Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия

— Тоже всё нормально.

— Сын у тебя замечательный.

— Илья немного… необычный.

— Да брось. Нормальный хороший парень. Симпатяга. Вырастет — все девчонки его будут, — пошутил Берендеев.

Лиза засмеялась:

— А наша соседка тётя Нина уверяет, что в Илье просто сидит бес, и при каждой встрече крестит его и читает молитвы.

Тимка от неожиданности расхохотался в голос.

— А ты что?

— Ничего, у Ильи в эти моменты такой ошалевший вид, что я еле сдерживаю хохот, — призналась Лиза.

Тем временем певица на эстраде запела что-то томно-лиричное.

— Потанцуем? — предложил вдруг Тимка. Лиза огляделась вокруг.

— Что-то я не вижу танцующих… ты уверен, что в ресторанах до сих пор это принято? — поддела она его.

— Да и плевать. Просто хочу потанцевать с тобой. Пусть что хотят, то и думают…

Он обнял её за талию, и они закружились в медленном танце. Лиза никогда раньше не танцевала со своим лучшим другом, не знала его объятий, и сейчас это ощущалось ново и непривычно — как будто танец с незнакомцем. Она прислонилась виском к Тимкиному плечу и, расслабившись, плыла в его надёжных и крепких руках. Ничего не хотелось говорить, и молчание это не было неловким…

Песня закончилась. Вдохновлённые их примером, перед сценой уже топтались в обнимку другие пары, а Лиза с Тимкой вернулись за столик и принялись за поздний лёгкий ужин.

В час ночи она спохватилась.

— Мне уже пора уходить! Вдруг Илья проснётся? Если не увидит меня — может испугаться. Он очень… тревожный, его легко вывести из равновесия.

— Да, конечно, — кивнул Берендеев, — я тебя провожу. Заодно прогуляемся…

Как и днём, он довёл Лизу до самого дома. Хорошо, что дверь в их с Ильёй комнатку была с другой стороны, а не с главного — хозяйского — входа. Не хотелось никого беспокоить своим поздним появлением.

Лиза поднялась на цыпочки и заглянула в тёмное окно. Вроде бы тихо — судя по всему, Илья крепко спал… Тимка подошёл и встал позади неё. Она чувствовала спиной его тепло. Теперь, чтобы обернуться, ей пришлось бы оказаться с ним лицом к лицу, и Лиза смутилась как девчонка. Что ни говори, а она отвыкла от Берендеева, да и он от неё — тоже. Обоим слегка за тридцать, у обоих за плечами какой-никакой опыт… И всё-таки, что же делать? Если она повернётся — то уткнётся прямо ему в грудь. Но и стоять вот так спиной тоже неловко…

Сердце заколотилось быстрее, по коже побежали мурашки. Лиза сделала глубокий вдох и всё-таки обернулась… уже зная, что окажется в его объятиях. Предчувствуя это.

Тимка сжал её плечи, притянул к себе, нашёл в темноте её губы… она тут же доверчиво ответила, прижимаясь к нему всё ближе, теснее и крепче. Они целовались под окном, как школьники, сходя с ума от собственной смелости и страшась её, прерывались на доли секунды, чтобы вдохнуть порцию воздуха, и снова целовались. Его горячие губы то покрывали торопливыми лёгкими поцелуями Лизины щёки, лоб, подбородок и шею, то вновь впивались в её рот глубоко, долго, чувственно и безумно нежно, заставляя Лизу обмирать и таять в его руках, до дрожи в коленях и в груди, до сладкого дурмана, до забытья… ей казалось, что её целуют впервые в жизни. Впрочем, так её действительно никто и никогда не целовал.

Где-то у соседей коротко и незло взлаяла собака, но этого хватило, чтобы они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Тимка не целовал её больше, но продолжал стоять, прижимая Лизу к себе, хотя она чувствовала, что он сейчас готов не только к поцелуям.

— Мне пора, — выговорила она шёпотом.

— Да, конечно. Спасибо за чудесный вечер, — так же шёпотом откликнулся он. — До завтра, Лизюкова?

— До завтра, — эхом отозвалась она.

73

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

Поднимаюсь по лестнице я, кажется, целый час — то и дело останавливаюсь, крепко хватаясь за перила, и уговариваю себя не сбегать. До меня уже дошло, во что я ввязалась, и голова готова взорваться от распирающих её противоречий.

