Животные - Илья Щукин

— Мы сидим на континенте, — говорила Басолуза. — Потому что родились на нем, но будь мы где-нибудь в центре земли, у нас было бы хоть чуточку побольше свободы.

В центре лежал какой-то огромный континент. Нам не нужно было знать географию. Нам рассказали об этом наши предки. В полдень третьего дня грянул гром, заставивший нас опомниться. Мы как раз закончили оборонную линию и отдыхали в широкой тени склада.

И вот тогда словно мираж на горизонте возник Дакота. Басолуза, смотря в оптику, не могла ошибаться. Багровая повязка, татуировка черепа, угольные волосы. Это точно был он. Дакота твердо ступал по земле, широкоплечий и загорелый.

Нам показалось, что даже смерть не страшила его сейчас.

— Дакота! — закричала Басолуза, первой устремившись к нему.

Она набросилась на него, целуя и обнимая. Дакота едва не упал, испытывая тяжесть Басолузы.

Его лицо выглядело серым и сухим.

— Возвращение легенды. Я рада, что ты жив. Почему ты вернулся? Она ушла от тебя? Вы расстались?

— Генда убита… — сказал Дакота.

Басолуза отступила. Они тяжело молчали. Сзади подходили остальные.

— Дакота, мне очень жаль…

— Все хорошо.

— Дакота, какими судьбами! — закричал Ветролов. — Где тебя черти носили!

Дакота сказал им все, и тогда они перестали смеяться. Они стояли вокруг него и смотрели кто куда.

— Что вы задумали? К чему такая оборона?

— Мы натворили глупость.

— Это не самое страшное, что могло вывалиться на наши головы. Вы кого-нибудь ждете?

— Небольшую компанию друзей. — сказала Басолуза. — Неофициальный интимный визит.

Дакота покивал.

— Я знал, что Сатир совершит предательство. От него нельзя было ожидать другого. У таких ублюдков все видно по глазам. У него были глаза шакала, но я не сомневался в том, что он свинья.

— Так ты с нами? — спросил Варан.

— Я был бы не с вами, если бы мог, но я не могу.

— Тогда с возвращением в стаю.

По возвращению Дакоты мы на время прекратили работу, расселись в пристройке, размешали колоду и разлили пойло. Нам было тяжело смотреть друг на друга, и поэтому мы смотрели на карты.

— Предлагаю сыграть на желание. — предложил Дакота. — Большое горячее желание внутри каждого из нас. Желание того, кто выиграет, должно исполниться. Конечно, если игрок сильно этого захочет. Заранее советую не загадывать зло. Мир и так им переполнен.

— У нас тут сплошная лотерея! — хихикнул Курган. — Сначала розыгрыш машины, а теперь какие-то желания!

— Мне не нужна машина. Я все равно не умею водить.

— Это не так сложно. — сказала Басолуза. — В наше время всему можно обучиться.

— Раздача закончена. Вы загадали желания?

Мы загадали желания. Мы смотрели друг на друга и думали "А что же загадал каждый из нас?"

— Первый раунд закончен! — огласил Стенхэйд. — Ваши ставки сделаны. Объявляю начало второго раунда. Можете обменять карты!

— Игры в казино пошли тебе на пользу. Наверно там было все по-настоящему.

— Да, там были настоящие столы, разноцветные фишки и крупье. Там даже была настоящая рулетка, представляете! Ставишь на число и смотришь, как носится по кругу белый шарик.

Каждый загадал сокровенное желание и до конца надеялся, что оно будет исполнено по окончанию этой странной игры. Второй раунд был завершен.

Мы вскрылись.

— Игрок номер 6 — комбинация каре. — огласил Стенхэйд. — Самая сильная комбинация в данной игре.

— Я надеюсь мое желание исполнится. — сказал Дакота.

Это была наша последняя игра, и последняя ночь, когда мы отплясывали нехитрую чертовщину, задыхались от духоты и терпкого запаха степи. Над нами замерло звездное небо, полная луна и звезды, и мы не видели в небе проклятых вертолетов. Нам еще никогда в жизни не приходилось расслабляться так, как расслаблялись на древних дискотеках. К утру от нас остались изможденные оболочки. Стенхэйд почти не выпил в эту ночь. Сукин сын задрался раньше всех и выехал на разведку.

Его не было три часа, и каждый из них, пропитанный жарой и тревогой, казался нам вечностью. Мы оживились, когда расслышали нарастающий рев грузовика. Стенхэйд вернулся и сообщил, что преследователи на подходе к Арабахо.

— Около пятидесяти! Направление — юг! — кричал он. — Что будем делать?

О да, мы хорошо знали, что нам нужно делать. Толпой завалившись в пристройку, мы дунули крепкого дерьма, накололись химией затем чтобы не чувствовать боль и стоять на конечностях. Басолуза провернула маленький стриптиз. Разорвав руками топик, она тряхнула вспаренной грудью и застегнула молнию куртки. Затем она схватила Дуранго, блаженно ощерилась и с диким воплем метнулась на улицу, призывая к тотальным убийствам. Приземлившись возле ограды, она настроила прицел и приложилась к оптике.

