Польское Наследство - Владимир Романовский

Вдвоем они зашли в полутемное помещение. Неприятный и неопрятный старик посмотрел на них подслеповатыми глазами и ничего не сказал. Ликургус окинул комнату взглядом и уверенно шагнул к узкой двери, за которой оказалась скрипучая, пахнущая мышами лестница. Они поднялись во второй уровень и, пройдя проем, оказались в комнате, похожей на келью, с каменным полом и одним окном. Несмотря на теплый день, в печи горел огонь. Стены в темных потеках.

На ложе сидела женщина в одной робе — не старая еще, с благородными чертами лица.

— Все-таки явились, — недовольно сказала она.

— Ты, Юстиния, все молодеешь, — сделал ей комплимент Ликургус.

— Да, я все еще ничего, не правда ли? — вдруг обрадовалась Юстиния.

— К делу Юстиния, к делу. Где Сакр?

— Сакр не придет, — Юстиния недобро посмотрела — сперва на Ликургуса, затем на Эржбету. — Не придет Сакр. Видеть вас не желает.

Эржбета подошла к окну — посмотреть, все ли еще там Венеция. Венеция была на месте, но это была какая-то другая Венеция, и время дня было другое.

— Понимаю, почему, — сказал Ликургус. — Но мы и без него обойдемся. Сакр нарушил условия договора, и договор таким образом нас больше не касается. Предсказания не сбылись. Следовательно, договор нужно расторгнуть прямо сейчас. И ты это сделаешь, Юстиния.

В отличие от Эржбеты, излишнего любопытства он не проявлял. Женщины могут одновременно делать несколько грунок сразу, если грунки не слишком сложные. Мужчины могут делать только одно дело за раз.

— А девушка твоя с тобою согласна? — злорадно осведомилась Юстиния.

— Я согласна, — подтвердила Эржбета, отходя от окна. — Договор должен быть расторгнут. Поэтому мы здесь.

Юстиния поерзала на ложе, переменила позу, подогнула под себя ноги. Длинные седые волосы выглядели неряшливо.

— Вы меня разжалобили. Вы помните причины заключения договора? Хорошо помните?

— Глупый вопрос, — сказал Ликургус.

— Развратники, — без осуждения заметила Юстиния. — Похотливые твари. Оба. Я тебе, Ликургус, предлагала зачать со мной ребенка. И договора бы никакого не было. Но ты отказался.

— Наш с тобою ребенок получился бы еще хуже…

— Чем то, что получилось с ней? Не знаю, не знаю. В конце концов, я не сестра тебе.

— Как ты смеешь! — возмутилась Эржбета.

— Смею, милая, смею. Уж меня-то вы не обманете. Прекрасно вы знали тогда, что вы брат и сестра. Потому и к ворожихе побежали — не в церковь, а именно к ворожихе. Там вас Сакр и прищучил договором. А вы ему поверили, дураки. «Ах, родится Антихрист». А откуда вам было знать, родится он или нет? Может, очень даже хороший человек родился бы, ежели без договора. А так пришлось дитятю отдавать на воспитание каким-то шведам бестолковым. А условия-то, условия! Сакр — он выдумщик большой. Мол, подчиняетесь вы приказу любого кесаря, который рядом окажется. Иначе весь мир узнает, что вы родители Антихриста. И вы этой сказке поверили!

— Это не сказка, — возразила Эржбета. — Перестань кривляться, Юстиния.

— Не сказка? Вот Сакр — нарушил условия, ну и где же он, Антихрист? Нету. Погода есть, страда есть, река течет, а Антихриста нету. О! Ты, Ликургус, думаешь небось, что коли ты себя Ордену посвятил, так тебя там, наверху, простят и приголубят? За заслуги? Жди! — Она помолчала, глядя на Ликургуса. — Позволь, — сказала она, — ты действительно так думаешь? Ну, знаешь ли…

Эржбета быстро посмотрела на Ликургуса.

— Ты его видел? — спросила она.

— Сына нашего?

Ликургус кивнул.

— Обычный человек?

— Вполне. Охотник он. Любит приемных родителей. Все довольны.

Эржбета перевела взгляд на Юстинию.

— Расторгай договор, — сказала она.

— Ты думаешь, душу свою спасешь расторжением договора? — спросила ее Юстиния. — Ишь ты, какая прыткая.

— Не твое дело, что я думаю. Начинай.

— Вы все-таки еще поразмыслите. Один нарушил, а двое не нарушают, живут себе, как прежде. Ох, погубите души свои. Ох, смотрите, как бы не обжечься.

— Старая ведьма, — сказал Ликургус. — Долго ты будешь над нами издеваться?

Глянув на него злобно, Юстиния соскочила с ложа на каменный пол. Босые белые ноги ее в синих венах контрастировали с темными плитами. Встав посередине комнаты, она уставилась в угол. Вскоре воздух в комнате изменился, увлажнился, стал холоднее, запахло какими-то болотными цветами, заходили тени по полу. Эржбета подошла к Ликургусу и встала рядом с ним. Глянув ей в глаза, Ликургус взял ее за руку.

Посередине комнаты на полу возник шарообразный кристалл значительных размеров и стал подниматься медленно, и завис на уровне глаз. Юстиния что-то бормотала.

