Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они не мои мальчики на побегушках. – Я покачала головой и подобрала с пола разноцветный свитер Луны – она обожала разбрасывать свои вещи.
Луна скривилась.
– Люси, ты поела? – пародируя грубый мужской голос, пропела она. – Может, тебе холодно? Нужна ли тебе помощь? Быть может, звезда с неба?
Я расхохоталась и кинула в нее свитер, попав в лицо.
– Ты что, завидуешь? – поинтересовалась я.
Луна швырнула свитер на постель и, наклонившись над тетрадью, произнесла:
– Каждая женщина в этом здании тебе завидует.
При этих словах что-то ухнуло внизу моего живота. Я замерла, не понимая, серьезно ли она… Говорят, в каждой шутке есть доля правды.
Лучшая подруга подняла на меня свои голубые глаза и подмигнула:
– Как же хорошо, что я не все! – Она захлопнула учебник. – Я такая одна на весь кампус! Стипендиатка!
– Знала бы я, что ты будешь так кичиться своей стипендией, я бы тебе не помогала поступить сюда…
– Помогала бы, потому что ты меня люби-и-ишь! – Последнее слово она прокричала так громко, что у меня зазвенело в ушах.
– А как насчет той заучки… как ее… на «Р»? – Я нахмурилась, силясь вспомнить имя.
– Ребекка, – сделала это за меня Луна. – Она не на стипендии, как бы странно это ни было, и также, подруга, она – та причина, по которой мы не будем на первых порах сидеть вместе.
Я непонимающе нахмурилась, и Луна пояснила:
– Если честно, я вообще не тяну эту программу. – Она проскулила в ладони: – Мне нужна помощь, и она единственная, кто может мне помочь!
– Что ты имеешь в виду? – Я присела на ковер в нашей спальне.
– Она меня подтянет, а потом мы с тобой снова станем подружками не разлей вода.
– Но почему я не могу помочь?
– Потому что тебе ставят высшие баллы за то, что ты Ван дер Гардтс, а у меня такой привилегии нет. Со стипендиаток всю шкуру спускают… – Она громко выругалась. – Особенно этот дряхлый, как его там, с тростью.
Я мгновенно поняла, о ком речь:
– Де ла Фонн.
– Да-да, жуткий сноб! Точно хочет, чтобы меня исключили.
В комнате повисло молчание. Мои мысли хаотично разбегались. Луна собиралась воспользоваться Ребеккой. И нет, я не была против этого, мне лишь было грустно, что она не будет сидеть со мной на лекциях.
– Люси, я немного подниму себе оценки. – Луна села передо мной и взяла мои руки в свои. Ее теплые ладони согревали. – Для этого мне нужно немного побыть лучшей подружкой заучки Бекки. Мы же с тобой теперь еще и соседки! – Ее голубые глаза радостно сверкали. – Нас ничто не разлучит. Никогда.
И я ей поверила. Поверила в то, что нас ничто никогда не разлучит.
– Я лишь повышу баллы, чтобы старики снобы не выдворили меня вон. – Она заправила светлые волосы за уши. – Хорошо?
– Хорошо, – прошептала я, и она крепко меня обняла.
Неожиданно мне в голову пришла сумасшедшая идея:
– А хочешь поиздеваться над стариком снобом?
Мне хотелось поддержать Луну. Поставить сноба на место. И, оглядываясь назад, я думаю, что во мне кипело желание сделать что-то безрассудное. Насладиться всей той свободой, которая наконец снизошла на нас.
Луна отстранилась и с любопытством заглянула мне в лицо:
– Как именно?
– Он дал нам задание создать свое искусство. – Кровь в моих жилах забурлила. – Что, если мы покажем ему современное искусство?
Я подскочила с ковра и полезла в шкаф. Победно достала из него колготки в сеточку, которые припасла для Хеллоуина, чтобы поиздеваться над Шнайдером.
– Зачем нам это? – озадаченно поинтересовалась Луна.
– Фотография – это искусство?
– Да… – все еще не понимая, к чему я клоню, отозвалась она.
Я начала раздеваться. Луна смотрела на меня как на ненормальную.
– Мы удивим его… Надевай, у меня есть вторая пара.
