Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Попрошу! – фыркает Бен. – В этих стенах купальников для вечеринки нет ни у кого! Дресс-код – голые жопки! – Шнайдер идет вприпрыжку. – Написал Этьену, он тоже в деле.
– Только она не пьет, – предупреждающе произносит Уильям.
– Плевать. Главное, что все будет как в старые времена, – легкомысленно отзывается рыжий.
Уильям останавливает его:
– Время вспять не повернуть.
Шнайдер сбрасывает его руку с плеча и заявляет:
– Для меня нет невозможного.
Между парнями происходит немой диалог. Что именно хочется вернуть Бену? Какие такие старые времена? Уильям в конечном счете сдается и отпускает друга. В глазах Маунтбеттена читаются затаенная печаль и смирение. Бен же скрывает все свои истинные чувства за натянутой улыбкой и отрешенным взглядом. Но что-то подсказывает, что в глубине души они оба чувствуют раны друг друга. Вот только не знают, как помочь.
Бен идет впереди нас по тропинке, ведущей в спортивный корпус. Уильям продолжает держать меня за руку. Я не сопротивляюсь, понимая всю бесполезность этого действия.
– Разве нам можно устраивать вечеринку у бассейна? – интересуюсь я.
– Нет, – просто отзывается он.
– Меня могут исключить за нарушение правил. – Я пытаюсь его остановить.
Он заглядывает мне в глаза:
– И всегда ты такая послушная?
Задираю подбородок:
– Всегда.
– Неужели? – Темная бровь приподнимается, взгляд искрится иронией.
– Я не могу позволить, чтобы меня исключили.
– Тебя не исключат.
– Ты не можешь быть в этом так уверен.
– Могу.
Решаю перефразировать:
– Я не могу быть в этом так уверена.
– Какая ты зануда.
Ловлю ртом воздух. От возмущения у меня разве что пар из ушей не валит.
– Как же я мечтаю сдать экзамен по истории и больше с тобой не пересекаться! – в сердцах на повышенных тонах произношу я.
– Успокойся.
– Успокойся? – пыхчу, но, прежде чем успеваю послать его, он, как всегда, переигрывает меня:
– Просто представь, что это сон. – И вновь этот пронзительный взгляд и сверкающая ирония в глубине глаз. – Во сне ведь можно.
Едва не спотыкаюсь. Делаю несколько коротких вдохов, пытаясь всеми силами унять волнение. Я хочу спросить, что он имеет в виду, но не решаюсь. Все так запутанно. Знаю, что переспорить Маунтбеттена мне не под силу. Мне неуютно от его взгляда. Я опускаю голову, разрывая зрительный контакт.
Во сне можно… Почему эта фраза кажется мне такой знакомой?..
* * *
В бассейне душно, пахнет хлоркой. Он такой огромный, каких я еще не видела.
– Олимпийский размер! – провозглашает Шнайдер и, поигрывая бровями, добавляет: – Я о бассейне. Восемнадцать метров в длину и четыре в глубину. – Он садится на корточки и вытаскивает бутылки одну за другой из своего, кажется, бездонного рюкзака. – Ваше величество, виски с колой? Водка с содовой? Быть может, чистый джин? Или же у вас игривое настроение для шампанского?
Маунтбеттен снимает жилет и, аккуратно сложив его, кладет на деревянный шезлонг у бассейна.
– Чистую колу, – отвечает он и начинает расстегивать пуговицы рубашки.
Я отворачиваюсь, когда замечаю оголенную мраморную кожу.
– Только не падай в обморок, стипендиатка, – смеется Бен и, пританцовывая, тоже начинает раздеваться.
Я замираю. Его торс. Веснушки на коже. Кровать с красным постельным бельем. Я смотрю на него во все глаза не моргая, пытаясь осознать, откуда подобные кадры появляются в моей голове.
– Только не надо таких восхищенных взглядов. – Он журит меня. – Иначе его королевская задница Маунтбеттен испепелит это старинное заведение. Мы же не хотим этого?
Бен подходит ко мне вплотную. Татуировка пожирателя смерти…
– Люси… – бормочу я.
Шнайдер врастает в пол, как мраморная статуя. Мышцы в плечах деревенеют.
– Бен, не трогай ее.
Я чувствую Уильяма за своей спиной.
– Татуировка. – Я поднимаю голову и встречаюсь с взглядом бледно-голубых глаз. – Это была ее идея?
Бенджамин смотрит поверх моего плеча.
– Разбирайся с ней сам, – холодно цедит он и расстегивает ремень, – а я окунусь.
Мне становится действительно страшно. Я чувствую Уильяма позади себя. Каждой клеточкой. Волосы на затылке встают дыбом. Я не помню вчерашнего вечера… как оказалась в своей спальне, в своей постели… Или же я все помню? Страх сдавливает горло. Бен одним ловким прыжком входит в воду. Я же не могу сдвинуться с места. Пространство вокруг сужается.
