Скорость освобождения: киберкультура на рубеже веков - Марк Дери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Когда люди пытаются объяснить Бога, они делают это на духовном уровне»,— поясняет он. — «Так вот, из чего сделан Бог? Есть ли у Него масса? По-моему, единственное, чем может быть Господь, если Он, конечно существует,— это электрический ток или же какая-нибудь разновидность электромагнитной силы или радиации. Описания Бога как чего-то чистого, белого и ослепительного, встречающиеся во многих уважаемых источниках, говорят в пользу электричества. Именно оно в сущности заставляет наши внутренние схемы гудеть — я имею в виду все те электрические импульсы внутри нас, которые приводят в действие механизмы нашего тела. Во «Франкенштейне» электричество является жизненной силой, сегодня тоже используются дефибрилляторы, чтобы вернуть умирающим жизнь. Мне бы хотелось, чтобы в меня ударила молния, и я бы остался живым. Представьте: вся эта сила, вероятно такая же мощная, как при ядерном взрыве, проходит через ваше тело — это что-то феноменальное, все равно, что вас коснулся Господь. Когда я вижу роспись на потолоке Секстинской Капеллы, где Бог протягивает руку и касается Адама, я представляю себе искровой генератор — трах!»
Глава 5.
Робокопуляция
Секс х техника = будущее{406}
Секс-машины
Многие писатели описывали «сексуальное исступление заводов», маниакальные ритмы, выделения, крики, стоны, блеск остроконечных инструментов, стержни на шарнирах, истекающие потом, видимость неутомимых любовных утех. Не стал ли сам человек машиной в своей любовной деятельности, в своей способности заниматься любовью бесконечно, как машина?
Марсель Жан{407}
Именно эти чувства испытывает Джеймс Браун. В книге «Вставай, секс-машина (или я чувствую себя секс-машиной)» он описывает себя в виде механизма, неутомимого, как штамповальный станок, но потного и мягкого на ощупь. Он воображает себя механизированным сатиром, который сохранил достаточно человеческого, чтобы получать наслаждение от плотских утех. Браун-киборг берет все лучшее из обоих миров: способность переживать жар и «холодный пот» страсти и при этом обладать выносливостью локомотива.
Фантазии Брауна — лишь одна из многочисленных повествовательных нитей в концептуальном узле, который Маршалл Маклюэн в 1951 году назвал «одной из наиболее специфических особенностей нашего мира: слиянием секса с техникой».{408} Этот престранный союз, по Маклюэну, «родился из жадного любопытства изведать и расширить владения секса с помощью техники, с одной стороны, и желания сексуально обладать машиной, с другой».{409} Этот последний, лишь намеченный Маклюэном мотив был взят на вооружение киберкультурой и заметно приукрашен в коллективных фантазиях.
В своей работе «Механическая невеста: фольклор индустриального человека» Маклюэн открывает логику сборочного конвейера Генри Форда в рекламе нижнего белья. «Извечные соперники природы «дамские пояса для чулок» доделывают то, что не сумела природа, штампуя с механической точностью одну за другой голливудских старлеток. Фетишизация последовательности чисел (90 — 60 — 90), статистической идеи эротики, в моде делает из женщин «секс-бомб», рисуя абстрактную кривую из размеров их груди, талии, бедер.{410} Мюзиклы превращают приплясывающий и задирающий ноги ряд красоток во взаимодействующие детали единого слаженного механизма — трюизм, впервые использованный в фильме Басби Беркли 1933 года «Парад в свете рамп», где вытянутые ноги почти голых танцовщиц образуют гигантскую «звездочку» авиадвигателя Curtis.
Обратной стороной рекламной логики, наделяющей потребительские товары сексуальной привлекательностью, является то, что «реклама с использованием сексапильных красоток подчеркивает их механический характер».{411} Наблюдая результаты не слишком удачной попытки соединить посредством рекламы человеческую сексуальность с требованиями рынка, Маклюэн рассматривает женщин отдельно от их тел. Созданные, чтобы подчиняться технике индустриального производства, женские тела расчленяются на составные, сменные части: «Ее ноги больше внутренне не связаны с ее стилем или с ее единственным и неповторимым «я», а просто демонстрируют предметы, например, коврик в автомобиле».{412}
На более глубинном уровне Маклюэн понимает, насколько изнурительное действие оказывает беспрерывное возбуждение от Мэдисон Авеню[92]: половое истощение, требующее все больших и больших затрат энергии для поддержания своего либидо. Конечным продуктом является, по его мнению, возведение в духе Доктора Стрейнджлава[93] аннигиляции в статус оргазма:
«От чувственности до садизма один шаг. У тех, кто воспринимает половой акт, как механический процесс, и сводит его до взаимодействия и манипулирования отдельными частями тела, всегда остается некий голод, который можно назвать метафизическим, но который таковым не признается и заключается в попытках найти удовлетворение в физической опасности, а иногда пытках, суициде или убийстве».{413}
Прошло более сорока лет с тех пор, как Маклюэн сделал пророческое наблюдение о «слишком частом появлении вместе образов секса, техники и смерти», и вот сегодня мотивы сексуально возбужденных машин, секса при посредничестве техники, секса с техникой и преобразования плотских желаний в хайтечные оргии разрушения проходят через всю киберкультуру.
