Больные души - Хань Сун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только теперь, когда меня как молнией ударила мысль о том, что мое тело как-то связано на генном уровне со всем народом, некоторые вещи прояснились. Так, в афоризме «государство – это я» сразу почувствовались хозяйственные нотки. Вот так творческое начало обернулось в одночасье простой биологией, а простая биология, напротив, – началом созидательным и высокохудожественным. А отсюда недалеко было и до умозаключения, что в «больнице», этом великом слове, есть своя доля чарующей поэзии. С тем большим нетерпением ожидал я праздничного вечера. При этом это ожидание будто шло кардинально вразрез с нашей целью выяснить причины приближающейся кончины Байдай.
Из выставочного зала также можно было созерцать внутренний садик больницы. Многометровый водопад, в который сливались мокроты пациентов, продолжал себе литься нескончаемым потоком ДНК, разливающимся по земле рядом с вольером и цветочными корзинами.
Внезапно в помещение хлынула новая группа людей. На экспозицию стали прибывать больные из сопредельных палат. Все они, вздымая руки высоко над головой, заходились единым громким кличем. Пол под нами не выдержал и просел, началась давка, внутри которой зазвучали вопли ужаса. Байдай, вытянув шею, чтобы получше рассмотреть разворачивающуюся перед нами сцену, застыла неподвижно в полудетском любопытстве. Глаза девушки ничего не выражали.
Журналисты с энтузиазмом защелкали фотоаппаратами, а медстуденты, сначала застрочив для порядка у себя в тетрадях, приступили к практической части обучения и начали оказывать помощь пострадавшим. И тут по мановению волшебной палочки одна за другой попадали из-под потолка широкие и толстые плиты из черной стали, рассекая друг от друга толкающихся больных.
12. Мы уже не настолько твари, чтобы меряться причиндалами
Байдай и меня смерть в давке обошла стороной. Как – объяснить невозможно. А ведь еще чуть-чуть, и я мог бы стать непосредственным свидетелем смерти моей спутницы. Даже как-то жаль, что не удалось бы тогда расставить все точки над «i».
Ко мне еще пришла мысль, что все эти рассуждения о бессмертии были одними гипотезами, теоретическими измышлениями. Даже в больнице вас может настигнуть смерть. Как говорится, лучик надежды среди темного царства…
Вот только, случаем, не было ли это ужасное действо сотворено для нас голограммами за счет отслеживания в реальном времени наших передвижений? Неизвестно. Покамест оставим это предположение без движения.
Уцелевшие больные, оставляя за собой алые следы, продолжили экскурсию под предводительством дяди Чжао. Очень уж эта сценка походила на генеральную репетицию перед праздником.
Была в экспозиции инсталляция, собранная из множества капельниц, которым придали форму цветущего дерева – олицетворение великого процесса эволюции. Дядюшка Чжао пояснил, что генетическое секвенирование позволяет проецировать в настоящем времени будущий потенциал каждого человека. Точно так же, как ствол дерева предопределяет, какие ветви и листочки на нем появятся.
– Какие у каждого из нас будут болезни, что у нас в организмах хорошего и плохого, сколько мы проживем – все это определяется генами и ничем другим! Безоговорочный детерминизм должен возобладать во всем. Никакие ваши там астрологии с картами таро и прочим таких точных результатов не дают!
То есть: если у тебя в генах происходит такая-то мутация, то с тобой случится такая-то болезнь; нет такой-то мутации – не будет и такой-то болезни (что, конечно же, не исключает вероятность проявления какой-то другой болезни). В свете этого все люди как один обязаны проходить генетическое секвенирование. Необходимо было повсеместно вводить скрининг новорожденных, возможных носителей определенных генов, матерей с потенциальными врожденными пороками, зародышей, плодов и кандидатов на имплантацию. Так смерти негде было бы укрыться. Не зря же деревьям подрезают кроны.
По ходу экскурсии нам было доложено, что информация по геному всех наших сограждан уже хранилась на некоем суперкомпьютере, который обрабатывал получаемые массивы данных. На основе таких операций можно было переписать с нуля не только все физические и идеологические атрибуты больного (ведь наши мыслительные процессы и психологические болезни предопределены генами), но и всю судьбу целой нации. Соответственно, для внедрения единых стандартов поведения среди всех граждан нужно было сформировать колоссальную систему, где все бы работало в соответствии с электронными медицинскими картами. Лечение больных замещает собой управление обществом. В этом смысле процветание и расширение больниц является свидетельством развития и усиления государства.
Поверх перегруженной капельницы-дерева проекторами транслировалось трехмерное изображение: густой лес из множества деревьев – недвусмысленный символ стремительного разрастания всеобъемлющей, благодетельной и животворящей сферы здравоохранения, которая в конечном счете должна была охватить всех и вся.
Анимация повела нас дальше, в глубь леса, который явно переживал весеннюю пору. Отовсюду слышались переклички пернатых. К чему птахе, нашедшей себе пару и совершившей с ней природный долг, восседать на ветке дерева и, расходуя попусту энергию, продолжать заливаться песней? Специалисты по биомедицине провели генные исследования, чтобы установить отцов птенцов в отдельно взятом гнезде. В результате оказалось, что у птиц, вроде бы избирающих себе одного партнера на всю жизнь, папа-птаха и мама-птаха действительно вместе заботятся о потомстве. Но это вовсе не означает, что у папы и мамы не было «добрачных связей», а равно и то, что они в дальнейшем не будут тайком перепихиваться с соседями по дереву. Вот почему состоявшая в браке птица продолжает воодушевленно трелить: она не может отказать себе в удовольствии прелюбодеяний. Пением они призывают пташек, которые не прочь слетать на сторону. Как говорится, ветки красного абрикоса всегда устремляются по другую сторону стены. Очень уж прозаичной получилась мотивация пения у птиц.
Из всей этой истории следует очевидное умозаключение: человек ничем не отличается от птицы. Мужчины лезут из кожи вон, чтобы проявить себя, стремятся как можно выше забраться по карьерной лестнице, во весь голос оглашают свои убеждения, до хрипоты спорят друг с другом и становятся успешными политиками, бизнесменами, профессорами, писателями, актерами и прочим ровно по тем же причинам, по которым птахи-самцы заливаются песнями. Всю историю расстановок и перестановок сил можно объяснить как один масштабный спермотоксикоз, великую «конкурентную битву мужского начала». И этот же фактор, стимулирующий все развитие человеческой цивилизации до ее зенита, обращается
