Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

– Слушай, нужно бежать отсюда, – добавил Гнилое Пузо, помолчав немного, – Волк договорился с Алексией, и умудрился спрятать среди своих людей около десятка сотен алексийских воинов по всей стране. И это не считая шпионов, шныряющих через границу. Если смута быстро не закончится, этот отряд подтянется в столицу, а Алексия вышлет еще войска. Начнется война, здесь будет жуткая каша, в которой мало кто выживет.

– Забавно, а Минитэка спелся со Степью. Вот смешно будет, когда войска этих двух интервентов встретятся. В любом случае, без нее я не уеду. Я должен найти Иссилаиду.

– Далась тебе эта… В замке Минитэки ее не было.

– Она в королевском замке. И мне нужно ее оттуда вызволить.

– Это в том замке, где сейчас королевская армия воюет с армией первого, теперь уже бывшего, советника? Куда собирается добраться пьяная бунтующая толпа? Как ты туда попадешь то вообще?

– Есть идея. Нужно только попасть на Стену.

– Тогда удачи. Люди Волка обещались открыть ворота, и я воспользуюсь этим, чтобы уйти в лес и переждать там всю эту катавасию.

15

Как Альфонсо попал на Стену, прибив по дороге пару перепивших бунтовщиков, получил по голове тухлым огурцом, прилетевшим с неба, когда пробирался через бурлящий разорением город, прятался от мародеров в подвале кабака – это отдельная история, не увенчавшая славой в веках ее главного героя, зато приблизив его к долгожданной цели. Повезло в том, что охраны на Стене не было, да и запирать ее никто не стал – впервые, за всю историю страны, на Стену в эту ночь не вывели никого, по этому Альфонсо спокойно на ней расположился, развел там костер, приготовил принесенной снизу еды – как можно больше заталкивая ее в себя, оставил про запас, на всякий случай вместе с изрядным запасом воды.

В прошлый раз, попав в подземелье случайно, Альфонсо бродил в нем целый день, каким то образом попав в замок, который стоял на скале, окруженный пропастью, не особо, впрочем, глубокой. Как так получилось, Альфонсо ответа дать не мог, как не мог он и хоть примерно предположить, в каком направлении идти в этом темном лабиринте, по этому готовился долго бродить среди мертвецов, крыс, не понятно чем там питающихся, и запаха отходов человеческой жизни.

Солнце уже заходило за горизонт, окрашивая землю в черный цвет, и, посмотрев в провал, ведущий в подземелье, Альфонсо не смог себя заставить туда лезть в темноте, хотя там, внизу, время суток не играло вообще никакой роли. Тем более, надо было выспаться, отъесться и очистить желудок, свесив филейную часть тела со Стены.

В проклятые тенета Сарамона Альфонсо спустился на рассвете, содрогаясь от ужаса, при мысли о том, что снова придется там бродить среди мертвых, в полной темноте и тишине, не известно сколько. Может, на этот раз даже вечность. Чтобы не сходить с ума от плохих мыслей, Альфонсо напевал песенку – без слов, без какой либо упорядоченной мелодии, дикую и аморально громкую для этой могильной тишины, но веселую, и хоть как то отгоняющую твердую, как кирпич, тьму.

Сначала он шел туда, где по его мнению было направление на замок, но быстро запутался в куче коридоров, комнат, забрел в какой то склеп, с положенными в штабеля скелетами, потом уперся в подземную речку, и пошел вдоль нее, думая, что она течет под замком, и услужливо принимает на себя труд уносить все отходы его жителей. Шел он долго, очень долго, но не видя солнца сложно было сказать, какая сейчас хоть примерно часть дня, и Альфонсо стал измерять время песнями.

По истечении двадцать третьей песни, он зашел в тупик, тщательно обшарил его, стараясь найти выход, но увы- его не было, а это значит, что нужно было долго тащиться обратно. Петь уже не хотелось – хотелось глотка воздуха и лучика солнечного света, любого звука, отличного от звука капающей воды и монотонного, выжигающего мозг гула шагов. Стены подземелья начали смыкаться, и нужна была титаническая выдержка для того, чтобы убедить себя, что это происходит только в голове. Альфонсо уже собрался идти обратно, когда вдруг насторожился: что то его смутило. Точнее, сначала его что то щекотнуло по лицу, и потом уже это его смутило.

Корни. С потолка, над самой головой свисали корни растений – маленьких, судя по размеру, а это значит, что поверхность не далеко. На этот раз Кералебу на кинжале оказался по пояс в земле, но он открыл портал провалившейся внутрь земли, обнажив слепящий, божественный свет, впускающий в тишину склепа сотни звуков существ, кощунственно живых для этой огромной могилы. Не веря своему счастью, обляпанный землей, вылез Альфонсо на поверхность, огляделся, изумленно замер.

Он был в Лесу.

16

Как же сильно не хотелось опять лезть под землю, как же пьянил голову этот сладкий воздух лесной свежести, свободы, животного естества, и все же, глубоко вздохнув напоследок, Альфонсо опять нырнул во мрак и смрад. Оказалось, что речек под землей много, есть еще и озера, даже маленький водопад, и куда идти, Альфонсо не знал, пока не додумался идти на запах. Он выбрал самую вонючую речку, и шел вдоль нее, иногда думая, что сейчас задохнется, что упадет здесь, и останется навсегда в этом чистилище, но стоявшая в глазах Иссилаида вела его, давала силы, не спасла, правда, от приступа рвоты, но в остальном была полноценной звездой, ведущей его к счастью. И когда, уже взвыв от отчаяния, зайдя в очередной тупик, Альфонсо в последний момент увидел малюсенькую дверку, вылез через нее в какую то палату, он едва не заплясал от радости, совершенно серьезно считая случившиеся чудом. Освещая факелом темень, пыльные полки и огромные бочки, он обнаружил, что вылез в винный погреб; мгновенно вспыхнули приступы жажды и голода, не пристававшие раньше, потому что было не время, зато накинувшиеся с чудовищной силой сейчас. Иссилаида ждала, но Альфонсо не смог побороть себя: он присосался к одной из бочек, жадно глотая нектар мертвого винограда, закусывая куском сыра, найденным на одной из полок, и блаженствовал, урча как сытый кот на солнышке. За таким занятием его и обнаружили солдаты, скрутили, потащили к своему главарю.

– Граф Альфонсо, какая неожиданность! – воскликнул Леговски, – как же вы сюда попали? Эй, да отпустите же вя его.

Альфонсо отпустили, и он вытер губы от вина, обнаружив себя при этом стоящим с куском сыра в руке. Сначала он хотел его выкинуть, но вспомнил об этом, уже когда почти доел его.

– За каким стоящим занятием мы Вас обнаружили, граф. Когда вся страна обливаясь кровью, дерется за свое отечество, Вы, граф, упиваясь винишком,