Убить Троцкого - Юрий Маслиев

Гимназист указал подошедшему Лопатину на двери, где скрылся его подопечный. Сунув смышленому пацану небольшую сумму, Евгений предложил ему купить в обжорке какие-нибудь сладости и заодно – посмотреть, что делает там Югович. Сам же, скрывшись в ближайшей подворотне, стал наблюдать за входом.

Через несколько минут мальчик вернулся в подворотню, неся в кульке красные, аппетитно пахнущие, еще теплые креветки. Он сообщил, что в помещении, кроме хозяина, находится еще один японец в штатском, сидящий за дальним столиком. С ним Югович сейчас ведет оживленную, но негромкую беседу.

Коротая время в ожидании своих подопечных, любители сыска щелкали, как семечки, креветки, с сожалением вспоминая несостоявшийся обед, до тех пор, пока на пороге не показался их клиент. Мальчишка кинулся следом за ним, а Евгений продолжил караулить японца.

Тот не заставил себя долго ждать. В нем Лопатин сразу же узнал начальника японской контрразведки – майора Ямамото.

Как умудрился Лопатин распознать в затрапезном япошке с надвинутым на глаза котелком японского офицера, которого он мельком видел на приеме у Маркина, так и осталось для друзей загадкой.

Тем не менее это подтвердилось, так как Евгений, отпустив подальше японца, уже почти теряя его из виду, поймал пролетку и, обогнав его, успел заметить в прорезь тента, как тот направился в один из небольших особняков.

Свернув за угол, Лопатин приказал кучеру развернуться и поехал в обратную сторону. Остановился он, не доезжая нескольких десятков метров до интересующего его особняка, не привлекая к себе особого внимания, поскольку в это время дня улицы города были довольно оживленными.

В награду за его ожидание он увидел выходящего из особняка Ямамото, переодетого уже в офицерскую форму. На этот раз ошибка исключалась.

Узнав все, что ему было нужно, Евгений отправился назад, к своей подружке, в надежде возобновить прерванное свидание. К большому сожалению, обед его уже не ждал, и обиженная, совсем уже немилосердная сестра милосердия дала ему от ворот поворот, разрешив, правда, встретиться с братом.

Пацан рассказал, что Югович на другом конце города зашел в небольшой домик, из которого вскоре вышел в обычном для него одеянии а-ля Керенский вместе с красивой молодой дамой, по описанию один к одному соответствующей облику Оленьки Маркиной. Они сели в ожидавший их у калитки фаэтон и уехали.

– Вот адрес дома, – Евгений протянул Михаилу листок бумаги.

Рассказывая все это, Лопатин успел раздеться и, горячо жестикулируя, ходил по комнате, по-видимому продолжая еще переживать эти события.

В комнате наступила длительная тишина. Отчетливо слышалось тиканье массивных, в дереве, часов с огромным маятником и сопение взволнованного и голодного Лопатина.

– Будет чудом, если такой матерый разведчик, как Ямамото, не заметил слежки… – нарушил тишину Михаил. – Хотя… за ним следили непродолжительное время, и Женя действовал очень грамотно.

– История весьма интересная, есть над чем поразмыслить, – задумчиво произнес Блюм. – Как и следовало ожидать, не одних нас интересует содержимое Государственного банка…

– Ну что ж, приступим к разработке операции под кодовым названием «Вор у вора дубинку украл», – хлопнув ладонью по боковушке кресла, Михаил встал. – Вот только меня интересует: Ямамото хочет нагреть руки сам или действует по поручению своего руководства?.. Скорее всего – первое, так как японские власти действовали бы более прямолинейно – просто оцепили бы банк, и все. Он хочет опередить своих шефов. А тут еще эта комбинация с большевиками… Нет, Ямамото играет на свой карман. Что ж, постараемся этим воспользоваться!

– А меня также интересует, – решительно и со значением ворвался в разговор Евгений и, сделав паузу, чтобы привлечь внимание друзей, уже другим тоном сказал: – Когда мы жрать-то будем?

На следующее утро Михаил приказал Саше вызвать на встречу десяток бывших сотрудников сыскной полиции, которые, по недавней договоренности с таким же бывшим следователем, ожидали работы. Встреча должна была состояться в небольшом домике, специально снятом Михаилом для этих целей. У него оставалось еще много времени, поэтому, усевшись в кресло, он начал составлять план, пытаясь разгадать схему, по которой решили действовать их противники.

В том, что целью Юговича и Ямамото являлся банк, не оставалось сомнений.

