Кричи громче - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы оба, взмокшие от напряжения, трахаемся и неотрывно целуемся. Любим, конечно… Если это не оно, тогда я вообще не в курсе, что это такое. Лучше быть не может. Мы ведь оба с ума сходим. И не просто похоть переполняет. Не просто… Это дичайший восторг. Самое настоящее счастье.
– Моя Маруся… Моя… – хриплю чуть позже, выплескивая на нее свое удовольствие.
Ни черта не вижу, но, руководствуясь каким-то испорченным инстинктом, стремлюсь всю ее собою запятнать. Чувствую, как Машкино влажное тело все еще горит и гудит от перенесенного оргазма. Трогаю ее. Трогаю и размазываю по идеальной коже последствия своего крышесносного кайфа.
– Ярик, я вся в тебе… Вся липкая…
– Ты против?
Целую ее, не дожидаясь ответа. Почти кусаю, не в силах оторваться от мягких губ.
– Нет… Я не против… Мне нравится… Давай еще, Ярик… – накидывает моя святоша градусы нашему общему безумию. – Хочу еще. Давай.
Меня уговаривать не нужно. Подрываюсь и несу ее в ванную, чтобы там хорошенько вымыть и оттрахать. Первое для меня лично не обязательно. Делаю это исключительно в контрацептивных целях. А так… Уже бы ее трахал.
То есть любил, конечно.
Мокрую и грязную. Мою Марусю Титову. Мою святошу.
Глава 34
Мария
Следующий день в эмоциональном плане дается нам значительно легче. Напряжение разительно ослабевает. Мы с Яриком много шутим и смеемся, почти как раньше. Общаемся легко, хоть порой и приходится задумываться над тем, что именно и как собираешься озвучить. Но эти заминки не критичны. В целом нам хорошо.
Когда Яр, размахивая руками, с усмешкой травит какую-то байку, ожидаемо подпадаю под его энергетическое влияние. Хохочу и попутно любуюсь им. Я в самом деле давным-давно решила, что лучше Ярика на всей планете не сыскать. Лучше просто не существует! А последние события вскрывают все эти мысли и выделяют их жирным курсивом.
В какой-то момент ловлю себя на том, что испытываю всепоглощающее и непреодолимое желание обнять его. Просто поддаться порыву, как случалось до бункера, и прильнуть близко-близко, без всяких дурацких правил.
Что я и делаю.
Подхожу к Яру прямо в процессе рассказа и, обвивая руками, прижимаюсь к широкой груди. Он мой настрой подхватывает. Тут ведь без слов понятно, чего я хочу, без напоминания, что свет – это «нет». Мы и так вчера ступили за черту… Сегодня не об этом. Сейчас мне необходим мой самый близкий человек. И он это понимает. На спину мне ложатся сильные ладони. Захват сходу становится чересчур крепким, Яр и раньше таким грешил. Терплю, зная, что вскоре тиски ослабнут. Когда это происходит, счастливо выдыхаю и, без какой-либо задней мысли, прикасаюсь к его шее губами. Наконец-то мы обнимаемся, не опасаясь того, что при свете это будет ощущаться неловко.
Я опьянена эмоциями. Я на вершине блаженства.
– Ярик-Ярик… Ярик, давай представим, что бункер – всего-навсего очередная вписка. Вот захотим, в любой момент домой пойдем, – выпаливаю с какой-то неуемной радостью. – Правда?
Вожу губами по его горячей коже. Думаю, он чувствует мою улыбку. Откликается?
– Правда, – откликается, по голосу слышу.
– Правда-правда? – смеюсь на позитиве.
– Правда, – подтверждает еще раз.
Сжимая мою талию, оттесняет чуть в сторону и поднимает меня высоко над головой. Пронзительно визжу, разрывая вакуумное пространство самыми высокими децибелами. Но и это позитивные эмоции. Меня переполняет восторг. Охотно подчиняюсь, когда Яр, подхватывая под ягодицы, вновь крепко к себе прижимает. Обвиваю ногами его талию, пальцы на затылке сцепляю.
Он принимается кружить меня по «кинозалу», а я, откидывая назад голову, кричу в потолок:
– Всё у нас хорошо! Лучше некуда! Зашибись!
– Ю-ю-ю-ху! Ю-ху-ху!
– Воу-во! Вау-вау!
Когда стандартный набор восторженных возгласов иссякает, без стеснения начинаем издавать самые разнообразные звуки животных. Фырчим, мычим, квакаем, рычим, крякаем, лаем, кряхтим, сопим и воем. У Ярика особенно угарно получается. Кроме этого, он еще и носится со мной по помещению.
Вдвоем столько шума создаем, сколько не всегда даст целая толпа.
Дети или дикари? Укуренные? Да, мы под кайфом от жизни!
Абсолютно нерациональные эмоции, учитывая наше заточение. Но в тот миг нас это реально не заботит. Главное, мы есть друг у друга.
Безбашенные. Горячие. Неподдельные.
Сменив несколько позиций в процессе нашего дурашливого перемещения, в конечном итоге оказываюсь у Яра на плечах.
– Вперед! За джунгли! – вместо меча вскидываю над головой руку. – А-у-у-у! А-у-у-у!
– У-у-у-у-у!
– Улю-лю-лю-лю-лю, – это уже, прикладывая ладонь ко рту, индейский боевой клич воспроизвожу.
Ярик следом за этим какие-то грубые и ужасно ржачные звуки выдает. Я не могу сдержать новый обвал хохота. Схватившись за живот, смеюсь на весь бункер.
– Тихо, святоша… Тихо ты… – и сам гогочет так, что меня трясет. – Стой, не грохнись… – приседает, чтобы я могла слезть с его плеч. – Осторожно… Не спеши. Побереги тело.
Буквально сваливаюсь. Приземляюсь на четвереньки. Чудом лбом об пол не прикладываюсь. Неуклюже перемещаясь, откидываюсь на спину.
Яр растягивается рядом. Какое-то время продолжаем дико хохотать. Насколько хватает сил. Смех ведь тоже может быть утомительным.
Долго глядим в потолок, пытаясь восстановить слишком шумное и учащенное дыхание. Обрывочными вспышками приходят новые эмоции. Толкаются, замещая старые. Эти новые – не такие позитивные. Совсем другие. Неприятные, тревожные и жгучие. Их впускать не хочется. Только грудную клетку уже распирает болезненный приступ.
Не знаю, что будет завтра, да даже через час, но сейчас готова на все, чтобы не допустить негативное возгорание. В стремительных попытках задержать хорошее настроение поворачиваю голову к Ярику. Отстраненно улавливаю, как от этого резкого движения трещат по ковру волосы.
– Нападай, Яр.
– Уверена?
Киваю, ощущая, как слезы заполняют и раздражают слизистую.
– Я
