Выдача преступников - Александр Бойцов

Кроме того, Губарев ссылался в жалобе на то, что его вина в совершении инкриминируемого деяния не доказана, что в Республике Казахстан может быть нарушено его право на защиту и применены незаконные методы ведения следствия. Однако в соответствии с ч. 6 от. 463 УПК РФ в ходе рассмотрения дела об экстрадиции суд не обсуждает вопросы виновности лица, принесшего жалобу, ограничиваясь проверкой соответствия законодательству и международным договорам решения о выдаче данного лица. Достоверных же данных о возможном нарушении права на защиту Губарева и применении к нему незаконных методов ведения следствия правоохранительными органами Республики Казахстан суду представлено не было и в ходе судебной проверки не установлено. Поэтому у суда не было оснований полагать, что в запрашивающем государстве Губареву не будут обеспечены минимальные гарантии, предусмотренные нормами международных договоров.

Наконец, вопреки доводам Губарева сроки привлечения его к уголовной ответственности не истекли. Он обвиняется в совершении тяжкого преступления, срок давности по которому согласно от. 69 УК Казахстана истекает через 10 лет со дня совершения преступления.[473]

При отсутствии экстрадиционного договора не существует права требовать выдачи лица у запрашивающего государства, равно как и не имеется обязанности выдать его у запрашиваемого государства, что не является препятствием для положительного решения вопросов выдачи на условиях взаимности, предполагающей единообразное поведение государств, при котором одно из них, удовлетворившее просьбу о выдаче, может претендовать на такое же поведение другого, даже если они придерживаются различных взглядов на отдельные вопросы выдачи.[474]

В рамках взаимности требование о выдаче не может быть гарантировано, поскольку никто не может навязать государству обязательство следовать принципу взаимности. Но если национальное законодательство или договоры данного государства предусматривают решение вопросов выдачи посредством письменных заверений по принципу взаимности, то компетентные органы государства, давшие такого рода заверения, безусловно, связывают себя обязательством их исполнения, отступить от которого они могут лишь при наличии правомерных оснований для отказа в экстрадиции. Стало быть, несмотря на то, что письменные соглашения о взаимности не являются международными договорами, их юридическая обязательность несомненна. Следовательно, обязательность выдачи может иметь место даже при отсутствии каких бы то ни было договорно оформленных обязательств.

Таким образом, обязательная выдача категорически требует от государства экстрадиции, а факультативная оставляет за ним возможность выбора, составляя не обязанность, а право государства экстрадировать преступника. Отмеченное различие важно как для обоснования причин отказа того или иного государства от выполнения своих экстрадиционных обязательств, так и для выработки мер обеспечения их исполнения.

Обычно экстрадиционные соглашения закрепляют обязательство запрашиваемой стороны безотлагательно сообщать о своем решении запрашивающей стороне после рассмотрения ее просьбы о выдаче. При этом, как требует Типовой договор о выдаче, любой «полный или частичный отказ в просьбе обосновывается соответствующими причинами» (ст. 10).[475] Очевидно, что «соответствующими» можно считать только такие причины, которые являются правомерными, т. е. отвечающими экстрадиционному праву. В противном случае возникает вопрос о способах обеспечения выполнения запрашивающей стороной своих экстрадиционных обязательств.

В ст. 33 Устава ООН перечисляются следующие методы мирного разрешения споров между государствами: переговоры, посредничество, примирение, арбитраж, судебное разбирательство и обращение к региональным органам или соглашениям.

Обычно государства стремятся урегулировать споры относительно толкования или применения соответствующих соглашений путем переговоров. Любой спор, который не может быть урегулирован таким образом в течение разумного периода времени, передается по просьбе одного из государств на арбитражное разбирательство. Если же государства не смогут договориться о его организации, любое из них может передать спор в Международный Суд, обратившись с заявлением в соответствии со Статутом Суда.

