Любовь незнакомца - Колин Фолкнер

— Ваш секретарь сообщил, что у вас ко мне какое-то важное дело. Я слушаю вас, милорд.

Граф Ратледж подошел к столу и налил в бокал вина.

— Да, Джеймс, у меня к тебе важное дело, но прежде хочу сказать, что я долго разыскивал тебя. Мой личный секретарь сбился с ног. Ты, оказывается, живешь под чужим именем, Джеймс? Разве ты не гордишься своим? Признаться, я был огорчен, узнав об этом!

— Вы позвали меня поговорить или читать мораль?

Граф Ратледж укоризненно покачал головой.

— Джеймс, давай не будем огорчать друг друга, — сказал он примирительно. — В жизни и так много несчастий…

Кинкейд вскинулся.

— Что-то случилось с отцом? Он болен? Или его аферы так далеко завели его, что требуется помощь?

Граф Ратледж негодующе всплеснул руками.

— Джеймс, не смей так говорить об отце! Прикуси свой длинный острый язык! Как ты смеешь… — Он внезапно умолк на полуслове, а затем тихо произнес: — Мой брат, твой отец, умер.

Кинкейд побледнел и уставился невидящим взглядом в пол. Собираясь в дом к графу, он предполагал, что с отцом могло что-то случиться, думал о его возможной болезни и даже смерти, но тем не менее оказался не готов к такому печальному известию. Острое чувство жалости к отцу охватило его. Им так и не довелось увидеться перед его смертью, они не успели попросить друг у друга прощения…

Кинкейд крепко сжал кулаки и стиснул зубы.

«Попытаюсь сдержать свои эмоции, — подумал он. — Мои переживания доставят графу удовольствие! Он — мерзкий, отвратительный человек и лишь порадуется моему горю!»

Кинкейд поднял голову и, стараясь говорить спокойно, спросил:

— Как он умер? От какой болезни?

Граф Ратледж немного помолчал.

— Он всегда был здоровым человеком, если, ты, конечно, помнишь. Мой брат умер не от болезни, Джеймс.

Кинкейд в недоумении взглянул на своего родственника.

— Не от болезни? — немного растерянно повторил он. — Но что же тогда… С ним произошел несчастный случай?

Граф приблизился к нему и тихим голосом, в котором отчетливо прозвучали зловещие интонации, ответил:

— Нет, это был не несчастный случай, Джеймс. Все было спланировано и рассчитано заранее…

Кинкейда охватила ярость. Сколько же можно говорить загадками!

— Господи, вы долго будете меня мучить? Что случилось с отцом? Отчего он умер?

Граф Ратледж усмехнулся.

— А ты остался таким же нетерпеливым и вспыльчивым, каким был в детстве, — заметил он. — Ты хочешь знать правду о его смерти? Что ж… Твой отец был убит!

— Убит? — еле вымолвил Кинкейд, у него внутри все замерло от ужаса. — Как это… убит?

Он долго молчал, пытаясь осмыслить страшное известие.

— Кто его убил? Это как-то связано с его мошенническими операциями?

Граф Ратледж возмущенно замахал руками.

— Как ты можешь, Джеймс?

— Тогда, может быть, его убили крестьяне, с которых он брал непомерно высокую плату за землю?

— Джеймс, прекрати! Если ты не уважал отца при жизни, так изволь уважать память о нем!

Кинкейд холодно взглянул на графа.

— Так что же все-таки произошло? Кто его убил?

Неожиданно чудовищная мысль пришла ему в голову.

— Его убила жена? Энн?

Граф покачал головой.

— Нет, мерзавка Энн давно умерла, — презрительно усмехнулся он, и лицо исказилось от гнева. — Его убила третья жена — подлая, гнусная тварь Маргарет!

У Кинкейда от удивления стрельчатые брови полезли на лоб. Маргарет… Какие-то смутные воспоминания были связаны у него с этим именем. После побега из отцовского дома прошло много лет, и он почти забыл обитателей замка Ратледж.

— Значит, потом отец снова женился? — уточнил Кинкейд.

— Да, вскоре после того, как умерла Энн, — ответил граф. — Он взял в жены Маргарет Ганнибал.

Кинкейд задумался. Да, действительно, в замке жила девочка с большими голубыми глазами и светлыми, вьющимися волосами…

— Вы говорите о маленькой Маргарет? — спросил он графа. — По-моему, она была сиротой и отец стал ее опекуном?

Граф Ратледж угрюмо кивнул, подошел к столу и сел на стул.

— Да, только из прелестной маленькой девочки она превратилась в молодую женщину… — На его уродливом лице появилась ухмылка. — Я ведь, как ты понимаешь, воспользовался своим правом первой ночи, — сообщил он. — И знаешь, жена Филипа оказалась очень соблазнительной и привлекательной… Мне понравилась!

Кинкейда передернуло от отвращения. Он не сомневался, что граф не упустит ни малейшей возможности попользоваться тем, что ему не принадлежит! Наверняка уродливый мерзавец досаждал своими приставаниями молодым женам отца, а те, боясь его и не желая скандала, терпели. Отец умышленно не замечал гнусных выходок старшего брата и, уж конечно, не пытался вмешиваться.

Кинкейд долго глядел себе под ноги. Отец… Невозможно представить, что он умер. Убит…

Наконец он оторвал взгляд от полированного пола.

— Когда это случилось?

— В январе.

В январе… Вот, значит, как… А он-то эти несколько месяцев думал, что отец жив, и вспоминал о нем лишь с презрением и ненавистью!

— Но почему, почему она сделала это?

Граф Ратледж оперся рукой о край стола.

— Я думаю, она сошла с ума, Джеймс. Перед этим она родила мертвого, уродливого ребенка, очевидно, ее разум помутился, и она, в ярости набросившись на Филипа, ножом зарезала его. — Граф тяжело вздохнул. — Джеймс, если бы ты видел… На полу спальни в луже крови лежал убитый Филип…

Кинкейду показалось, что в комнате нечем дышать, и что если он сейчас же не покинет ее, то потеряет сознание. Ни в коем случае нельзя показывать свою слабость графу.

Он сделал несколько торопливых шагов к двери.

— Спасибо, что вы потратили время, сэр, чтобы отыскать меня и сообщить горестное известие.

— Джеймс! Подожди! Нам надо решить еще кое-какие проблемы! — воскликнул он.

Кинкейд остановился на пороге.

— Какие проблемы?

— Ты должен подписать бумаги, племянник!

Кинкейд вздохнул.

— Бумаги?

— Ну, конечно же! Ты теперь наследник состояния отца!

Кинкейд растерянно взглянул на своего родственника.

— Джеймс, ты — единственный наследник, — продолжал граф. — Отец оставил тебе состояние, много денег и своей титул! Ты теперь очень богат, у тебя есть титул, и очень скоро твоя жизнь круто изменится!

— Но я… я всегда был уверен, что отец, выгнав меня из дому, лишил и наследства! Он и сам кричал мне, что оставит нищим!

Граф Ратледж снисходительно улыбнулся и вдруг положил руку на плечо Кинкейда.

— Он просто тогда очень сердился на тебя, — объяснил он. — Разве Филип оставил бы тебя без наследства, подумай сам! Он же твой отец!