Война не Мир - Юля Панькова

― Рената, ― спросила я, ― а человек помнит о том, что его воровали?

― Частично. Но не все. Некоторые начинают нести что-то о зеленых человечках.

С устройством тамошнего мира мне стало более или менее понятно. С новыми данными план составился практически сам собой. Поскольку мы уже знали, что на молекул фильмы действуют, пожалуй, даже круче, чем на людей, то решили, что это и будет нашим оружием. Нам оставалось выяснить, какие именно кадры дадут нужный нам результат, придумать, как воровать инопланетян и распределить обязанности. Последнее было легко. Нас было мало.

― Послушай, ― вдруг сказала Рената, ― давай как-нибудь назовем нашу партию.

Я закашлялась.

― Травиаты, Гришки и Шуйского? Или Демона? ― предложила я.

― Я думаю о «Вселенском Несогласии». Партия Вселенского Несогласия, как тебе? ― сказала она.

― Да, ― я подперла ладонью дрожащую от хихиканья челюсть, ― идеально.

Рената предложила заказать художнику флаг, герб и еще парочку логотипов.

― Кто платит? ― спросила я.

Она закрыла органайзер с началом нашего плана, заложив странички карандашом, и пошла в комнату. Я поковырялась в Интернете. В нашем органайзере было записано, что моя должность называется генеральный стратег. Рената почему-то попросила называться союзником. Я насторожилась и перестала жабиться по поводу славы победителя только тогда, когда Рената объяснила, что на «ю» на ее родине начинаются все разновидности замов, помощников и вайсов.

― Так союзник не начинается на «ю»! ― почти согласившись, удивилась я.

― А что у вас вообще на него начинается? Ю-ту? Ю-щенко? Так эти должности уже разобрали…

Я разрешила ей оставаться союзником. Для выразительности мы решили писать «ю» заглавной. СоЮзник. Все-таки, для того, чтобы вершить большие дела, не обязательно быть пятым ангелом Чарли. Я попыталась припомнить великих лидеров человечества, которые не были бы маленькими и страшными или старыми и толстыми. На ум пришла Индира Ганди. Но названия ― это, конечно, важно. Особенно должностей.

Рената вернулась из комнаты. В руках у нее был пакет с пачками европейской валюты.

― На обмундирование, ― сказала она и преподнесла лидеру революции пакет.

― Чеки собирать? ― на всякий случай спросила я.

― Лучше учись, как я, ― Рената сделала сосредоточенное лицо (типа на советский паспорт) и вытянула перед собой руку. Я клянусь, сначала ее рука была совершенно пустая. Но через секунду на ладони оказались бабки. Бегло просмотрев пачку, Рената важно кивнула. Не знаю, кто там их ей передавал, но он так и не появился.

― Как это? ― спросила я, но от большого удивления тут же догадалась сама, ― притянула?

― А как еще делают деньги? ― спросила она, кидая купюры на стол.

Я нехотя пожала плечами. Не хотелось посвещать соЮзника в то, что до этой минуты наше финансирование выглядело несколько иначе. Глядя на кучу из ниоткуда, я вспомнила, в самом начале как раз Рената велела не настраиваться на халяву. Я подумала: возможно, медиа-планер научил ее русской традиции бизнеса ― менять договор вплоть до момента взаимных расчетов. На западных компаньонов семь пятниц на финансовой неделе действуют угнетающе, но уж кто, как привык.

Я решила попробовать. Я вытянула перед собой руку. Ничего не получилось ― она так и осталась протянутой. Очевидно, чтобы финансировать крупные проекты, надо знать какой-то секрет.

― Не переживай, ― Рената подняла ладонь, и на этот раз в ней оказались деньги с исламскими символами, ― 30% всех проектов и начинаний убыточны, но со временем у большинства получается. Надо только начать.

Как стратег я решила не откладывать действия в долгий ящик. Я повела Ренату в кино.

Как ни странно для военного времени, никакой патриотически возбуждающей пурги не показывали. Наоборот, в прокате шел стеб ― фильм о гильдии парашютистов в костюмах Элвиса. Воздушные Элвисы не поделили что-то с земными и решили создать собственный профсоюз, идейно более прогрессивный, чем традиционный союз Элвис-аниматоров. Парашютисты говорили, что их хохолок точнее передает образ музыкального бога, на том и поссорились.

Рената отреагировала неожиданно ― она обиделась. Ей показалось странным, что зал смеялся и ел попкорн. Кстати, на сеанс разрешалось проносить камеры.

Следом за Элвисами мы посмотрели кино о турецких строителях в России. Строителям пытались прищемить хвост поляки, но к середине я запуталась, где кто, потому что прорабы обеих сторон оказались похожи как братья. На стороне турков были молдаване. Их прораба я тоже узнавала через эпизод.

