Над квадратом раскопа - Андрей Леонидович Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В старых и в новых коллекциях мы находили изогнутые кремневые ножи, похожие на серпы, массивные пластины с пильчатой ретушью и следами приполированности у края, которые вполне могли сойти за примитивные жатвенные орудия. Отпечатки сетей на черепках волосовских сосудов, отпечатки ткани на сосудах эпохи бронзы, находка А. Я. Брюсовым семян льна на свае из поселения на Модлоне, которые даже проросли в лаборатории, не могли не занимать наше воображение. Не было одного, самого главного: находок зерен культурных злаков, без которых все предположения о земледелии древних обитателей лесной зоны повисали в воздухе.
Костяные серпы с кремневым лезвием.
Действительно, кремневые пластины и ножи могли исполнять функции серпов, но кто мог доказать, что с их помощью собирали не дикорастущие травы? Характерная заполированность лезвия кремневого серпа, которая возникает при работе, не обязательно указывает на то, что им срезали именно культурные растения. Подобные следы оставляют и дикие злаки, содержащие в своих клетках кремнеорганические соединения, а использование подобных орудий одинаково вероятно как для земледельцев, так и для собирателей и животноводов. Предположение об употреблении каменных топоров в качестве мотыг развеялось как дым, когда началось изучение следов на их поверхности и техники примитивного земледелия по историческим и этнографическим данным. Особенно большую роль в этом направлении сыграли работы Ю. А. Краснова. Собрав огромный фактический материал по земледелию Восточной Европы, он пришел к неутешительному выводу: ранние орудия примитивного земледелия, предшествующие плугу, столь невзрачны, что археолог, даже встретив их при раскопках, не определит их действительного назначения и может принять за простые палки.
В распоряжении историков первобытного хозяйства, как правило, оказываются только вторичные орудия, связанные с расчисткой леса и кустарника (топоры, косари), с уборкой урожая (жатвенные ножи, серпы), с обработкой зерна (ручные мельницы, зернотерки, песты) или с использованием технических культур (пряслица, грузики от ткацкого стана). Что касается орудий непосредственной обработки земли, то сколько-нибудь уверенно о них можно говорить только с появлением плуга и рало на наскальных изображениях, их моделей среди культовых статуэток или, как то было в Дании, при находке самих орудий в слоях торфа.
Чтобы с уверенностью утверждать знакомство с земледелием той или иной археологической культуры, оставался единственный путь: методический просмотр бесчисленного множества черепков, с тем чтобы на их поверхности найти отпечатки зерен культурных злаков, а если посчастливится — то и сами зерна.
Как полагает большинство историков, древнейший очаг земледелия возник в Передней и Средней Азии, отделенной от лесной зоны пространством степей, на котором складывалось кочевое скотоводство, проходило одомашнивание лошади и впервые появилось на свет колесо. Через степь, с востока на запад и с юга на север на протяжении тысячелетий шло движение идей, предметов, семян культурных растений, металлов, оседавших, как пена прибоя, в полосе лесостепи.
Пахота на быках. Наскальные изображения.
Другой, более важный для Средней и Западной Европы очаг земледельческих культур, связанный с Малой Азией, возник на Балканском полуострове, распространился на лессовые почвы Подунавья, захватил междуречье Днестра и Днепра, шагнув даже на днепровское Левобережье. Влияние его ощущается во всей лесной и лесостепной зоне вплоть до Балтийского моря.
Между севером и югом лежали Причерноморские степи, где возникали промежуточные земледельческие оазисы, проникавшие в лесостепь, в зоне которой происходил наиболее интенсивный культурный обмен между представителями разных биом. Зимой сюда откочевывали стада копытных животных из северных лесов, а из степей поднимались стада их постоянных обитателей. Следом за животными с севера приходили лесные охотники, а с юга — кочевники-скотоводы. Вот почему именно здесь, на окраинах лесостепи, в эпоху бронзы возникла первая земледельческо-скотоводческая культура, названная археологами по бревенчатым срубам в могильной яме под курганом — срубной. Это культура, для которой характерны постоянные поселки, развитая металлургия, многообразие медных и бронзовых орудий, связанных с земледелием, обширные торговые связи с горными районами Кавказа, Средней Азии, с южным Приуральем и Алтаем. Влияние ее на обитателей леса можно сравнить разве что с влиянием культуры Рима на варварские племена Европы. И там и здесь это выразилось в повторении форм быта — посуды, украшений, в технических и технологических заимствованиях, насколько возможно — образа жизни.
Растирание зерна.
«Срубники» принесли в лес не просто идеи земледелия и скотоводства, а технику и методы хозяйствования, уже приспособленные для сходных условий. Все это было результатом их опыта собственного развития. После того как их экономика достигла возможного совершенства, а сами они — максимального процветания, резко выделившего этих людей из среды других народов, их образ жизни стал предметом подражания и заимствования со стороны соседних племен. Первыми ощутили на себе влияние срубников так называемые поздняковцы, жившие по берегам Оки и к югу от нее. Они заимствовали у срубников весь внешний облик культуры, а вместе с ним ремесла, хозяйственные навыки, животноводство и земледелие.
На остальной территории лесной зоны экономическое и культурное влияние срубной культуры было иным. В отличие от обитателей долины Оки, жители лесов восприняли от южных культуртрегеров лишь животноводство и земледелие, создав свою, непохожую ни на кого, материальную культуру. Самой характерной ее частью была посуда — сначала яйцевидные горшки с широким туловом и перехватом шейки, а потом и с плоским дном, покрытые рябью беспорядочных оттисков мелкого зубчатого штампа, напоминающей отпечатки грубой ткани, насечками под горлом и очень характерными выпуклинами-«жемчужинами».
«Ложнотекстильная», или, как ее еще иногда неправильно называли, «сетчатая», керамика в представлении археологов первоначально связывалась не с эпохой бронзы, а только с городищами раннего железного века, на которых она была впервые найдена. Однако вскоре ее обнаружили и в верхних слоях неолитических поселений. Еще во время разведок на берегах Плещеева озера мне удалось найти первое селище, на котором не было никакой другой керамики, кроме ложнотекстильной. Раскопки показали, что в то время человек не расстался еще с камнем. Скребки, наконечники стрел, долота и, что особенно важно, небольшие топорики были изготовлены из кремня и серого сланца, причем их форма и способ обработки подтверждали, что все это сделано до
