Города гнева - Влад Бах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мика делает движение вперед, сокращая дистанцию, и я почти слышу, как натягивается и скрипит каждый нерв в его жилистом теле. Он открывает рот, явно собираясь продолжить выливать на меня свою ярость.
Но в этот момент в непосредственной близости от нас внезапно раздается звук, похожий на резкий хлопок.
Выстрел.
Рефлексы срабатывают быстрее разума. Я дёргаюсь в сторону, автоматически поворачиваясь к источнику звука.
Хлопок раздаётся снова.
Глухой, короткий вскрик боли, а затем тяжёлый, сдавленный звук падающего тела. Рядом с вагонами лежит человек. Его пальцы судорожно цепляются за окровавленную грудь, словно пытаясь удержать ускользающую жизнь. Тёмное пятно быстро ползёт по тканевому плащу, руки безвольно разжимаются. Он мертв.
Всё происходит в одно мгновение: слишком быстро, чтобы осознать масштаб катастрофы; но достаточно медленно, чтобы в полной мере ощутить, как адская концентрация адреналина взрывается в крови, заставляя тело действовать раньше, чем мозг успевает обработать информацию.
Мой взгляд судорожно мечется по перрону, фиксируя мельчайшие детали: напряжённые лица солдат, ступор грузчиков, нервные перебежки людей в поисках укрытия.
Но самое главное происходит там – за склонами.
Я успеваю заметить движение у кромки леса: быстрые тени мелькают среди стволов, прячась за ветвями, перемещаясь бесшумно, но организованно. Они распределяются в цепь, занимая позиции. Кто-то замирает, пригнувшись, кто-то плавно скользит дальше, ловко обходя препятствия.
Не просто банда, не случайные мародёры.
Они точно знают, что делают.
– Падальщики! – хрипит Микаэль, резко вскидывая винтовку, и в этот момент воздух разрывает новая очередь выстрелов.
Склоны загораются яркими всполохами – короткими, отрывистыми. Позиции ублюдков открыты лишь на секунду, но этого достаточно, чтобы понять – они не бьют хаотично. Это не беспорядочный обстрел, не бездумная попытка напугать нас. Они прощупывают оборону, проверяют нашу реакцию, ищут слабые точки.
Выжидают.
Я не теряю времени – срываюсь с места, хватая ближайшего бойца за плечо.
– За укрытия! Все, за укрытия!
На перроне начинается стремительное и хаотичное движение. Бойцы Астерлиона и сопровождающая караван охрана реагируют мгновенно: кто-то кидается за вагоны, кто-то прижимается к стенам станционного склада, а кто-то, сообразив, что открытое пространство – смертельная ловушка, просто падает плашмя, вжимаясь в землю.
Мимо проносятся и свистят пули – монотонно, отчётливо, с пугающей скоростью.
Где ещё стрелки?
Где главная ударная группа?
Я сканирую местность – лес слишком густой, в белёсой дымке морозного воздуха силуэты размыты, но я вижу их – там, у нижней кромки холма. Много. Слишком много.
– Они слишком близко, – выдыхает кто-то за моей спиной.
Правильно.
Они не планируют устраивать затяжной бой. Они ломятся в ближний – быстро, дерзко, без попытки скрыться.
Или прорыв, или быстрая резня.
Я резко вскидываю руку, подавая сигнал.
– Назад! Отступаем за стены!
Кто-то вскидывает голову, но команда не обсуждается – один из бойцов уже дублирует её, громко, отчётливо.
Нам не отбить их здесь.
Нужно заманить падальщиков в город.
В этот момент очередная волна выстрелов срезает ещё одного бойца. Он вздрагивает, оседает на землю, пальцы в крови конвульсивно цепляются за ремень винтовки.
– Двигаемся! – рявкает Микаэль, отстреливаясь короткими точными очередями.
Солдаты слаженно отходят к воротам, прикрывая друг друга.
Я вижу как Падальщики, почуяв отступление, ускоряются – их цепь редеет, но те, кто идёт в первой линии, бросаются вперёд, будто хищники, учуявшие раненую добычу.
Но они забыли одно.
Внутри города – мы хозяева.
– Готовьте огневые точки на стенах! – кидаю в сторону бойцов, карабкающихся вверх по лестницам. – Как только мы зайдём, запирайте ворота и гасите их всех.
Мои пальцы сжимаются на рукояти автомата.
Сейчас мы просто ведём их в ловушку.
Мчимся к воротам, слыша за спиной топот тяжёлых шагов и яростные выкрики нападающих. Падальщики не преследуют нас хаотично – они держатся организованной группой, сокращая дистанцию, подстраиваясь под нашу скорость. Эти ублюдки знают, что делают.
– Быстрее! – рычит Микаэль, подгоняя отстающих.
