Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал - Надежда Чернецкая

После вспышки гнева он почти овладел собой, но его волнение выдавала бледность, а появление Элен отозвалось новой дрожью в его тонких губах.

Элен усмехнулась, видя произведенное своим появлением впечатление, и отняла окровавленный платок от лица.

— Как видите, Гриффит, я пережила и это, — сказала она. — Кстати, с вашей стороны это было довольно банально. Вы удивили бы меня больше, если бы посчитали недостойным ударить женщину… О, вы, кажется, испачкали пиджак! Не волнуйтесь, я уберу эти прилипшие частички гравия. Вот так!.. Господи, Гриффит! Вы так бледны! Вы, должно быть, плохо себя чувствуете. А, я понимаю — вам неприятно мое присутствие, ведь я теперь предмет вашей ненависти! Что ж, ваши чувства ко мне не отличаются постоянством, но не могу сказать, что это разрывает мне сердце…

— Проклятье!!! Уберите же ее! — прорычал Гриффит.

— Я уйду, не волнуйтесь! Я лишь хотела сказать вам, что своим ohq|lnl вы сами дали нам карты в руки, и для меня было бы глупостью этим не воспользоваться.

Гриффит зло усмехнулся, глядя ей в глаза:

— Ты, я вижу, забыла, что и у меня есть несколько козырных карт! Ты думаешь, что твои беды позади, не правда ли? Ты думаешь, что ты победила? Аристократка чертова! Да ты не успеешь опомниться, как снова окажешься в грязи, и от этой грязи ты уже не сможешь отмыться до конца своей паршивой жизни!!! Ты сама уже сделала все для этого! Ты знаешь, о чем я, ведь так?.. Твои глаза говорят за тебя… В них страх, моя дорогая!.. И твой рот снова кровит, Элен. Иди домой и ложись спать. Кто знает, может, это у тебя и получится…

— Довольно разговоров, Флой! — сказал Лестрейд. — Еще успеете поговорить в полицейском управлении! Идемте! Вперед! Доброй ночи, мистер Холмс! До скорой встречи, мисс Лайджест! Желаю вам хорошо отдохнуть после трудного дня.

— До свидания, инспектор, — пробормотала Элен, неловко вытирая кровь с лица.

Гриффита повели, и он даже не пытался оглянуться. Вся процессия двинулась, но я вспомнил, что нужно обменяться парой слов с Уотсоном, и окликнул его.

Мы с ним отошли немного в сторону от Элен, которая была занята своим лицом.

— Где ваша аптечка, Уотсон? — спросил я. — Та, которую вы всегда возите с собой. Мне, возможно, придется оказать помощь, мисс Лайджест, пока вас не будет.

— Она на диване в моей спальне. Возьмите, если понадобится. Рану нужно обработать…

— Да-да, я знаю… И еще одно, Уотсон. После завтрака или, возможно, еще до него я возвращаюсь в Лондон. Вас, должно быть, отпустят из полиции позже. Если так, то спокойно завтракайте в Грегори-Пейдж, пакуйте вещи и поезжайте вслед за мной.

— А мисс Лайджест?

— Она тоже поедет в Лондон, но немного позже. Может быть, через пару дней или через неделю.

— Вы уже сказали ей об этом?

— Еще нет, но скоро скажу.

Выразительное лицо Уотсона стало озабоченным.

— Как она, Холмс? — спросил он, понизив голос.

— Справляется с тем, что произошло?

— Она сильная женщина и, похоже, справляется с травмой, — ответил я неопределенно.

— Мне кажется, Холмс, вы понимаете, что я спрашиваю о ее эмоциональном состоянии.

— То же относится и к ее эмоциональному состоянию.

— А о какой в этом случае травме идет речь?

— Вам лучше знать, — улыбнулся я, — ведь вы задали вопрос.

— Не смейтесь, Холмс, и не играйте словами! Меня очень волнует мисс Лайджест.

— Представьте, меня тоже, но я и не думаю смеяться.

— Так в чем дело?

— А вы сами не видите?.. Нет, в самом деле не видите?.. Тогда я не смогу вам объяснить в двух словах. Впрочем, я и сам не все понимаю… Пока не все! Поговорим об этом позже. Идите — а то вы можете сильно отстать от процессии Лестрейда, друг мой.

— Хорошо, Холмс! Встретимся на Бейкер-стрит! — он почтительно кивнул Элен и поспешно удалился.

Элен тронула меня за рукав, и я повернулся к ней.

— Уже можно идти? — спросила она.

— Конечно. Простите за эту задержку! Давайте руку.

— Нет, позвольте я буду опираться на вас — мне будет удобнее держать платок.

Подавая ей руку, я успел заметить, каким странным и рассеянным был ее взгляд.

22

— Вот ваш коньяк, мисс Лайджест, возьмите, — сказал я, отставляя графин и подавая Элен стакан.

