Выдача преступников - Александр Бойцов

Зафиксированный в российском законодательстве подход к решению рассматриваемого вопроса не является исключительным, так как различные европейские государства определяют центральный орган для рассмотрения вопросов о выдаче согласно своему внутреннему праву и собственной правоприменительной практике. Однако тот факт, что решение о выдаче в данных странах принимают административные органы (юстиции, полиции, прокуратуры), еще не означает, что выдача тем самым становится административным актом.

То обстоятельство, что исполнение запроса о выдаче лица, находящегося на территории России (равно как и направление запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства),[461] возложено на Генеральную прокуратуру, можно объяснить тем, что именно прокуратура является тем ключевым органом в уголовном судопроизводстве, который уполномочен от имени государства осуществлять уголовное преследование в ходе досудебного производства по уголовному делу, надзирать за процессуальной деятельностью других наделенных тем же правом органов (дознания и предварительного следствия) и поддерживать обвинение в суде. Поэтому, принимая решение о выдаче, уполномоченные на то Генеральный прокурор или его заместитель, по существу, устанавливают наличие законности и обоснованности уголовного преследования в отношении выдаваемого лица.[462]

б) Объекты

Объектами правоотношения принято считать то, по поводу чего взаимодействуют его субъекты или то, на что направлены их индивидуально определенные права и юридические обязанности.

Что касается выдаваемых персон, то поскольку экстрадиция представляет собой процесс их физического перемещения из одного государства в другое, таковыми могут быть только физические лица. Хотя по законодательству некоторых стран уголовно ответственными могут признаваться и юридические лица, вопрос об их экстрадиции, что очевидно, не ставится. Соответственно запрос о выдаче должен содержать полное имя человека, в отношении которого он направлен, дату его рождения, данные о гражданстве, месте жительства или месте пребывания, а также по возможности описание внешности, фотографию и другие данные, позволяющие идентифицировать личность (ч. 4 ст. 460 УПК РФ).[463]

Спорным остается другой вопрос: кем являются указанные лица – объектами или субъектами экстрадиционных отношений?

Традиционная точка зрения рассматривает человека, подлежащего выдаче, в качестве ее объекта. Еще А. Штиглиц отмечал, что «преступные деятели должны всюду служить объектом общегосударственного преследования».[464]

Некоторые современные авторы причисляют выдаваемых лиц к субъектам выдачи.[465] Другие считают это мнение ошибочным, ибо выдача – международно-правовая процедура, проводимая государствами. Стало быть, «они и только они» выступают субъектами возникающих при ее проведении правоотношений. Запрашиваемое же лицо выступает в этих отношениях «только в качестве пассивного объекта, по поводу передачи которого устанавливаются правоотношения между государствами. Субъектом его следует рассматривать только с позиции национального права участвующих в выдаче государств – уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, причем дважды. В первый раз – до выдачи, по праву страны, где он был взят под стражу с целью выдачи, т. е. от момента ареста до момента его передачи запрашивающему государству. Второй раз – после выдачи, по праву страны, где им было совершено преступное деяние».[466]

Неоднозначность решения данного вопроса предопределяется различием во взглядах на субъектный состав международного публичного права в целом и такой его отрасли, как международное уголовное право, в частности.

Определенным признанием пользуется ныне мнение, согласно которому субъектами международного права являются не только государства, но и индивиды. Включение последних в число субъектов международного права во многом связано с образованием в нем института прав человека.

Тем не менее некоторые авторы полагают, что «подобное мнение противоречит природе международного права, которое не предназначено для непосредственного регулирования отношений физических и юридических лиц. Для такого регулирования необходим государственный механизм». Поэтому даже в Уставе ООН сказано лишь, что речь идет о международном сотрудничестве в поощрении и развитии уважения к правам и основным свободам человека.[467]

Если же принять во внимание распространенность принципа невыдачи собственных граждан, то можно сказать, что объектами выдачи являются главным образом иностранные граждане, находящиеся в пределах территории запрашиваемого государства, но обвиняемые или осужденные запрашивающим государством за совершенное преступление.

