Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - Жан-Рох Куанье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Шёнбрунн мы пришли около полуночи. Наши офицеры весьма опрометчиво дали нам возможность отдохнуть на расстоянии примерно четверти часа ходьбы до замка, пока ждали приказ от Императора, который, услышав о нашем прибытии, очень рассердился. «Что, — спросил он, — вы заставили моих ветеранов пройти около сорока лье за два дня? Кто дал вам такой приказ? Где они?» «Здесь, недалеко» — «Скажите им, чтобы они немедленно пришли сюда, я хочу их видеть».
Нам велели встать, но наши ноги совершенно онемели и стали такими же жесткими, как ружейные стволы. Мы не могли идти. Чтобы хоть как-нибудь двигаться нам пришлось в качестве костылей использовать наши ружья. Когда Император увидел, что мы приближаемся, склонившись над прикладами наших ружей, и кто-нибудь один, а все мы шли вот так согнувшись, он тотчас превратился в обезумевшего от ярости льва. «Неужели это мои ветераны? А если бы они мне прямо сейчас потребовались? Ах вы ж …» Он высказал им все, что хотел сказать, а потом обратился к конным гренадерам: «Немедленно разведите большие костры, принесите соломы, чтобы они могли прилечь и подогрейте им подслащенного вина».
Моментально на огонь были поставлены большие котлы для нашего супа, и мы видели, как бегают кавалеристы, а Император сам несет все, что нам надо. Во время бомбардировки Вены, его жители у городских ворот спрятали несколько фургонов — в них были сахар, орехи и изюм. Теперь же этот сахар добавили в котлы с теплым вином, а заодно принесли множество самых разных чашек. Император не покинул нас: он пробыл с нами больше часа. Когда вино было готово, к кострам пришли гренадеры, чтобы налить нам вина. Поскольку мы сами и пошевелиться не могли, им пришлось поддерживать наши головы, чтобы мы могли пить. Эти злобные люди насмехались над нами: «Ваша обувь и лямки ваших ранцев сломили вас. Ну же, выпейте за здоровье Императора и ваших лучших товарищей! Мы будем всю ночь ухаживать за вами. Через некоторое время мы дадим вам еще выпить, а потом вы можете спать, суп уже готов, и завтра вы снова будете в полном порядке».
Император вернулся в свой дворец. В пять часов мы присели на нашу солому, чтобы съесть наш суп, мясо, хлеб и вино. В девять часов Император снова вышел к нам и приказал нашим офицерам помочь нам встать, но каждому из нас требовалась помощь двух человек, чтобы мы могли идти, наши ноги все еще совершенно не слушались нас. Император сердился, гренадеры подшучивали над нами, а наши офицеры от страха быть выруганными не осмеливались и слова сказать. Мы ночевали в этом красивом и богатом городке, и вся прибывшая гвардия была устроена в ней наилучшим образом.
Обстрел Вены прекратился: наши войска захватили столицу. Австрийская армия ушла за Дунай, взорвав за собой все имевшиеся мосты. Для продолжения войны было сделано все необходимое. Чтобы и дальше преследовать врага, нам нужно было перейти эту реку — вздувшуюся и мчавшуюся бурным потоком. Вода стояла очень высоко, якоря с трудом удерживали крупные лодки. Именно такие — большие и крепкие — потребовались лодки, чтобы построить огромной длины мост при таком сильном течении. На это ушло много времени. Нам сказали, что Император отправил свои большие лодки на три лье ниже Вены — к острову Лобау и Эсслингу. Когда два моста были завершены, Император послал к Лобау корпус маршала Ланна, чтобы тот ждал там приказа о переходе, в Вене же он оставил 100 000 человек охранять эту столицу и строго следить за всеми постройками, чтобы никто с того берега не мог связаться с принцем Карлом. Поэтому улицы очень тщательно патрулировались, а жителям пришлось сидеть по своим домам. Затем он решил перейти реку у Вены, чтобы удержать армию принца Карла перед его столицей и не дать ему отойти к Эсслингу.
После окончания всех приготовлений Император повысил в звании некоторых солдат своей гвардии. В Шёнбрунне, 18-го мая 1809 года, я стал сержантом. Я был невероятно счастлив стать унтер-офицером с полномочиями лейтенанта линейного полка и, будучи в Париже, иметь право носить саблю и трость. Я должен был оставаться со своей ротой, но сержантских шевронов у меня не было. Свои капральские мне пришлось отдать своему преемнику и быть только рядовым солдатом. «Не переживай, — сказал я себе, — все наладится».
Император приказал маршалу Ланну провести свой армейский корпус по большому мосту, а потом двигаться на Эсслинг. Гвардейские фузилеры маршала Бессьера и артиллерия заняли свои позиции с самого раннего утра. Австрийцы не замечали их до тех пор, пока Ланн не поприветствовал их пушечным выстрелом, таким способом заставив их повернуться спиной к своей столице, и полюбоваться на нашу, перешедшую без их разрешения реку, армию. Перед нами стояла вся армия принца Карла, и ядра летели как с одной стороны, так и с другой. Корпус маршала Ланна атаковало более 100 000 человек. На них обрушился шквал огня, но они держались. Рано утром Император приказал нам покинуть Шёнбрунн и идти к Дунаю — вся пешая гвардия и он шел во главе ее. В одиннадцать часов он приказал нам начать переход и надеть наши медвежьи шапки. Поскольку мы очень спешили и шли по мосту в колонну по три, мы на ходу доставали шапки[61] друг друга. Затем те шляпы, что были на нас, мы выбросили в Дунай. Так они и погибли.
Мы прошли по острову и затем подошли к другому мосту — его мы прошли очень быстро. Первыми были пешие егеря — они вышли на поле, но вместо того, чтобы повернуть направо, пошли налево. Этот ошибочный маневр исправить было уже невозможно, и нам пришлось сразу же вступить в бой прямо на берегу Дуная. И сразу же неприятельское пушечное ядро ударило в бедро императорской лошади. Все закричали: «Если Император немедленно не отойдет назад, мы сложим оружие!» Ему пришлось вернуться по малому мосту, а затем по веревочной лестнице взойти на вершину высокой сосны, с которой он мог наблюдать за всеми передвижениям обеих армий.
Второе ядро
