Выдача преступников - Александр Бойцов

Указанная Конвенция о правовой помощи, заключенная государствами СНГ 22 января 1993 г., но распространившая свое действие и на правоотношения, возникшие до ее вступления в силу, проложила путь к решению многих острых проблем, хотя она и не лишена недостатков. Впереди еще большая работа по созданию необходимого набора согласованных правил поведения в сфере контроля за преступностью.[454] Ибо разрыв единого правового пространства не только не способствовал дезинтеграции единого криминального пространства, но, напротив, создал более благоприятные возможности для того, чтобы после совершения преступления на территории одной республики укрыться от уголовного преследования в другой. Еще более острым стал вопрос об ответственности соучастников – членов организованных преступных групп, действующих на территории разных республик, и т. д.

Недостаточную активность России на пространстве ближнего зарубежья можно объяснить тем, что ее усилия были направлены на выравнивание отношений с бывшими противниками по «холодной войне». Но делаться это должно при понимании и того значения, которое имеет для России возможность экстрадиционного взаимодействия в формате СНГ. Учитывая особый характер связей между бывшими союзными республиками, представляются необходимыми:

а) разработка в рамках общей концепции контроля за преступностью на постсоветской территории пакета региональных специализированных договоров о выдаче преступников и передаче осужденных для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются;

б) обогащение инструментария правовой помощи за счет использования таких институтов, как возвращение преступников, совершивших угон воздушного судна, передача преследования, передача наблюдения при условно-досрочном освобождении;

в) заключение в этих целях всеобъемлющих региональных соглашений о международной действительности судебных решений по уголовным делам и исполнении приговоров, вынесенных иностранными судами, о передаче разбирательства уголовных дел, о передаче надзора за лицами, условно осужденными или освобожденными в других странах;

г) определение путей единообразного разрешения юрисдикционных проблем в отношении бипатридов;

д) договорное обеспечение выдачи собственных граждан – членов транснациональных преступных групп при условии их возвращения в страну гражданства для исполнения приговора, что позволило бы снять остроту юрисдикционных проблем в отношении интернациональных преступных сообществ, обеспечив разбирательство совершенных ими преступлений в одном суде взамен «растаскивания» дела по судебным учреждениям различных государств, объективно препятствующего всесторонности и полноте его рассмотрения;

е) внесение в национальное законодательство единых предписаний по указанным вопросам, благодаря чему международно-правовые нормы, призванные оказывать регулирующее воздействие на субъектов национального права, применялись бы как нормы, инкорпорированные в национальную правовую систему, наполняя ее предметным содержанием.

Что касается конкретных форм межгосударственного взаимодействия по вопросам выдачи, то международной практике известны три порядка сношений:

1) дипломатический способ, при котором вопрос об оказании правовой помощи решается органами международных сношений данных государств;

2) непосредственный способ, предполагающий прямые контакты между юридическими учреждениями договаривающихся сторон, в функции которых входит оказание правовой помощи;

3) смешанный способ, сочетающий в себе дипломатическую форму сношений с непосредственной.

Каждый из названных каналов передачи экстрадиционных запросов имеет свои достоинства и недостатки, но их анализ не входит в задачу настоящей работы. Отметим лишь, что требованию быстроты исполнения таких запросов более всего соответствует непосредственный способ сношений, обеспечивающий более тесные и потому эффективные контакты между национальными юридическими ведомствами, ответственными за экстрадиционное сотрудничество.

Что касается конкретных органов, принимающих от имени государства решение о выдаче, то еще М. Д. Шаргородским отмечалось многообразие подходов к этой проблеме. «Вопрос о выдаче внутри страны, – писал он, – разрешается в различном порядке: ^административными органами (Испания, Югославия – до 1939 г., Дания), 2) судебными органами; при этом решение судебных органов может иметь – а) консультативное значение (Бельгия, Австрия, Голландия, Венгрия), б) консультативное значение при положительном решении вопроса о выдаче и обязательное при отрицательном – так называемая люксембургская система (Люксембург, Италия, Швеция, Норвегия, Финляндия, Франция), в) обязательное значение во всех случаях (Швейцария, Аргентина, Бразилия, Парагвай)».[455]

Современные специалисты отмечают наличие двух основных подходов к экстрадиции: англо-американского и европейско-континентального. Первый предусматривает обязательное рассмотрение дела в суде, призванном оценить «неопровержимые доказательства» или «достаточные основания» для уголовного преследования запрашиваемого лица, предоставленные запрашивающей стороной. Второй подход, реализуемый в законодательстве многих европейских стран, носит «административный характер», поскольку поступивший запрос рассматривается сначала министерством иностранных дел на предмет соответствия договору, а затем направляется в прокуратуру для заключения о соответствии его национальному законодательству, тогда как судебные инстанции рассматривают дело лишь в случаях возникновения сомнений в обоснованности обвинения против запрашиваемого лица. Однако даже в этих случаях правительство при решении вопроса о выдаче не связано заключением суда, имеющего для него лишь консультативный характер.[456]

Здесь следует заметить, что первоначально ст. 12 Европейской конвенции о выдаче (1957 г.) предусматривала передачу запроса в письменном виде «по дипломатическим каналам», допуская одновременно и «другие средства передачи», могущие быть использованными на основе «прямого соглашения между двумя или более сторонами».[457]

Второй протокол к названной Конвенции (1978 г.), не исключив использование дипломатических каналов и других видов сношений, могущих быть оговоренными в прямом соглашении между сторонами, ввел, однако, общее правило, в соответствии с которым просьба о выдаче направляется министерством юстиции запрашивающей стороны соответствующему министерству запрашиваемой стороны (ст. 5 главы V). При этом пп. «е» п. 2 ст. 9 указанного Протокола оставил за участниками Конвенции право лично определять возможность применения данного обязательства.

Россия реализовала свое право на использование существующих в ее системе каналов направления и исполнения соответствующих запросов, оговорив при ратификации Европейской конвенции о выдаче и протоколов к ней, что она не применяет главу V Второго дополнительного протокола, и указав, что «назначенным органом» для рассмотрения вопросов о выдаче является Генеральная прокуратура РФ, хотя ее решение о выдаче может быть обжаловано лицом, в отношении которого оно принято, в судебном порядке.[458]

Правомочность изложенной оговорки вытекает не только из положений Конвенции и дополняющих ее протоколов. Допустимость направления запросов по каналам иным, чем дипломатические либо каналы министерств юстиции, была подтверждена объяснительным докладом по Европейской конвенции о выдаче.[459] Указанный принцип реализации отдельных положений Конвенции зафиксирован и в официальном издании Совета Европы – Руководстве по процедурам, разработанном Комитетом экспертов по действию Европейских конвенций по уголовным вопросам.[460] Причем, как следует из данного Руководства, ряд европейских стран использует каналы иные, чем министерство юстиции или министерство иностранных дел. Так, Великобритания направляет запросы о выдаче от имени Министра внутренних дел посредством дипломатических каналов. В Швейцарии центральным органом по вопросам экстрадиции является Федеральное бюро полиции. Запросы в Польшу и Литву направляются на имя Генерального прокурора.

Таким образом, российский подход, имея свои нюансы, тяготеет все же к континентальной модели экстрадиции, поскольку по отечественному УПК решение о выдаче иностранного гражданина или лица без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации и обвиняемых в совершении преступления либо осужденных судом иностранного государства, принимается Генеральным прокурором или его заместителем, которые письменно уведомляют об этом решении лицо, в отношении которого оно принято, и разъясняют ему право на обжалование данного решения в суд в соответствии со ст. 463 настоящего Кодекса (ч. 4, 5 ст. 462).