Повседневная жизнь языческой Руси - Людмила Алексеевна Черная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Огород воспринимался не столь же одухотворенным, как сад, но также был наполнен языческими реминисценциями. Одним из главных овощей в огороде считалась капуста, с которой связаны многие верования. Рассаду капусты сеяли еще по снегу, чтобы успели завиться вилки, сеяли до восхода солнца на прибывающей луне. Рассаду высаживали в мае, производя при этом следующие действия: ставили на грядку горшок вверх дном, в горшке была крапива с корнем, произносили заговор на капусту («Не будь голенаста, будь пузаста; не будь пустая, будь густая; не будь мала, будь велика; не будь стара, будь молода»)[196]. Язычники верили, что существует мифическая Капустница, влияющая на урожай, ее следовало задобрить.
Большое место в огороде занимала также репа, заменявшая русским до XIX столетия картофель. Репу ели сырой, пареной, вяленой, в каше, в качестве начинки в пирогах. Она бывала даже свадебной едой на второй день свадебного пира. Участвовала репа и в отказе при сватовстве. Выражение «дать репу» означало, что сватам отказали и вынесли в знак этого репу. За свой белый сочный вид репу часто сравнивали с молодой девицей, что отразила загадка: «Кругла, да не девка, с хвостом, да не мышь». Репу использовали в борьбе с мухами и другими насекомыми. Ловили мух, засовывали их в репу и закапывали в землю, полагая, что тем самым провели изгнание насекомых из дома, двора и огорода. Даже игра в репку (а также в редьку, лук) состояла в обряде, во время которого изображали весь процесс выращивания этих культур. Это считалось профилактикой засухи и града, а также отгонным средством против них.
Морковь наделяли продуцирующей и эротической символикой. Ее следовало сеять только на убывающей луне перед восходом солнца. При посеве женщины поднимали юбки и садились на грядку, чтобы морковь лучше взошла и выросла большой и крепкой. Были дни, в которые морковь запрещалась к употреблению в пищу. Высоко ценились ее лечебные свойства при расстройстве зрения, для выведения желтухи и других болезней.
При посеве или посадке капусты, репы, моркови, редьки, лука, чеснока и других овощей существовал ряд запретов: нельзя было есть хлеб, чтобы куры летом не склевали посаженные овощи; нельзя проводить посадку на новолуние; надо, обнажившись и распустив волосы, обежать посадки вокруг, чтобы все пошло в рост; в конце гряд хорошо бы зарыть старые лапти, а также воткнуть в грядку ветку крапивы в качестве оберега. В Архангельской области сажали овощи с закрытыми глазами, чтобы ненароком не сглазить. В день посадки ничего нельзя отдавать чужим из дома или двора, иначе урожай овощей перейдет к соседям. После праздников грядки следовало посыпать золой опять-таки с целью оберегания от нечистой силы. В Сибири делали это, приговаривая: «Зола боится огня и пламя; так бы букарка, кобылка и червяк боялись моих овощей». В целом с овощами для их роста и урожайности проводили практически те же действия и обряды, что и с плодоносящими деревьями, кустарниками и растениями.
Праздники
Праздники в языческом понимании — это не совсем то же самое (вернее, совсем не то же самое!), что современные праздничные дни, связанные с важными событиями в жизни страны, народа, семьи. Праздники в те давние времена были, как правило, временными пограничными состояниями, в которые запрещалось работать, а следовало проводить определенные обрядовые действия. Праздники не радовали, а страшили, потому что в праздные, свободные от работы (отсюда и само слово «праздник») дни нечистая сила и «тот» свет ощущались на самом что ни на есть пороге дома. Именно поэтому рождественские Святки и позднее назывались «страшными днями», а родившийся в эти дни ребенок считался не жильцом на этом свете. По этой же причине канун праздника считался важнее самого праздничного дня: ведь он был наполнен волнением и ожиданием предстоящей назавтра опасности.
Языческие праздники были двух категорий: общие (календарные) и частные (семейные). Первые были приурочены к зимнему и летнему солнцестоянию, началу весны, первому выгону скота на пастбище и другим важным событиям в хозяйственной жизни народа. Вторые были связаны с семейными событиями, в основном с рождением детей и свадьбой. Проходили праздники как череда магических ритуальных обрядов и действий, гаданий, заговоров, заклинаний. Важное место в этих ритуалах отводилось семейной трапезе, имевшей своей целью задобрить нечистую силу, «накормить» покойников, обеспечить преодоление опасности, поджидающей всех и вся.
Самым значимым и самым опасным был конец календарного года, связанный с зимним солнцестоянием и поворотом к лету, к новому солнечному циклу. В эти святые, с одной стороны, и страшные — с другой, дни, длившиеся, как правило, две недели, любой шаг в сторону от запретов считался нарушением, влекущим за собой ужасные последствия (неурожай, голод, болезнь, смерть). Считалось, что в эти дни «тот» свет, едва ли не в полном составе, незримо (или зримо, обернувшись животными) присутствует в доме. Все, что делали хозяева, было направлено на задабривание гостей с «того» света, на прогнозирование хорошего урожая, приплода скота, защиту от стихийных бедствий, здоровья и благополучия в наступающем новом году, а также на загадывание перемен в судьбе домочадцев. В то же время всё, чего нельзя было делать, также было направлено на достижение этих же целей. Нельзя было прясть, ткать, стирать, разбрасывать колющие и режущие предметы, убирать еду со стола, сметать крошки и мусор, выносить из дома или отдавать кому-либо что-либо, вступать в половые отношения, громко разговаривать, дуть на пищу во время застолья и многое другое. Каждый шаг, каждое явление в эти дни воспринимались как прогноз на будущее: много звезд на небе — будет много цыплят, овец, коз. После наступления нового года важно было чисто подмести избу, чтобы вымести старые прошлогодние проблемы.
Обычно на Святки проводили обряд задабривания Мороза, приглашения его разделить праздничную кутью, блины, кисель. Делалось это с целью задобрить Мороз, чтобы он не морозил посевы злаков, не губил всходов, не сбивал цветы,