В городе чувствовалось особое напряжение. Японские войска вели себя агрессивно. Различные провокации нарастали лавинообразно. Правительство, в которое входили и коммунисты, было настороженно. Тучи сгущались над Приморьем, о чем свидетельствовало заявление начальника дипломатической миссии при штабе экспедиционных войск графа Мацудайры, который в интервью газете «Осака Майничи» заявил, что эвакуация японских войск с русской территории откладывается на неопределенный срок.

Выяснив, что японцы обносят колючей проволокой одну из сопок в районе Владивостока; установили на чердаке аптеки Боргеса на углу Светланской и Алеутской улиц – два пулемета, на углу Алеутской и Фонтанной – пулемет; ведут наблюдение за земской управой, – а также собрав много другой обрывочной информации, Михаил составил цельную картину, из которой следовал вывод: в ближайшее время готовится новый переворот. И на фоне проходившей в то же время эвакуации американского экспедиционного корпуса становилось ясно: Япония закрепит за собой решающее военно-политическое положение на Дальнем Востоке под предлогом помощи чехословакам, чей корпус с нетерпением ожидал своей отправки на родину.

Несомненно, что операция по изъятию ценностей должна была произойти в это короткое время, до начала переворота. Счет шел уже, возможно, на дни.

Михаил якобы случайно познакомился в ресторане с одним клерком из центрального статистико-экономического отдела, где велся учет финансов, грузов, товаров и продовольственных запасов, и узнал от него, что в кладовых Государственного банка хранилось золото и платина в слитках, а также золотые монеты различных валют на сумму 72 миллиона рублей по курсу рубля на 1913 год[43]. Эта астрономическая сумма была, конечно, не по зубам ни Юговичу с Ямамото, ни Михаилу с компанией. Такие ценности могли заглотить только государственные структуры, будь это временное земское правительство, интервенты или коммунисты со своими обширными военно-политическими и экономическими инфраструктурами, имеющими возможность не только изъять, но и хранить эти ценности. Отдельные же люди, в силу своей осведомленности, могли только урвать себе небольшую часть сокровищ, помогая одной из этих структур прийти к финишу первой.

Но если земское правительство было слабо и уже практически не имело власти, а японские интервенты в посредниках не нуждались – в ближайшее время они власть захватят, не говоря о том, что их войска и так охраняют Государственный банк, – оставалась одна сила, которая могла под каким-нибудь хитрым предлогом изъять ценности из банка, переправить этот объемный груз в надежное место и сохранить его.

Дальневосточная коммунистическая организация на периферии занимала прочное положение и пока еще имела возможность влиять на крупные транспортные перевозки по железным дорогам, не говоря о том, что она входила частично в финансово-экономический совет земского правительства. Единственной преградой при изъятии ценностей коммунистами являлся управляющий банком Маркин, который мог наложить вето на их выдачу, потребовав резолюцию всего финансово-экономического совета, а не одного или нескольких чиновников, и как честный человек непременно бы сделал это. Да еще, возможно, какие-то препятствия создал бы японский караул.

Михаил облегченно вздохнул. Отдельные части разрозненной мозаики начали выстраиваться в цельную картину. Он понял, что могло связывать таких разных людей, как японский разведчик Ямамото, коммунист Дедусенко, финансовый авантюрист, спекулянт-проходимец Югович и обворожительная красавица Оленька Маркина, через которую они могли повлиять на не чаявшего в ней души отца. Конечно, львиную долю должен был забрать себе Дальневосточный комитет. Но немалый куш осядет и в карманах Ямамото, Юговича и Маркиной.

Времени на подготовку контроперации против этой троицы, судя по всему, оставалось в обрез. Тем более что им противостоял разведчик-профессионал Ямамото с его оперативными возможностями и поддержкой неограниченного, по меркам этой операции, количества воинских подразделений.

Встреча с топтунами приближалась, и Михаил, переодевшись в штатское и слегка изменив свою внешность (усы, баки), вышел на улицу, с удовольствием вдохнув полной грудью чистый морозный воздух.

В горнице небольшого аккуратного домика, как бы притиснутого к стене огромного склада одной из многочисленных американских факторий, расплодившихся в последнее время на всем побережье, Михаила уже ожидали люди, в общем-то, не похожие друг на друга ни внешностью, ни одеждой, ни манерой поведения, но имеющие какую-то неуловимую общность. Они пили крепкий чай, поданный гостеприимной хозяйкой – за гостеприимство было заранее щедро уплачено, – и перебрасывались редкими, ничего не значащими репликами.