Города гнева - Влад Бах

– Я не хочу потерять тебя, – признается она.

– И не потеряешь.

Я снова впиваюсь в ее губы, жадно, глубоко, вкладывая в этот поцелуй все оттенки своих эмоций, что не могу выразить словами. Тонкие пальчики сжимаются на моих плечах, а затем мягко бегают по спине.

– Ты просто не задумываешься, что будешь дальше, а я… я знаю…, – выдыхает она, прерывая поцелуй.

– Так скажи мне, что будет дальше, Иллана, – столкнув нас лбами, бормочу я.

– Дальше? – Ила поглаживает мои скулы кончиками пальцев. – Дальше мы пойдем в ванную и хорошенько тебя отмоем, а потом ты заставишь меня забыть о дурацких снах. Как тебе такой план?

– Отличный. – Хмыкаю я, опуская ладони на ее ягодицы. – Думаю, эта задача мне точно по силам.

Восточные ворота. Утро.

Сегодня впервые Каэл позволил мне присутствовать при разгрузке состава из другого анклава. Не просто наблюдать со стороны, а участвовать. Сам факт этого разрешения многое значит – до сих пор все вопросы внешней торговли, маршрутов и снабжения оставались для меня закрытыми.

Каэл держал контроль, ограничивая моё влияние только обороной города. Но теперь у меня появился шанс проникнуть в самую суть одной из важнейших сфер жизни города, и я его не упущу. Выжму из этой возможности всё и даже больше. А дальше… дальше доберусь и до остальных тайн Астерлиона.

Я стою у восточных ворот, внимательно наблюдая за приближением состава вместе с местными воинами. Мы выстроились полукругом вдоль платформы, держа ситуацию под контролем. Железнодорожные пути расчищены, но по краям рельсы утопают в дикой поросли, давая понять, что эта ветка используется не так часто.

Несмотря на то, что мы находимся на открытой местности, ветер почти не ощущается и мороз не такой трескучий и свирепый, как обычно. Снег крупными хлопьями лениво кружит в воздухе и медленно падает на землю. Вдалеке, за склонами, поднимается густой пар – первые признаки приближения поезда. Глухой гул разносится по рельсам, становясь всё громче, пока наконец не появляется массивный локомотив. Тяжёлые вагоны дребезжат, покачиваясь на стыках, бока покрыты следами ржавчины и угольной пыли.

Паровоз с лязгом сбавляет ход, выбрасывая в воздух черные клубы дыма. Выглянувшее из-за серых туч утреннее солнце играет на отполированных деталях, но сам состав выглядит безнадёжно устаревшим. Он прошёл долгий путь, и это заметно. Охрана поезда появляется первой. Люди в плотных, выцветших плащах, вооруженные винтовками, медленно осматривают перрон, внимательно оценивая обстановку. Они держатся спокойно и уверенно – явно бывали здесь не раз. Кто-то коротко переговаривается с астерлионцами, показывая накладные на груз. Из глубины состава раздаются крики, затем грузчики начинают выгружать товар: огромные мешки с углем, металлические контейнеры с неизвестным содержимым, ящики, перевязанные цепями. Воздух наполняется запахами горючего, масла и едкой пыли, горьким комком оседающей в горле.

Всё моё внимание сосредоточено на платформе. Я с нетерпением жду важного представителя из Севрина, понятия не имея, как он выглядит и из какого вагона появится. Ни имени, ни внешности, ни даже приблизительного описания. Только приказ Каэла Мораса перед отправкой на перрон: «Сопроводи его в город и покажи все стратегические пункты нашей обороны».

Я сканирую незнакомые лица, стараясь уловить важные детали. Кто-то сверяет документы, кто-то дает указания по креплению вагонов. Несколько человек из числа приехавших переговариваются с астерлионцами, обсуждая разгрузку.

Я задерживаю взгляд на невысоком парне в военном камуфляже кирпичного цвета. Он отличается не столько формой, сколько военной выправкой и уверенностью движений. Спрыгнув с подножки первого вагона, незнакомец бегло осматривает платформу и, чеканя шаг, целенаправленно направляется ко мне.

Я не сразу осознаю, что происходит, но тело реагирует быстрее разума. Меня прошибает холодный пот. Дыхание застревает в горле. Мир сужается до одной точки. От напряжения в глазах начинает рябить, но это не мешает мне заметить, как на хмуром суровом лице отражаются недоумение, растерянность, шок и в конечном итоге – узнавание. Он замедляет шаг, остановившись в метре от меня, недоверчиво прищуривает темные глаза.