Мы влетаем в ворота, едва не сбивая друг друга. Металл скрипит, воздух дрожит от напряжения. Дозорные на стенах моментально реагируют – кто-то уже стоит у пулемётов, кто-то устанавливает импровизированные баррикады, ожидая команды.
Почти все внутри. Почти…
Я оглядываюсь через плечо.
Отход большинства прикрывают трое бойцов – среди них есть и местные, и севринец. Они продолжают отстреливаться, но ещё мгновение – и их разорвут.
– Чёрт! – шипит Микаэль. – Надо их вытащить!
Я бросаюсь обратно, скользя на рыхлом снегу, хватаю ближайшего за плечо, рывком увлекая за собой.
– Уходим! Сейчас же!
Они не спорят.
Обученные бойцы знают, что иногда отступление – это не слабость, а стратегия.
Один из падальщиков – высокий, с глубоким шрамом у глаза – вскидывает винтовку и стреляет.
Прямо мне за спину.
Я слышу, как кто-то падает.
Чувствую, как горячая кровь брызжет на шею.
Резкий толчок – и я оказываюсь на земле, перекатываюсь в сторону, чудом не теряя оружие.
– Давай! – орёт Микаэль, подхватывая меня за шиворот и рывком затаскивая за створ ворот.
Бах!
Тяжёлые створки с гулким лязгом захлопываются, сразу перекрывая нам обзор.
Мы внутри. Они снаружи.
– Закрепиться по периметру! – резко командую я, поднимаясь с колен.
Дыхание со свистом рвется из легких, по спине ручьями стекает холодный пот. Громыхают замки, цепи натягиваются, фиксируя ворота.
– На стены! Живо!
Поднимаемся по лестницам, выходя на боевые позиции. Грудь жжёт, виски пульсируют, но сейчас не время для передышки.
Теперь мы в игре. Теперь – наши правила.
Падальщики не останавливаются. Они не бегут и не кричат от злобы. Не бросаются на штурм слепо, а сразу рассыпаются полукругом, обступая ворота, вычисляя слабые точки.
Я замечаю, как двое приближаются к правому флангу, что-то крича своим. Будут пытаться лезть?
– Перекрыть фланги! – бросаю приказ.
Солдаты уже в боевой стойке, пальцы на спусковых крючках. Мы готовы. Но и враг тоже.
Еле слышный гул раздаётся снаружи – будто далёкое эхо катастрофы.
Таран?
– У них тяжёлое вооружение, – сжав зубы, произносит Мика. – Долго ворота не выдержат.
– И не должны, – спокойно отвечаю я. – Мы их сейчас встретим.
Они думают, что загнали нас в угол. Но мы – это не испуганные жители. Мы, вашу мать, воины.
– Открыть огонь!
Стена взрывается огнём.
Винтовки заливают пространство перед воротами свинцовым градом. Пули выбивают фонтанчики снега, пробивают тела, отбрасывая людей назад.
Вой, крики, хаос.
Кто-то из атакующих пытается спрятаться, кто-то падает, корчась в судорогах. Паники нет – они сдерживают строй. Но уже не так уверенно. Падальщики не ожидали, что мы будем атаковать первыми.
– Не давайте им поднять головы! – рычит Микаэль.
Новый залп. Один из нападающих, метнувшийся к бреши в стене, резко дёргается, падая лицом вниз.
Минус один.
Слева кто-то бросает гранату – взрыв откидывает группу назад, волна горячего воздуха ударяет в грудь.
Они дрогнули.
Они теряют темп.
Они не рассчитывали на такой отпор.
Чувствуют? Понимают, что это ловушка?
– Отступают! – раздаётся чей-то крик.
Я вижу это первым.
Падальщики не бегут – они отходят, прикрываясь дымовыми гранатами и бросая раненых.
Чистый тактический манёвр.
Я не хочу отпускать их.
Я хочу закончить это сейчас.
– Преследовать? – Мика бросает на меня быстрый взгляд.
Чёрт. Слишком правильные движения. Слишком отработанные сигналы. Эти люди не просто случайные голодные шакалы. Они – группа. И у них была цель. Но какая? Груз? Сам город?
Я сжимаю зубы.
– Нет. Пусть уходят.
– Ты уверен?
Я смотрю вниз. На убитых, раненых, кровь, медленно темнеющую на снегу. Я не могу рисковать людьми. Мы и так сегодня многих потеряли.
Битва выиграна. Враг отступил.
– Да.
Наступает зловещая тишина. Воины молча переглядываются, пытаясь осознать, что только что произошло. В воздухе ещё витает едкий запах пороха и палёной плоти. Одни с хрустом перезаряжают винтовки, другие тяжело дышат, силясь успокоить бешено