— Э! — сказала она вдруг. — Что-то ты, Ликургус, путаешь. Никакой он не охотник.

Ликургус, неприятно завороженный зрелищем, мотнул головой, собираясь с мыслями.

— Ничего я не путаю.

— Нет, путаешь. Охотники такие не бывают. Как зовут того, которого ты нашел?

— Тор.

— Нечасто так называют детей в Швеции, не так ли.

— Мне не до шуток, Юстиния.

— Такое имя — Рагнар — тебе ни о чем не говорит?

— Говорит. При чем тут Рагнар?

Юстиния оглянулась на него, улыбаясь зловеще. Ликургус чуть помедлил, выпустил руку Эржбеты, и шагнул к кристаллу.

— Не может быть, — сказал он. — Что ты болтаешь! Рагнар — законный сын. Да и на нас он не похож совершенно. Ни на Эржбету, ни на меня.

Юстиния продолжала улыбаться. Ликургус вгляделся.

— Судьба, — сказала Эржбета, не подходя к кристаллу.

— Не может быть, — пробормотал Ликургус. — Мы не при чем! Сакр нарушил условия — почему мы должны отвечать за Сакра? Это глупо! И нечестно!

— Ну, поговорил, и хватит. А девушку мне все-таки жалко. — Она подошла к Эржбете вплотную. — Жалко мне тебя. И дам я тебе совет. — Она оглянулась на Ликургуса. — Что тебе дорого, то ты, девушка, береги. Хотели Антихриста — вот он вам. А дорогое береги.

Эржбета, и без того бледная, побелела еще больше. Ликургус оглянулся на нее. Нужно было подумать, осмыслить. Может, уйти, вернутся на следующий день? От него ждали решения. Решение не складывалось.

Дверь с грохотом распахнулась и в комнату ввалились трое вооруженных людей. Сверд Ликургуса лязгнул, выскакивая из ножен, но люди и не думали на него нападать. Расступились. За ними вошел Сакр — постаревший, осунувшийся, лысый, но вполне узнаваемый. Некогда хитрые восточные глаза глядели с мрачноватой издевкой.

— Не бойся, Ликургус, — сказал он. — Это всего лишь я.

Эржбета разжала рукоять ножа. Сакр кивнул своей охране.

— Можете идти.

Они поклонились и вышли. Ликургус вложил сверд в ножны.

— Кажется, я успел, — сказал Сакр. — Это просто замечательно! Юстиния, дорогая моя, нехорошо обманывать людей. Заманивать их обещаниями, которые ты не можешь выполнить.

— Вот как? — неприятным голосом спросила Эржбета, чувствуя, что успокаивается.

— Да, именно так.

— Они сами напросились, — поведала Сакру Юстиния.

— Возможно. И ты показала им Рагнара, не так ли. И намекнула, что именно он и есть Антихрист, и они, конечно же, поверили. — Он повернулся к Ликургусу. — Не стыдно? — И к Эржбете. — Вы же взрослые люди! Такие антихристы, как Рагнар, рождаются каждый год.

— Он действительно наш сын? — спросила Эржбета.

Сакр слегка помялся.

— Да, — сказал он.

— Почему он блондин, а не рыжий?

— Не знаю. Это не имеет значения. Даю вам слово, что он не Антихрист. Но суть не в этом, а в том, что Юстиния договор расторгнуть не может. Вы помните договор?

Эржбета пожала плечами. Ликургус молчал.

— Помните. Но не дословно. Договор у меня в мешке, вот тут. — Он поднял мешок, показывая. — Я бы хотел вам кое-что объяснить, но делать это здесь, в потемках, при этой… — Сакр поморщился. — Не желаю. Пойдемте на свет. Пойдемте, пойдемте.

Для людей отчаявшихся нет ничего более обнадеживающего, чем уверенность неглупого человека.

— Ты мне за это заплатишь, — сказала Юстиния грозно и закашлялась.

Сакр подошел к кристаллу, обхватил его руками, приподнял, и с размаху грохнул об пол. Последовала вспышка, будто искра попала на комок серы, и кристалл разлетелся в светящуюся пыль. Затем пыль погасла.

— Езжай к волхвам, — сказал Сакр, глядя грозно на Юстинию, которая сникла, опустила голову, попятилась, и села на ложе. — Нечего тебе здесь делать. А вы, оба — пойдем со мной. Есть тут неподалеку прелестная таверна.

— Ты вспомни, Сакр, — сказала Юстиния, не поднимая головы. — Вспомни, кому и чем ты обязан.

— Я не люблю воспоминания, — ответил Сакр.

Таверна действительно оказалась совершенно прелестна — на солнечной стороне многолюдной Пьяцца Романо. Сели втроем за столик. Сакр в длинном балахоне, Эржбета в строгом платье, и Ликургус в походной одежде — не привлекали внимания, поскольку на площади присутствовали, и сидели за столиками таверн, люди из сотни разных стран с разными традициями. Маринки нигде не было видно, а площадь выглядела иначе. Эржбета попыталась сообразить, почему площадь выглядит по-другому, и поняла — тени легли под другим углом. Она посмотрела на солнце.