Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество - Николай Сергеевич Чемоданов

побочная линия Веттинов уводит поселение на юго-восток к реке Цшопау. Небольшая лужицкая территория Рохелинцы возле Рохлица стала исходным пунктом немецкого поселения и в языковом отношении растворилась в возникшем таким путем западномейсенском варианте. С территориально-языковой точки зрения сюда относятся (с некоторыми отклонениями) также пограничные области на западе, где возле Бад-Лаузика во владениях Випрехта фон Гроич имелось древнее франкское поселение. Судя по характеру языка, сюда, несомненно, переселились также жители Центральной Германии (тюрингцы и гессенцы). Возле Герингсвальде были владения Шёнбургеров, там тоже окрестные деревни занимают особое положение. На юго-востоке исследуемой области, вокруг монастыря Хемниц, имели свои родовые поместья министериалы[285] (Пениг, Волькенбург, Вальденбург, Рабенштейн, Лихтенвальде, Шелленберг). Это пространство находится внутри переднерудногорских границ, включая и ту территорию, где Шелленберги (возле Аугустусбурга) уже вскоре после 1300 года уступили свое господство Веттину; так что здесь продолжает существовать старая, возникшая во время заселения граница владений.

Землевладельцы-рыцари направляли и поощряли образование крестьянских поселений, стремясь к расширению своих владений посредством колонизации. Вследствие этого земли феодалов времен поселений явились в некотором роде подготовленными бассейнами, в которые стекались потоки поселенцев и в которых затем формировались новые общности. В этих областях (гнездовьях) сразу же начался процесс смешения и ассимиляции. Вскоре в этот процесс включился восточносредненемецкий ассимилированный язык, который, обладая большим престижем, располагался и здесь над этими меньшими ядерными зонами. Этот ассимилированный язык во многом начал потом вытеснять привнесенное языковое наследие, где-то в большей степени, где-то в меньшей. Его формы подчеркнуты в списке на с. 171 сплошной линией.

Особое положение занимает большая область распространения северомейсенского варианта – большой овал в верхней половине нашей комбинаторной карты (№ 4), старые плодородные земли возле Ломмацша и Мюгельна. Здесь жили лужичане, причем плотность населения, по-видимому, была довольно велика. Для немецких крестьян, вероятно, места уже не хватало, разве лишь на периферии. Однако по всей лужицкой территории расселились немецкие колонисты (milites agrarii). Несомненно, однако, что они не входили в крестьянскую общину, хотя национальные противоречия еще не были столь ощутимы. Они были инородным телом, а лужицкая языковая общность еще сохранялась. Когда же затем лужичане целиком перешли на немецкий язык – точно этот период не обозначен, но, вероятно, близок к 1400 году, – они не переняли ни одного из диалектов соседних поселений (их территория представляется сегодня с точки зрения языковой географии самостоятельной ядерной областью), но обратились к восточносредненемецкому ассимилированному языку, который имел более высокий социальный статус, бóльшую сферу распространения и на котором, вероятно, говорили немцы при общении с лужичанами. Подобный процесс происходит в настоящее время в двуязычной Лужицкой области в районе Баутцена; там тоже лужичане, говоря по-немецки, употребляют не соседний немецкий диалект, а разговорный язык Баутцена и Дрездена, но, конечно, со славянским фонетическим субстратом[286]. Наконец, третьим доказательством служат многочисленные совпадения северомейсенского варианта с силезским (см. карту 3). То, что является общим только для северомейсенского (частично с включением юговосточномейсенского в районе Дрездена) и силезского варианта из равнинных районов, может служить признаком восточносредненемецкого ассимилированного языка. Это вызвано тем, что последний получил наибольшее распространение в Силезии, куда в последующую эпоху (XIII век) переселялись главным образом из Мейсенской области[287].

В результате всех этих процессов ассимилированный язык стал надтерриториальной формой языка, восточносредненемецким языком общения в средние века. Этот ассимилированный язык общения получил благодаря сплошному переходу лужичан на немецкий язык численно значительное пополнение. В результате не только увеличилась территория его распространения и была подготовлена почва для формирования последующих надтерриториальных форм языка, но восточносредненемецкий ассимилированный язык стал также единственной формой языка для значительной части населения, а в этих, прежде лужицких, областях широко распространенный разговорный язык стал диалектом[288].

Сейчас трудно четко восстановить границы феодальной принадлежности отдельных территорий. Более точную политическую карту (из-за скудности сведений, дошедших до нас из этих давних времен) можно составить, к сожалению, лишь в отношении территориального деления, относящегося примерно к 1380 г. (карта 9). Рассматриваемая здесь область в то время уже почти полностью входила в состав государства Веттинов. Разрозненные мелкие княжества в политическом и культурном отношении входили в сферу подчинения Мейсена. По этой причине культурное влияние Мейсенской марки на прилежащие районы, как его понимают Фрингс и Беккер[289], на наших картах не показано. На интересующей нас территории внутри постепенно растущего государства Веттинов старые области поселений по-прежнему выделяются в качестве языковых областей. Пределы мелких языковых областей определяются границами поселений. Языковые явления, выходящие за эти местные рамки, получали распространение в пределах границ образовавшегося позднее германского государства.

До сих пор мы рассматривали крестьянские языковые общности и наблюдали употребление в них ассимилированного языка. Следует добавить, что в дальнейшем большое значение для истории развития языка приобрел город. Одновременно с заселением земель в сельской местности идет процесс образования городов. Восточносредненемецкий город с его прямоугольной рыночной площадью занимает особое место в истории поселений; общеизвестно, что на интересующей нас территории города расположены неподалеку один от другого[290]. Горожанин обычно более подвижен, торговец имеет обширные связи, он быстро учится читать и писать. Как ни тесно привязаны еще эти полуаграрные бюргерские городки к деревне, все же свойственный им более широкий кругозор стал вскоре сказываться на городской речи. Формируется характерный для позднего средневековья деловой и обиходный язык. В устной и письменной форме в нем заметны следы его происхождения: с одной стороны, видна еще связь с данной местностью, а с другой стороны, восприимчивость к внешним влияниям, особенно с юго-запада, с Майна и Нюрнберга; наконец, свое воздействие оказала, очевидно, и письменная традиция, консервативный письменный язык, свойственный этой местности. По-видимому, уже на этой ступени развития исчезли некоторые элементы восточносредненемецкого ассимилированного языка (например, her «er», ossen «Ochsen», dreuge «trocken», nau «neu», wēse «Wiese», bar¿g, kal¿x «Berg», «Kalk»); те формы, которые, видимо, относились к деловому обиходному языку позднего средневековья, подчеркнуты в списке на с. 171 пунктирной линией. Таким путем в городах образовалась наддиалектная избирательная форма языка, сглаженный восточносредненемецкий вариант. Этот язык следует считать письменным (деловым) языком. Он долгое время был подчинен эрфуртскому своду правил (studium generale)[291], и мы встречаем его в канцеляриях (особенно у Веттинов), а кроме того, можно предположить, что он служил и устным (обиходным) языком, хотя прямые свидетельства того отсутствуют. Конечно, обе эти формы не были идентичными, но они родственны по своему происхождению и выступают как пара постоянно взаимосвязанных частей целого[292].

Восточносредненемецкий деловой и разговорный язык эпохи позднего средневековья становится основой общего нововерхненемецкого языка – национального литературного