжает он. – Я убивал и за гораздо меньшее и с радостью сделаю это снова – из-за тебя.
Хмуро смотрю на него; моя магия разворачивается и вырывается наружу вместе с раздражением.
Взгляд его скользит по моим губам, как будто он и впрямь подумывает поцеловать меня.
– Скоро увидимся, Императрица, – говорит наконец Мемнон, отступая. – А до тех пор – сладких снов.
Он разворачивается и уходит прочь, в темный лес, окруженный буйными клубами своей магии.
Глава 25
Едва он исчезает из виду, бросаюсь назад, к дому, и Нерон следует за мной по пятам.
Я больше не слышала голос Кейна, и, хотя я и убедилась в том, что он пережил падение, нынешняя тишина меня пугает.
Добираюсь до края леса, вижу за деревьями общежитие – и давлюсь криком, когда взгляд мой падает на темнеющее на лужайке тело Кейна. Ликантроп лежит на том самом месте, куда швырнул его Мемнон, – и не похоже, чтобы оборотень шевелился.
Кидаюсь к нему, падаю на колени, Нерон тоже приближается.
Кейн лежит на боку, глаза его закрыты.
– Кейн? – зову я. – Кейн?
Он не отвечает.
Кладу руки ему на грудь, не утруждая себя проверкой пульса или новой попыткой докричаться до него. Если только оборотня еще можно спасти, то, что я собираюсь сделать, должно сработать.
Закрыв глаза, призываю свою магию. Я никогда не делала этого раньше, но у меня достаточно силы и решимости, чтобы попробовать.
– Стяни разорванную плоть, срасти сломанные кости, останови кровотечение, излечи раны.
Слова я произношу на сарматском, в них нет рифмы, зато есть сила – сила, пропитанная веками и забвением, что добавляет заклинанию мощи.
Ладони покалывает, и из них сочится густая вязкая магия. Она оседает на коже Кейна, а потом проникает в него.
Я чувствую, как моя сила исцеляет его, но не вижу результата – пока изломанная, словно бы смятая фигура оборотня не расправляется, пугающе напоминая воздушный шарик, который надувают. Страшно даже представить, какие внутренние повреждения могли так сплющить могучее тело.
Кейн кряхтит, когда одна из его ног раскручивается, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не морщиться. Знаю, оборотни привыкли к перестройкам тела, но процесс выглядит ужасно болезненным.
Проходит минута; я тяжело дышу, магия истощает меня. Чувствую покалывающую пульсацию в голове: это уходят воспоминания. И я не хочу и не буду думать, чего стоит мне это исцеление, сколько моментов я потеряла сейчас.
Кейн стонет, потом слабо кашляет и, даже не открывая глаз, хрипло зовет:
– Селена!
Выдыхаю трясущимися губами. Мое облегчение практически осязаемо.
– Я здесь, Кейн, рядом, – успокаивающе говорю я, осторожно глажу его по голове. – Я тебя лечу. Ты упал с большой высоты.
Брови оборотня сходятся к переносице, он с трудом разлепляет веки и, едва увидев меня, тянется к моей руке.
– Ты меня лечишь? – эхом повторяет он.
Сжимаю его руку:
– Да.
Где-то внутри его тела что-то глухо влажно хлюпает – это моя магия что-то