После строителей мы купили билеты на три сеанса подряд. В одном фильме выяснялось, что французский язык произошел от японского, и Тоекуса Коносима, президент Японского общества Марлона Брандо, постановил считать оригиналом Декамерона Боккаччо японский перевод. Все это были новые фильмы, снятые уже после начала войны.

Рената понимала все три языка, которые звучали в фильме, поэтому ей было понятней. Кроме культуры конфликт был завязан еще вокруг каких-то островов.

Фильмы показывали нон-стоп. На втором мне пришла идея сценария. Я достала ноут-бук и начала записывать. История была про любовь. Смысл заключался в том, что капитан некой воюющей армии влюбился в проститутку и решил сделать из нее звезду. Он купил для нее публичный дом, порно-студию и финансировал промо-проекты. Деньги, понятно, воровал у своего же правительства. Думаю, в сценарии сказалось влияние Теодора Драйзера.

К концу показа мне позвонили из банка. Вопрос взволновал меня не на шутку, и я попросила Ренату досмотреть оставшийся фильм без меня. Мы договорились, что я заеду за ней после сеанса, и она расскажет мне свои впечатления. На случай, если ей захочется что-то записать, я оставила ей компьютер.

В банке мне сказали, что к сожалению, вынуждены прекратить обслуживание моего счета. Последний раз я сняла все подчистую, а новых денег не поступило. Напротив, банку пришло уведомление о том, что вкладчик закрывает операции по данному счету, так как условием вкладов была моя финансовая несамостоятельность.

― Поздравляем, ― почему-то сказала менеджер. Еще три представителя банка, которые стояли вокруг, закивали так, словно я только что выиграла миллион в Вулкане удачи, ― поскольку вы являлись нашим клиентом на протяжении более, чем 7-ми лет, банк предлагает вам индивидуальную акцию. Начиная с текущего месяца, вы можете получать 30% годовых и бесплатное обслуживание до… ― менеджер заглянула в бумажку, ― до пяти пластиковых карт, при случае, если продолжите оставаться нашим клиентом.

― Вы журналист, насколько мы знаем, ― мягко сказал другой менеджер, ― я читал ваш рейтинг банков с точки зрения дизайна кредитных карт. На бытовом уровне, но мне понравилось…

У меня возникло чувство, что мы обсуждаем план операции по удалению моей селезенки. Все казалось логичным, но я ничего не понимала. Лечащие говорили на своем, банковском языке.

― Вы не могли бы показать мне то… это уведомление от моего, вашего вкладчика, чьим счетом я пользовалась, которое вы давеча получили? ― против моих ожиданий, вопрос оказался понятен.

Жестом волшебника менеджер распахнул папку и вынул из нее нужный лист. Это была копия факса.

― Факс, да, но мы получили это обычной почтой, ― кивнул другой менеджер. Почему-то из кармана он извлек сложенный вчетверо почтовый конверт, ― штамп не разборчив. Возможно, вам он скажет больше, чем нам. Вкладчик с самого начала предпочитал не называть страну проживания.

― Такое возможно? ― удивилась я, разглядывая печати. Действительно, разобрать место отправления было нельзя.

― При определенных обстоятельствах, ― объяснил менеджер, ― когда вкладчик, как бы сказать, не последнее лицо…

― Как его имя? ― вырвалось у меня. Менеджеры осторожно переглянулись, ― эээ, видите ли, ― я облокотилась на стойку и распустила туго обмотанный вокруг шеи шарф. Слава профессии, я умею находить метафоры быстрее, чем более простые слова. В некоторых случаях, это даже понятней, ― это было что-то вроде американского дядюшки. Я имею в виду мой счет. Я как бы племянница. Незаконная дочь.

― О! ― хором воскликнули менеджеры. Подозреваю, они проходили обязательные тренинги по методике западного обслуживания, ― понимаем.

Тут я заметила на штампе что-то похожее на две башни. Сложив конверт, я быстро сунула его в сумку.

― Так вам тоже неизвестно его имя? ― сочувственно спросил менеджер.

― Нет, ― покачала головой я. Чувство удаления селезенки сменилось ощущением, будто мне только что объявили сумму наследства, одновременно с датой гибели завещателя, ― я внесу деньги, завтра. Не закрывайте счет.

Мне предложили кофе. Но пора было возвращаться в кинотеатр. Всю дорогу я думала о том, существует ли почтовый штамп с двумя башнями.

Дело с моими счетом ― насколько я его знала ― было следующим: почти сразу после того, как мой бойфренд свалял дурака, став жертвой международного терроризма, один из западных банков в Москве выдал мне карту на пользование счетом. Все это время я была уверена, что деньги мне присылают его родственники. В менее романтическом варианте ― преданный бухгалтер, который знал о том, что мы с бойфрендом были женихом и невестой. В любом случае, сказать «спасибо» я могла только через банк, но банки не осуществляют подобных услуг. Ни адреса, ни имени, я, и правда, не знала…