— Да, спасибо, — она залпом, даже не поморщившись, осушила стакан и вернула его мне. — За этот последний месяц я, кажется, выпила коньяку больше, чем за всю предыдущую жизнь.

— Думаю, вам это ничем не грозит, — улыбнулся я.

— Надеюсь! Не хотелось бы после стольких неприятностей впасть еще и в патологическую зависимость.

— О, у вас хватило бы силы воли при первых же симптомах переключиться на молоко или чай…

— Скорее уж на кофе… Но вообще-то, мистер Холмс, вы явно переоцениваете мои силы, как я заметила в последнее время.

— Неправда! Своими поступками вы доказываете обратное. Чего стоит хотя бы эта ваша импровизация с покушением! Зачем, скажите на милость, она вам понадобилась?

Она весело пожала плечами:

— Я вдруг подумала, что Лестрейду покажется мало того, что он получил. А с другой стороны, просто приходится из кожи вон лезть, чтобы не обмануть ваших ожиданий и не разочаровать вас.

— Уверяю вас, мисс Лайджест, что вам это не грозит, — сказал я с улыбкой.

— В моих глазах вы давно перешли черту, до которой возможны разочарования. Мне чрезвычайно приятно, что это вас волнует, но, поверьте, теперь вам достаточно лишь быть самой собой, чтобы вызывать мое восхищение.

Она внимательно посмотрела на меня:

— Это серьезные слова, мистер Холмс! Чем я заслужила такую честь?

— Вы хотите обсудить ваши достоинства, мисс Лайджест? Я полагал, моя миссия на сегодня — спасти вас от отека, если уж спасти от ярости Гриффита не удалось…

— Ну так спасайте! — мило улыбнулась она.

— Что я слышу?! Почему же вы не говорите, что и сами в состоянии приложить компресс и вообще позаботиться о себе?

Мой шутливый тон она встретила серьезным выражением лица и остановившимся взглядом.

— Мне ужасно не хочется сейчас остаться одной, мистер Холмс! — сказала она тихо.

— В доме все давно спят, а вы сами предложили мне свою помощь, и я сейчас просто не могу от нее отказаться. Не могу и не хочу!.. Даже если бы с моим лицом все было в порядке, я все равно, наверное, нашла бы способ подольше побыть с вами! Должно быть, сдают нервы, если я начинаю бояться темноты, пустоты и одиночества…

Я коротко взглянул на нее:

— Я не сомневаюсь, что вы сейчас плохо себя чувствуете, что вы устали и расстроены, но не говорите мне о пустоте и одиночестве! Вы отлично знаете причину ваших бед! Вы знаете и то, что эту причину знаю я! Она прямо-таки витает в воздухе, а вы, тем не менее, считаете, что ваш сухой смех и дрожь в руках я легковерно спишу на расшатавшиеся нервы?.. Вы полагаете, я не понимаю, что вы смертельно боитесь Гриффита Флоя даже после его ареста? Вы готовы болтать со мной о aegdeksxj`u, чтобы только не думать о том, что вероятность обнародования вашей с Гриффитом тайны, столь свято хранимой вами и столь необходимой ему для мести, растет с каждой минутой! Вы не могли не защищать себя от обвинений и не принять наш план, но вы и теперь не можете спать спокойно. Вот каковы причины вашего плохого самочувствия, мисс Лайджест! Не скрою, я тоже расстроен: в своем расследовании я был вынужден опираться на ложь, так и не заслужив вашего полного доверия…

Она на мгновенье закрыла глаза, а потом снова обратила на меня свой блестящий болезненный взгляд.

— Я никогда не лгала вам, мистер Холмс! — проговорила она. — Я ничего не придумывала и не подтасовывала факты!

— На мой прямой вопрос о возможных мотивах убийства вашего отчима вы ответили, что ничего не знаете.

— При чем здесь это?

— Всё это звенья одной цепи! Ваш отчим знал обо всем, и это ускорило его конец.

Элен, будучи не в силах что-либо сказать, с силой прижимала платок ко рту.

— Вы, мистер Холмс… Вы… Попытайтесь меня понять! — произнесла она наконец.

— Я просто не могу… Я не могу! Как вы не понимаете?!

— Я понимаю, мисс Лайджест, понимаю тяжесть вашего положения и двусмысленность этой ситуации! — сказал я, садясь напротив, наклоняясь к ней и пытаясь придать своему голосу большую мягкость. — Однако я надеялся, что уже заслужил статус друга в ваших глазах…

— Так оно и есть!

— …но вы защищаетесь от меня, как от врага! Мне казалось, за проведенное здесь время я успел доказать вам свою заинтересованность!

— Это не зависит от времени, мистер Холмс! Теперь все зависит только от Гриффита.

— Нет! То, что буду думать о вас я, зависит только от вас!

Она снова посмотрела на меня и попыталась улыбнуться, но в ее взгляде не было ни сожаления, ни страха, ни тревожного ожидания, а лишь тупая боль, которая шла изнутри и делала глаза затуманенными, как у безнадежного больного.