Я швырнула упаковку колготок, и Луна поймала ее на лету.
– Сделаем такие фотографии, от которых даже его старый стручок воскреснет.
– Ты собираешься дать ему материал для самоудовлетворения? – Ее голос источал волнение и нервозность.
– Типа того!
Она закивала, как китайский болванчик.
– Нам нужно выпить, – сказала я и вытащила из шкафа текилу, подарок Шнайдера. Бедный Бенни надеялся, что я выпью ее с ним.
– Читаешь мои мысли… – прошептала Луна, все еще слегка шокированная моей идеей.
Она смотрела на колготки в руках, затем перевела взгляд на меня и… улыбнулась. Я улыбнулась в ответ, и комната в одно мгновение заполнилась громким девичьим хохотом. Тогда я подумала: как же круто, когда есть человек, чьи мысли ты можешь прочитать.
На следующий день обедневший аристократ с тростью получил снимки двух пьяных девушек в колготках-сеточках, и… только в них. На нас больше ничего не было.
– Надеюсь, вам понравится мой проект, – наивно хлопая ресницами, ангельским голоском произнесла я.
Луна воплощала свой план: сидела на первой парте с ботаншей и жадно следила за реакцией профессора. Он открыл папку, и его глаза чуть не выпали из глазниц. Он краснел, зеленел, а когда понял, что разглядывает содержимое больше двух минут, резко захлопнул папку. Наверное, чудом можно назвать то, что он не получил сердечный приступ. Де ла Фонн вернул мое домашнее задание так быстро, будто оно представляло собой бомбу, которая вот-вот рванет.
– Прекрасно, смело, – хрипло и едва слышно произнес он. – Но лучше пусть будет у вас!
Я с невинностью монашки уставилась ему прямо в глаза и, забрав свои снимки, произнесла:
– Спасибо, профессор. Я рада, что вы оценили.
Глава 27
УИЛЬЯМ МАУНТБЕТТЕН. Знаешь ли ты, что стал моим наваждением?
Какое глупое ощущение… Я мечтала, чтобы он держался от меня как можно дальше. А сейчас меня бросает в дрожь лишь от мысли, что он больше не заговорит со мной. Я знаю, что им движет. Недоверие. Подозрение.
– Этьен, – ловлю я Гойара за локоть, – ты знаешь, в какой аудитории сейчас Уильям?
– У него мировая экономика. – Он поправляет ворот рубашки. – Но мы с тобой туда не пойдем.
Я пропускаю его слова мимо ушей и бегу по забитому студентами коридору. Понимаю, что это ошибка, когда натыкаюсь на равнодушные тела. Я готова выть от боли при соприкосновениях с ними. Зажмуриваюсь. И, к своему ужасу, влетаю прямиком в кружок, образованный Тиффани, Софи и Стефани.
– Смотри, куда прешь! – верещит Софи.
Я резко распахиваю глаза. Они по-прежнему одинаковые, сегодня на каждой из них черно-белый пиджак и ободок. Явно вдохновлялись Блэр Уолдорф. Девушки в унисон с отвращением поджимают губы. У них даже мимика одна на троих.
– Совсем спятила, идиотка! Это замша! – Тиффани тычет идеально наманикюренным ноготком в свою обувь. – Оплатишь мне чистку, дрянь.
Она хватает меня под локоть, а ее подружки ликуют.
– Для тебя же сейчас деньги не проблема, – со злым смешком вторит Софи. – Хорошо зарабатываешь, ублажая эту троицу? – Она толкает меня к Тиффани, та в свою очередь, словно я бездушный предмет, передает меня Стефани.
– И что они нашли в тебе? – тянет она и оглядывает меня сверху вниз. – Но ты не обольщайся, наши мальчики любят играть с такими, как ты, а возвращаются они всегда… – И Стефани вновь толкает меня, но в этот раз на пол.
Больно. У меня на миг темнеет в глазах. Я вижу, как ее рот открывается, чтобы закончить предложение, но чья-то твердая рука тянет меня вверх, и Стефани смыкает губы в тонкую линию.
– Я скорее сброшусь с моста, чем буду с такой, как ты, – с обаятельной улыбкой сообщает ей Шнайдер.
Девушки одна за другой краснеют.
– Нравится делиться