в) Содержание

Содержание экстрадиционного правоотношения образует совокупность корреспондирующих прав и обязанностей сторон. С этой точки зрения управомоченным субъектом является запрашивающая выдачи сторона, а правообязанным – запрашиваемая сторона.

Реализация экстрадиционного правоотношения означает осуществление его субъектами своих прав и обязанностей посредством конкретных юридических действий, которые ведут к определенным юридическим результатам. При этом одна из сторон обладает возможностью требовать выдачи от обязанной стороны и прибегать к соответствующим мерам воздействия в случае невыполнения ею своей обязанности, а другая – должна отреагировать на обращенное к ней правомерное требование и совершить выдачу, а также нести юридическую ответственность за неисполнение указанного требования.

Таким образом, нормальное функционирование экстрадиционных правоотношений и удовлетворение интересов управомоченных субъектов возможно лишь в случае, если субъективные права обеспечиваются выполнением соответствующих юридических обязанностей и гарантируются соответствующими средствами воздействия. Следовательно, каждому праву участника экстрадиционного процесса должна корреспондировать обязанность другого участника этого процесса.

Впрочем, несмотря на то, что международное право недвусмысленно закрепляет обязательства сторон экстрадиционных отношений, вопрос об обязательном характере выдачи остается не вполне проясненным.

Так, задаваясь вопросом о том, является ли выдача правом или обязанностью государства, Л. Н. Галенская отмечает, что только некоторые авторы прошлого (в частности, Гуго Гроций) полагали, что выдача – это обязанность государства. В настоящее же время общепризнанной является противоположная точка зрения. «Представляется, – заключает автор, – что она полностью отвечает принципу уважения государственного суверенитета и нашла подтверждение в межгосударственной практике. Каждое государство в силу своего территориального верховенства обладает правом решать вопрос о наказании лиц, находящихся на его территории».[468]

Конечно, никто не вправе навязать государству заключение договора о выдаче. Но заключив таковой, государство становится обязанным к его исполнению. Этого не отрицает и Л. Н. Галенская, завершая свои рассуждения следующей обмолвкой: «Обязанность выдачи наступает только при наличии договора, да и то с большими оговорками».[469]

Действительно, в договорах о выдаче обязательство выдавать не является абсолютным, а обусловливается указанными в них или содержащимися в национальном законодательстве договаривающихся сторон ограничениями. Обычно они связаны с запретом на выдачу собственных граждан, на выдачу за политические преступления, на выдачу государству, где за соответствующее преступление может быть назначена смертная казнь, и т. д.

При наличии оснований, категорически исключающих саму выдачу, вопрос о ее обязательности или факультативности лишается смысла. При наличии же всех необходимых оснований для выдачи (условно говоря – все признаков «состава выдачи») также становится очевидной бесплодность спора о том, когда она является обязательной, а когда факультативной. При наличии к тому оснований выдача всегда является обязательной.

Другой вопрос – о каком основании идет речь. В одних случаях стороны идут по пути предельной их формализации, в других – используют исключительно оценочный подход, в третьих – применяют смешанный способ изложения, когда формальные показатели выдачи дополняются оценочными, устанавливаемыми по обстоятельствам конкретного дела. При так называемом «обязательном» отказе в выдаче достаточно установить наличие формального основания. В этом случае презюмируется, что определенные юридические признаки всегда являются безусловным свидетельством наличия материального основания. «Факультативный» отказ характеризуется тем, что юридически формализованные признаки не отражают с такой же безусловностью материальное основание невыдачи. Последнее устанавливается путем оценочной деятельности компетентных органов, ориентиром для которых служат рамки формального основания. Однако подчеркнем, что вывод соответствующих органов о возможности выдачи, к которому они приходят в ходе оценочной деятельности, является не основанием выдачи, а констатацией наличия такого основания.