– Дерби, это и правда ты? – сипло выдает он.

– Микаэль? – сглатываю вязкую слюну, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Я не верю в предсказания. Не верю в воскрешения.

Но он стоит передо мной. Видимый, осязаемый, живой.

Это невозможно. Я видел его имя в списке погибших.

Я помню даты.

«Фостер, Микаэль. Погиб. Локация: Полигон, северный периметр. Время: 03:42».

Я помню, как читал отчёт. Помню, как стискивал зубы и сжимал кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Помню, как проклинал отца, как, вымещая бессильный гнев, яростно крушил мебель в своей комнате. Помню, как сделал главный выбор в своей жизни. Именно тогда…

– Неожиданно, да? – сделав шаг вперед, Мика кривит губы в знакомой усмешке. – Небось уже похоронил меня, а?

Слова застревают в горле. Да и что сказать? Мика всегда был острее меня на язык. Никогда не тушевался, принимая удары судьбы с неизменно прямой спиной. Он почти не изменился. Хотя вру. Совсем другой. Возмужал, стал выше и шире в плечах, черты лица – грубее и резче, но в глазах горят тот же вызов и зашкаливающая уверенность.

Он не отводит взгляд, с нескрываемым интересом наблюдая за моей реакцией. Гул голосов вокруг уходит на задний план. Тишина. Плотная, давящая, пульсирующая ударами крови в висках.

– Что, не рад? – поменявшись в лице, он сплевывает на землю сгусток слюны. Голос ровный. Холодный. Чужой. Ни радости. Ни зла. Ни удивления. Только тщательно контролируемая пустота.

Я сжимаю челюсть, пытаясь подавить мысли, но внутри уже бушует ураган.

– Расскажи мне всё.

Три слова.

Осторожные, как шаг в пропасть.

Глава 21

– Раз ты тоже здесь, то не вижу причин что-либо объяснять, – качнув головой, Мика рефлекторным жестом дотрагивается до неровного шрама на подбородке, а затем оттягивает воротник, обнажая еще один – тянущийся к ключицам. Рваная линия, плотная рубцовая ткань. Осколочные ранения. Я видел такие раньше – у тех, кто не дошёл до экзамена и был отправлен на базу Аргус в качестве живой мишени для шершней. Но от Сахалина до территорий, где могут находиться выжившие, не так просто добраться: помимо холодных морских вод необходимо преодолеть и расстояние по населенной мутантами суше.

– В отчете было указано, что ты погиб на Полигоне, – хрипло выдыхаю, чувствуя, как мышцы наливаются свинцовой тяжестью.

Напряжённо глядя в лицо Фостера, пытаюсь отыскать недостающий элемент пазла в темных, горящих глазах. Мысли скачут, соединяя разрозненные детали головоломки. Но картинка никак не складывается.

– Ну если в отчете указано – значит, так оно и есть. Разве не так работает твоя система, Дерби?

Я сжимаю челюсти. Напряжение между нами сгущается, словно грозовая туча перед бурей.

– Я видел твое имя в списке погибших, Микаэль. Время, место, сектор – всё было прописано. Северный периметр. 03:42.

– Красиво, – протягивает он, с прищуром разглядывая меня. – Но забавно – чтобы узнать, жив я или мертв, тебе потребовалось запросить официальный отчет. А самому проверить? Это не вариант, да?

Его слова бьют неожиданно больно. Чёрт, он прав. Я не проверил. Поверил тому, что мне подсунули. И даже оказавшись на Полигоне не пытался выяснить правду о смерти друга. Почему? Да потому, что видел… Собственными глазами видел, как почти ежедневно гибнут новобранцы.

– Хочешь сказать, что это была подстава? – медленно проговариваю я.

Мика криво усмехается, лениво потирая шрам на подбородке.

– А ты как думаешь? – с нажимом выдаёт он. – Похож я на мертвеца? – в каждом его слове звучит глухая злоба, которую Мика не особо пытается скрыть. – Я ни черта не должен тебе, Дерби. Никаких объяснений! Твоя семейка уничтожила мою, пока ты лакал виски и трахал длинноногих красоток в своей стеклянной башне. Гребаный царевич, – с отвращением выплюнул Фостер.

– Откуда информация, Мик? – Шагнув вперед, я сжимаю кулаки до хруста костяшек. – Если ищешь козла отпущения, то ты немного не по адресу.

– Да ну? – он фыркает,