С юга приближалась группа животных, кровавая свита Сатира, сборище цепных псов. Пятьдесят первоклассных убийц, если верить словам Массарка, но если не верить — обычная груда мяса. В плывущем воздухе туши казались миражами, которым вот-вот исчезнут, но проблема была в том, что они не исчезали. И чем ближе приближались псы, тем различимее становились их неуклюжие оболочки. Вся эта вооруженная бронированная мразь упорно продвигалась к цели. Часть псов имела тяжелые пулеметы, а остальные ограничились штурмовыми винтовками.

— Это похоже на автоматы, пистолеты и мороженое! — перечисляла Басолуза, изучая псов. — А вот эти их штуки мне не нравятся! Черт возьми, эти суки использовали наше оружие против нас! Попробуй определить расстояние, детка. Конечно, тут не больше двух километров.

Басолуза выбрала самый крупный лоб, идущий в передовых, и выстрелила. Пуля добралась меньше, чем за секунду. Мозги в затяжном полете — редкое зрелище. Голова животного лопнула как переспелый арбуз, а остальные особи, выходя из походной полудремы, подключили духовку. Сила орудий псов была колоссальной, но едва ли они попадали с такого расстояния. Басолуза откатилась назад, когда очередь накрыла ограду и в щепы переломала несколько щитов.

— Берегите котелки! — заревела она, кропя слюной. — На четвереньках, или как пустынные змеи! Оставьте проклятых людей и две конечности!

Вокруг все рушилось, обращаясь в груды хлама. Басолуза, сглатывая пыль, оглянулась. Из игорной показался Варан, и за ним остальные самцы. Они расположились у ограды и открыли ответный огонь.

— Прямо как в Решере? — спросил Дакота.

— Все намного легче! — сказал Варан. — Ты не думай, что это большая помеха!

— Для тех, кто выживет, я оставил ключи в грузовике! — предупредил Стенхэйд.

— Они не дадут нам встать! — сказала Басолуза. — Нужно было встретить их с подобными штуками! Мы только лежим и глотаем пыль!

Нам удалось сократить число псов. Басолуза назвала это первым шагом к победе, но дерьма по-прежнему хватало. Огонь шел настолько плотным, что пули сыпались повсюду и чудом не попадали в нас, и Басолуза подумала, что Дакота загадал что-нибудь вроде "Великий индейский дух, обереги нас от дерьма!" Ветролов подпустил животных ближе, и выстрелил, но ракета не попала в цель, упав намного ближе. Мы вовремя пригнулись, чтобы осколки не оплавили наши котелки.

— Ого, ты больше так не делай! — хихикнул Курган.

— Штурмуем их, как только они истратят боеприпасы! — приказал Варан.

— Штурмовать это стадо?! Ты рехнулся, командир! Они нас убьют!

Варан окинул нас безумными полыхающими глазами:

— Ну и что, сукины дети! Зато скончаемся красиво! Я всегда мечтал погибнуть в неравном сражении!

Дожидаясь наступления тишины, мы не ощущали страха. Глупо ощущать страх, когда ты полон чудесной химии, дающей свет и вдохновение. Адреналин творил с нами поразительные вещи. Он накормил нашу кровь и вышиб нас из реальности, запрокинув наши тела в забавное представление, в какое-то удивительное авантюрное кино со стрельбой и громкими взрывами. Мы были хорошими актерами, а те ублюдки были плохими актерами, и где-то там, расположенная на огромной небесной сцене, нас незаметно снимала безотказная кинокамера. Вокруг все бушевало и рвалось точно как в обиталище хаоса, но Басолуза твердила, что все это чрезвычайно уморительно. Когда пуля прошила ее бедро, и слабая боль родилась где-то в глубине нее, она, наконец, осознала, что это не кино.

— Проклятый Боже, — выдохнула она. — Эти выродки мне ногу прострелили. Позволь мне продержаться хотя бы полчаса.

Орудия затихли. Псы Сатира не стали перезаряжать оружие. Они вооружились ножами, дубинами и кастетами.

— За нами не заржавеет! — завопил Варан, выскакивая из укрытия. — Переломаем их всех! За мной, сукины дети!

Почти одновременно мы с безумными оскалами рванули вперед. Между нами осталось метров двести, но этого расстояния достаточно было для разгона. Не нужно было чертить дальнейшие схемы, карты или придумывать хитроумные стратегические планы. Мы прекрасно понимали, что дело закончится рукопашной. Это даже было красивее, чем громкая и хлопотливая стрельба. Гибкость тел и скорость реакции, гены позволяющие выживать. Сладкое ощущение того, что твоя собственная плоть, податливая для разрушения, обращается в ударное оружие. Тысячи лет назад дикие звери сходились в кровожадных схватках, ломая друг другу кости, раздирая нервы и плоть. Нам не пришлось уйти далеко от этих бестий, и мы не стыдились этого. Десятки боев, бывших с нами прежде, лишили нас страха и стыда. И теперь, охваченные жаждой убийств, мы не думали о светлой жизни, потомстве, наличных или выпивке. Быть может, если мы выживем при Арабахо, мы всерьез задумаемся об этом позже, но только не сейчас. Во время, уготованное для крови и убийств. Здесь и сейчас, на этих безлюдных просторах мы созидали историю заката всего мира. Этот хрупкий хрустальный шар, когда-то наделенный драгоценными трудами и миллиардами людей, раскалывался на наших собственных глазах. И не было путей для возвращения, ибо пришли животные и посеяли хаос вселенский.