Я написала парню о том, что хочу заняться с ним сексом. Первая! По сути, я предложила ему себя… А он даже не пришёл в ужас, не обозвал меня распущенной и бесстыжей, ибо мы знакомы всего несколько дней, не заявил, что я его оскорбила, потому что это он должен проявлять инициативу, а я обязана сидеть и терпеливо ждать…

С самого начала у нас с Ильёй всё идёт не так, всё не по общепринятым правилам и установленным шаблонам. Но глупо отрицать очевидное — я запала на него с самой первой встречи. Меня безумно тянет к нему, хотя я продолжаю упорно отыскивать этому отвлечённые логические объяснения: он необычный и умный, мне с ним просто интересно, а как парень он меня совершенно не интересует… ха-ха! Расскажи это кому-нибудь другому, Марина. Да ты влюблена в него по уши — именно как в мужчину. Просто тебя смущает скорость, с которой у вас всё завертелось, а также то, как эти отношения будут восприняты окружающими, вот и продолжаешь врать самой себе… К тому же неизвестность и новизна всегда отпугивают — а с Ильёй, очевидно, отношения будут строиться совершенно по-новому, причём и в физическом смысле тоже. Но он по крайней мере честен с самого начала и в этом намного порядочнее меня, в то время как я трушу и придумываю нелепые отговорки…

Наконец я оказываюсь перед знакомой дверью и нажимаю на кнопку звонка. Кажется, минула целая вечность с того момента, когда я уходила отсюда… А ведь это было всего лишь сегодняшним утром.

Дверь распахивается. Некоторое время мы с Ильёй молча стоим друг напротив друга, я смотрю ему в лицо, а он — чуть в сторону, я уже даже начинаю привыкать к этому ускользающему взгляду.

— Можно войти? — спрашиваю я, нервно сглотнув. Илья, точно опомнившись, делает шаг в сторону, освобождая мне проход. Интересно, а если он воспринял моё сообщение в ватсапе как прямое руководство к действию и приступит к активному осуществлению намеченного уже с порога?.. Однако Илья приглашает меня в комнату.

Минут через пятнадцать мы, всё ещё полностью одетые, сидим на аккуратно заправленной кровати. Я искоса поглядываю на Илью, а он машинально вертит в руках спиннер. Боже, да он нервничает едва ли не больше, чем я сама!..

Итак, мы впервые собираемся переспать друг с другом, но я покривлю душой, если скажу, что атмосфера в комнате тянет на “возбуждающую” или хотя бы на “романтическую”.

Я кашляю, пытаясь привлечь его внимание. Илья не реагирует, только спиннер начинает крутиться с поистине сумасшедшей скоростью.

— Слушай, а ты вообще-то уверен, что хочешь секса?

— Да, — серьёзный кивок, взгляд по-прежнему устремлён мимо меня, спиннер всё ещё бешено вращается.

— Но ты на меня совсем не смотришь…

И хотя я знаю, что для него это мучительно, всё-таки нахожу немного странным заниматься любовью, избегая откровенных прямых взглядов.

Его брови приподнимаются удивлённым домиком.

— Во время секса обязательно смотреть друг на друга?

— Необязательно, — вынужденно признаю я, словно сдаваясь. — Глаза можно просто закрыть.

Он вздыхает с явным облегчением и деловито спрашивает:

— Может, уже начнём?

Я чувствую, как против воли заливаюсь румянцем. Чёрт! Это самая странная прелюдия к сексу, которая у меня когда-либо была.

— Ну… э-э-э… давай.

— Я знаю, что девушкам обычно нравятся поцелуи во время соития, — произносит он всё тем же деловым тоном. — Если ты планируешь со мной целоваться, то тебе нужно почистить зубы.

— Может, мне ещё душ принять перед процессом? — интересуюсь я иронично. Но Илья, как обычно, не считывает иронию и серьёзно кивает.

— Да, это было бы замечательно. Мне будет гораздо приятнее заниматься с тобой сексом, если ты помоешься.

Так, стоп, Марина. Стоп! Успокойся. Это одна из тех вещей, о которых предупреждал меня Рус — Илья маникально задвинут на чистоте и излишне чувствителен к посторонним запахам и новым вкусам, воспринимая их во сто крат острее, чем обычные люди. Илья вовсе не хотел обидеть меня сейчас. Я ему нравлюсь. Ведь нравлюсь же?!