На европейском уровне еще одним органом, уполномоченным урегулировать рассматриваемые споры, является Европейский комитет по проблемам преступности Совета Европы, который на постоянной основе информируется о толковании и применении соответствующих конвенций. В частности, согласно п. 2 ст. 39 Страсбургской конвенции об «отмывании» грязных денег, в случае разногласий в отношении ее толкования или применения стороны стремятся урегулировать их путем переговоров или любым другим мирным способом по своему выбору, включая передачу спора на рассмотрение Европейского комитета по проблемам преступности, в арбитражный суд, решения которых будут обязательными для сторон, или в международный суд, в зависимости от договоренности заинтересованных сторон.

Особенность посредничества состоит в том, что участвующие в споре стороны оказываются в состоянии сами разрешить спор благодаря влиянию третьей стороны. Арбитраж идет дальше в том смысле, что урегулирование спора ставится в прямую зависимость от решения беспристрастной третьей стороны. То же самое происходит при судебном разбирательстве, но судья связан более строгими правилами по сравнению с арбитром. С этой точки зрения учреждение Суда, предназначенного для разрешения межгосударственных споров, явилось кульминацией в процессе длительной эволюции методов мирного урегулирования международных споров, история которой восходит к античности. Ныне таким органом является Международный Суд ООН, учрежденный в 1945 г. в соответствии со ст. 92 Устава ООН и действующий на основании Статута, являющегося составной частью упомянутого Устава, хотя и не включенной в него, а лишь добавленной в качестве приложения.

Указанный Суд создан как постоянно функционирующее международное учреждение, местопребыванием которого является Гаага (Нидерланды). В его задачу входит разрешение на основе международного права споров юридического характера, которые государства представляют на рассмотрение Суда. Таким образом, только государства могут быть сторонами по разбираемым им делам (ст. 34 Статута).

Вместе с тем основным принципом урегулирования международных споров является то, что юрисдикция международных судов зависит от согласия соответствующих государств. Следовательно, «ни одно суверенное государство не может стать стороной в судебном деле, если оно не изъявит на это своего согласия в той или иной форме».[476] При этом способы согласия государств с тем, чтобы их юридические споры разбирались Международным Судом, определены в ст. 36 его Статута, в п. 1 которой говорится: «К ведению Суда относятся все дела, которые будут переданы ему сторонами, и все вопросы, специально предусмотренные Уставом Организации Объединенных Наций или действующими договорами и конвенциями».

В первом из предусмотренных случаев стороны договариваются на двусторонней основе передать на рассмотрение Международного Суда существующий спор, признавая тем самым его юрисдикцию по данному конкретному делу. Реально переданные таким образом споры касались, в числе прочего, суверенитета над определенными участками территории, делимитации границ и некоторых других вопросов, с которыми прямо или косвенно связаны юрисдикционные, а вместе с ними – и экстрадиционные конфликты.

Так, один из споров, который рассматривался Судом на основе специального соглашения сторон, имел место между Перу и Колумбией по поводу предоставления убежища в колумбийском посольстве в Лиме гражданину Перу Виктору Раулю Айя де ла Торре. В своем решении от 20 ноября 1950 г. Суд согласился с контржалобой Перу о том, что данное убежище было предоставлено в нарушение Панамериканской Гаванской конвенции об убежище (1928 г). И в тот же самый день, когда было вынесено данное решение, Колумбия представила просьбу о его толковании, желая получить ответ на вопрос, означает ли это решение обязанность выдачи беженца перуанским властям. Однако решением от 27 ноября 1950 г. эта просьба была признана Судом неприемлемой.

В свою очередь Перу сразу же после вынесения решения от 20 ноября 1950 г. потребовала от Колумбии выдачи Айя де ла Торре. Колумбия отказалась это сделать, заявив, что ни действующие правовые положения, ни решения Суда не обязывают ее выдать беженца перуанским властям. А после того, как вышеупомянутая просьба о толковании решения Суда была отвергнута, Колумбией было вновь возбуждено судопроизводство путем подачи нового заявления. Рассмотрев его, Суд подтвердил точку зрения Колумбии решением от 13 июня 1951 г.[477]