Больные души - Хань Сун

В наши дни меняется и преобразуется сам смысл этих слов. Больница задает каждому человеку всевозможные новые статусы. Когда вам с компьютера печатают номер истории болезни и имя пациента и те не совпадают, это, в сущности, значит, что проблемы и нет.

15. Рукотворные отверстия в теле женщины

Байдай поделилась со мной не только «Новостями медицины и фармацевтики Китая», но и уловками при распитии спиртного. Подруга любила импортный алкоголь вроде виски или водки. Бутылки она хранила под койкой или в уборной. Видя, что я не спешу пригубить горячительное, Байдай немного злилась. Но я быстро приучился спокойно относиться к спиртному. После нескольких стопок все равно, кто ты и что ты пьешь.

Мне все еще не было известно, какие гены «подлатали» у Байдай. Я допытывался у нее на этот счет во время обхода выставки, но она наотрез отказалась в чем-либо сознаваться. Экскурсию в исполнении дяди Чжао девушка вовсе не слушала, а потом еще язвительно отзывалась о ее содержании. Байдай держалась все-таки особняком в нашей палате. Конечно, журавлихой среди петухов ее нельзя было назвать, но остальные больные питали к ней смесь обожания и ненависти.

Девушка пояснила, что у больницы в арсенале было множество средств и инструментов, так что фантазии было где развернуться. Надо было еще очень сильно постараться, чтобы определиться с методом умерщвления больного.

– Эх, братец Ян, тяжелую задала я тебе задачку, – сказала Байдай. Не знаю, прав ли я был, но в этих словах мне послышалась издевка.

В дополнение к генной терапии было еще много ничуть не менее действенных способов лечения. Например, для того, чтобы ВИЧ не потрепал иммунные клетки своему носителю и не довел его до болезни, можно было воспользоваться биоингибиторами, которые прерывают синаптические связи между клетками, или прибегнуть к помощи нанороботов, которые увеличивают дистанцию между клетками, чтобы те никак не могли взаимодействовать друг с другом. Тем самым полностью перерезается дорога к летальному исходу.

Сомнительно, что Байдай упомянула пример со СПИДом, чтобы намекнуть на собственный диагноз. За двадцать пять лет на этом свете спутница моя, должно быть, повидала и подслушала много необычного. Но, судя по всему, душевный стриптиз передо мной она была еще не готова исполнить. Соответственно, не стоило ожидать, что она откроет мне гнетущий ее недуг. У Байдай для того был слишком независимый характер. В стесненных обстоятельствах, с которыми сталкиваешься в больнице, по-другому и быть не может. А потому мне предстояло помучиться с выяснением истинных причин надвигающейся гибели девушки.

Со слов Байдай, когда ей было двенадцать лет, она прошла особую медицинскую процедуру: девочке провели трахеостомию и установили электрод на блуждающий нерв. Сам электрод был выполнен из платиноиридиевого сплава, а дополняющие его анкерный болт и проводник – из кремния. Еще Байдай вживили рассчитанный на пятьдесят лет микроэлемент. За счет настройки этого элемента удалось справиться с синдромом дефицита внимания и гиперактивностью, которыми страдала моя собеседница.

Поясняя все это, Байдай дала робе спасть с плеч и без всякого стеснения продемонстрировала мне две ранки по пять сантиметров длиной каждая на шее и груди. Два отверстия, окаймленные струпьями, позволяли беспрепятственно проникать в тело девушки. У ранок пульсировали синие черви вен.

На теле Байдай была еще одна ранка, куда вставили трехмерный клапан под капельницу. Это был не привычный катетер. Клапан одновременно был и катетером, и беспроводным биодатчиком, который дистанционно передавал информацию по всем показателям жизненно важных функций здоровья девушки – пульсу, кровяному давлению, частоте и глубине дыхания, температуре тела, концентрации кислорода в крови, сахару в крови, биотокам мозга, а также разнообразным параметрам физической и психологической активности – на больничный суперкомпьютер для дальнейшей обработки и анализа. Разворачивающаяся прямо у нас на глазах биомедицинская революция была неразрывно связана с компьютерами, интернетом, мобильными телефонами, социальными сетями и Большими данными, а заодно увязывалась с параллельными революциями в областях энергетики, информации, «умных» технологий и космонавтики.

У Байдай на теле была и четвертая ранка. Она располагалась на спине. Как-то девушка вспрыгнула на подоконник, чтобы проорать что-то, нечаянно оступилась и упала, повредив себе спинной мозг. Тогда доктор Хуаюэ ей рассек позвоночник, выдрал поврежденный участок клейкой нервной ткани, эндоскопом вытащил из глубин носовой полости Байдай кусочек слизистой оболочки длиной где-то в три сантиметра и пересадил его в спинной мозг, чтобы нервные волокна могли регенерироваться. Так что четвертая ранка дополнялась еще скрытой в носу пятой ссадиной.

От таких рассказов я преисполнился к девушке еще большим уважением. Чисто теоретически все эти отверстия, которые вручную понаделали на теле Байдай, сократили вероятность того, что их носительница умрет. А это, естественно, делало мою задачу более сложной. Как ни странно, дополнительные дырочки смотрелись чудесно и придавали еще большую силу облику моей спутницы. Этими ранами стоило восторгаться, если не вожделеть. Вообще, человеку по умолчанию дано от природы всего девять отверстий. И эти дырочки служат нам в какой-то мере так же, как павлину – его роскошные перья. Ведь павлиний хвост существует далеко не только для красоты. Когда к женской обворожительности примешивается мужская бравурность, то уже не особенно важно, в какой позе и с какой стороны тыкать друг в друга. И в этом незнании, к какому отверстию стоит подступиться, есть особое искушение. И в наших изъянах всегда можно обнаружить некоторую красоту.

То, как людям дырявили тела, отражало направления развития больницы, которая неизменно стремилась к совершенствованию технологий лечения, минимизации отрицательного воздействия на организм и закреплению возможностей человеческого организма к самоорганизации, самоконтролю и саморазвитию.

И тут я с удивлением осознал, что меня такие знаки отличия, свидетельствовавшие о заботе и уходе, как-то обошли стороной. У всех больных были установлены датчики и сенсоры. Причем по тому, насколько много посторонних вкраплений было в теле у человека, можно было судить о его материальной состоятельности. Между пациентами возникал разрыв в степени подверженности лечению.

Товарищ-больной может, например, долго откладывать и накопить приличные средства, чтобы культивировать из собственной кожи полипотентные стволовые клетки, которые можно будет впоследствии использовать для лечения старческой деменции. Для этого требуется починить всего четыре гена. Трансплантология на основе стволовых клеток – одно из средств, к которому можно прибегнуть помимо генной терапии. Берешь так называемые индуцированные плюрипотентные стволовые клетки, которые способны дуплицировать себя, и с помощью нанороботов таргетированно доставляешь их в те точки тела, где они необходимы для улучшения состояния больного. Так, какому-нибудь там господину Мэну с богатыми родителями навешают или имплантируют с сотню датчиков и всевозможной