Главная тема десятого номера невро-журнала bOING-b-OING — «СЕКСУАЛЬНАЯ КОНФЕТКА ДЛЯ СЧАСТЛИВЫХ МУТАНТОВ». На обложке изображена девушка: между ног у нее торчит компьютерный кабель, а к каждой груди прикреплено по устройству, какие можно встретить во второсортных фильмах. Статьи озаглавлены «Виртуальный секс: совокупление с машинами» и «Исповедь компьютерного порнофанатика». Журнал ELLE за 1992 год завлекал читательниц надписью на обложке: «ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР КОМПЬЮЕТРНОГО СЕКСА», а первый номер Wired за следующий год открывался статьей «Цифровой секс». Апрельский номер за тот же год британского издания Marie Claire обещал «Хайтечный секс: оргазм с помощью компьютера», а ноябрьский номер Self сулил «Хайтечный секс: новые способы нажатия на свои кнопки».
Ныне почивший в бозе журнал Future Sex применил последний придуманный рекламной индустрией синоним для «нового и усовершенствованного» к самой древней в истории приманке для покупателей. В рекламном объявлении, размещенном в сети WELL, он подавал себя как «единственный журнал, который исследует, как высокие технологии изменяют наши представления о сексе». Future Sex обещал покупателям мультикультурную эротику, «облаченную в суперсовременный дизайн». Обложка второго номера журнала гарантировала внимание потребителей: на ней были изображены мужчина и женщина, плывущие в киберпространстве. Одежды почти нет, ее заменяют фотореалистические компьютерные изображения примочек для виртуальной реальности. Мужчина щеголяет компьютеризированными ремнями, на женщине надет бюстгальтер с механическими руками, которые ласкают ее груди, и набедренная повязка, оснащенная чем-то напоминающим хайтечный вибратор. «КИБЕРСЕКС»,— гласит надпись,— «ПРИСТЕГНИСЬ, ЗАГРУЗИСЬ, ВЫПАДИ». Издательница журнала и самозванная «королева хайтек порно» Лиза Пэлэк с нетерпением ожидает в своей статье появления «эрототроники» — «умной одежды, которая погружает ее обладателя в сгенерированные на компьютере, полностью интерактивные сладкие грезы».
К сожалению, ничего такого страшно футуристического в плане секса Future Sex не предлагал. Вся информация сводилась к традиционно красивым мужчинами и женщинам, понарошку мастурбирующим или совокупляющимся перед фотокамерами. «Футуристический» контент третьего номера сводился, например, к кибер-порно истории о «телесексе» между виртуальной блондинкой и виртуальной зеброй, обзорам софта и рекламе такого стопроцентно «лоутечного» средства, как секс по телефону, скрытого под видом опасных связей в киберпространстве. «ПОДКЛЮЧИСЬ К ЭРОТИЧЕСКОЙ ЭКСПРЕССИИ,— призывает один материал, в то время как другой («ПОДЛИННЫЙ КИБЕРСЕКС) готовит потребителя к его или ее скачку в научно-фантастическое будущее: «ОБОРУДОВАНИЕ: ТВОЙ ТЕЛЕФОН», «ПРОГРАММА: ТВОИ ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАНТАЗИИ». «Одну минуту, мог ли в XIX веке обладатель одного из «говорящих телефонов» Александра Белла сделать это?»
Лиза Пэлэк, активный борец против порнографии, превратившаяся в «проповедующую секс феминистку», записала целый компакт-диск под названием «киборгазм» для переживания «сексуального опыты в виртуальной реальности» с использованием трехмерных эффектов, создаваемых с помощью виртуального аудио Virtual Audio (специальной технологии, используемой в виртуальной музыке).{414} Наклейка на конверте, в котором находится диск («ВНУТРИ КОНВЕРТА БУДУЩЕЕ СЕКСА»), утверждает, что секс, в котором задействованы хайтечные приспособления, способные передавать все ощущения подключенным к ним пользователям, не является больше научной фантастикой.