– Ты в порядке? – Тихий шепот касается моего уха.
Я вздрагиваю и нахожу в себе силы сделать шаг вперед. Двери закрыты. Мы далеко от набитых студентами кампусов. Почему я вечно оказываюсь в ловушке рядом с ним?
– Я хочу уйти… у меня были другие планы. – Голос меня не слушается, сипит.
Уильям молчит. Чувствую, как он опускает ладонь мне на шею и притягивает к себе.
– Сегодня проведи этот вечер со мной, ладно?
Он не просит. За вопросом скрывается очередной приказ. И хотя его голос звучит спокойно, я чувствую в нем назревающую бурю.
– Отпусти меня, – чуть ли не умоляю я.
Уильям упирается носом мне в макушку, вдыхает запах моих волос и произносит:
– Не могу.
– Я боюсь… – Признание дается сложно, страшно показывать свою уязвимость.
– Поверь, я пытаюсь тебя уберечь.
– От кого? – Я поворачиваю голову и встречаюсь с затуманенным взглядом серых, пасмурных глаз. Тихо произношу: – От себя?
Уильям пристально смотрит мне в глаза и медленно наклоняется к моему лицу:
– Ты не боишься меня, Ламботт.
Я чувствую произнесенные им слова на собственных губах.
– Чего же, по-твоему, я боюсь? – Завороженная, изучаю его лицо, запоминая каждую черту.
– Этот ответ тебе придется найти самой, – произносит он и резко отстраняется. – А теперь пошли сделаем вид, что мы беззаботные, безмозглые студенты, и поплаваем.
Маунтбеттен отходит от меня, оставляя ворох чувств и водоворот мыслей. Чего я боюсь? Нежность и власть – взрыв в сознании. Я боюсь того, как мое тело реагирует на него, как мозг отключается рядом с ним. Я будто попадаю под его чары.
Заклинание Уильяма Маунтбеттена. И у меня нет антидота.
Он снимает темные брюки и с разбега прыгает в воду. Брызги разлетаются вокруг. Бен довольно кричит. Уильям же выныривает и смотрит мне в глаза.
– Иди ко мне, – просто говорит он.
В ушах стучит пульс. Я единственная все еще полностью одета.
– Обувь, – подсказывает Маунтбеттен.
Снимаю туфли и ставлю их рядом с его.
– Гольфы, – продолжает он.
Я послушно стягиваю их и кладу рядом с его вещами. Упираюсь ступнями в прохладный кафель. Уильям молчит, буравит меня взглядом, расшифровать который мне не под силу. Хотя что-то внутри уверенно шепчет: власть.
– Кардиган, – решает он.
Я снимаю его и бросаю поверх его брюк. Остались юбка и рубашка. Меня прошибает холодный пот. Темная бровь Уильяма взмывает вверх. Он как бы беззвучно говорит: «Дальше решай сама, Ламботт». Делаю маленький шаг вперед. А затем еще один и еще. До тех пор, пока мои пальцы не упираются в край бассейна. Маунтбеттен молча следит за каждым моим движением. Стоит взглянуть на воду, и страх сковывает меня, биение сердца учащается. «Не делай этого, Селин», – велит внутренний голос, что идет на поводу у испуга. Но я так устала бояться. Серебристые глаза гипнотизируют. Стоит ли признаться? Мне хочется быть такой же бесстрашной, как он. Мысли путаются в голове. Внутренний голос продолжает выкрикивать предостережения. Жажду тишины. Хочу, чтобы страх исчез. Я набираю в легкие как можно больше кислорода, опускаю веки и делаю шаг вперед. Мгновение, и я оказываюсь под водой, пуская по поверхности кольца. Вода нежно обнимает меня. Звуки затихают. Невероятно. Абсолютная тишина. Умиротворение. Тревога исчезает. Хаос в голове замедляется. Тело якорем уходит на дно. Я не сопротивляюсь. Не борюсь. Остатки воздуха пузырьками вылетают изо рта. Вода заполняет рот и нос. Покой… Какое пленительное ощущение!
Чувствую, как кто-то вторгается в мое царство тишины. Грубо хватает за волосы и тянет вверх. Я царапаю эту руку и жажду лишь одного – чтобы меня отпустили. Но ему все равно. Он преследует свои цели. Меня вытаскивают на воздух, аккуратно кладут на холодный кафель. Все происходит словно не со мной. Ощущения не столь яркие, я чувствую их сквозь призму своей отрешенности.
– Она дышит? – доносится до меня женский крик.
– Не паникуй, – вторит ему мужской.
Горячие губы касаются моих ледяных, и потоки воздуха неприятно врываются внутрь. Хочется сказать: оставьте меня, не беспокойте, мне здесь так
