Повседневная жизнь языческой Руси - Людмила Алексеевна Черная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Русалки, сидящие до дня Ивана Купалы на ветвях берез, в русальную неделю могли навещать своих родственников, и матери, чьи дочери умерли до свадьбы и оказались в чину русалок, вывешивали во дворе на заборе их одежду — прежде всего, белые рубахи как важнейший их атрибут. В народной песне на Смоленщине пели: «На той березе русалка сидела, / Русалка сидела, рубахи просила»[187].
До времени полового созревания девочки ходили в одних рубахах, а затем они совершали специальный обряд «скакания в поневу» (не сшитую по бокам юбку) с лавки или обряд переодевания в первую сшитую своими руками рубашку.
Мужская рубаха была гораздо скромнее женской по отделке и украшениям, но по своему магическому значению гораздо более важной. Именно в отцовскую (и часто грязную) рубаху и штаны требовалось завернуть новорожденного младенца, «чтобы ребенок был здоров, живуч и пользовался любовью и расположением отца»[188]. Белые чистые (желательно еще и новые) рубахи обязаны были надевать мужчины, начинающие сев ржи, овса, льна и других сельскохозяйственных культур.
Вышивка по вороту, рукавам и подолу рубахи воспринималась скорее как языческий оберег, чем как украшение. Вышивали — и больше не для красоты, а для оберегания от воздействий нечистой силы — осмысленные знаки-символы, предназначенные для защиты открытых участков человеческого тела: шеи, кистей рук, ног. Основным рисунком вышивки были солярные (солнечные) знаки, стилизованные изображения животных и птиц, некие «заградительные» геометрические орнаменты и т. д. Вышивка, таким образом, наравне с другими оберегами должна была защищать границы соприкосновения человеческого тела с окружающим телесным Космосом, отпугивать нечистую силу.
Поверх рубахи женщины надевали два больших куска несшитой шерстяной или полушерстяной ткани типа распахнутой юбки, получившей в XVI столетии название «поневы». У мужчин рубаха дополнялась штанами, называвшимися «портами» или «гачами». Поверх рубах надевали разные виды верхнего платья. Самым распространенным из них был плащ («вотола», «мятль», «корзно», «окройница»), отличавшийся лишь качеством материала и застежек на нем: знать предпочитала металлические застежки-фибулы, частенько выполненные в виде оберегов-лунниц; люди попроще скрепляли плащи на плече не фибулой, а простыми шнурками-тесемками.
Чрезвычайное значение в одежде придавалось поясу, который охватывал рубаху на талии. В поясе видели идеальную защитную форму — круг, лишенный границ, разрывов, а значит, наиболее надежно охраняющий от нежелательных телесных контактов. Отсюда пояс как телесный обруч сковывал тело своего хозяина от нечистой силы. Но пояс поясу — рознь, мужской пояс был на порядок значимее женского. Впервые подросток подпоясывался, когда его признавали готовым вступить в брак, когда он становился взрослым, в 15–16 лет. Огромную силу имел венчальный пояс, которым связывали в брачной постели жениха и невесту. Новый, или красный, пояс тоже имел повышенный статус. Древнерусская аристократия передавала из поколения в поколение как семейную реликвию «золотые пояса». В Новгороде Великом насчитывали «300 золотых поясов» по количеству боярских родов, входящих в республику. Хорошо известна история с золотым поясом Дмитрия Донского, оказавшимся не на том, кому он был подарен, что послужило поводом к началу знаменитой феодальной войны XV века за власть между потомками великого князя.
Трудно перечислить все обряды с использованием пояса. Здесь и опоясывание различных предметов, и символическое вывешивание пояса, и обходы с поясом, подкладывание пояса под голову, перешагивание через пояс и многое другое. Гадания о суженом включали несколько вариантов, в которых участвовал девичий пояс. В одном случае пояс клали под подушку со словами: «Пояс мой, пояс, покажи жениха и поезд»; в другом хлестали поясом по порогу с теми же словами; а в третьем привязывали к поясу закрытый замок и говорили: «Суженый-ряженый, отомкни меня»[189].
Снятие пояса приравнивалось к обнажению, готовности вступить в контакт с нечистой силой, поэтому на улицу без пояса не выходили. Без пояса выполняли только ряд ритуалов, например опахивание села при эпидемиях, при поиске клада в ночь на Ивана Купалу, когда искали цветок папоротника: ведь в это время человек намеренно оказывался на границе с нечистой силой и без пояса ему было легче войти в нужный контакт.
Не менее значимыми были и головные уборы. Они различались по половому, социальному и возрастному признакам. Мужчину определяли по шапке и штанам. Эти два предмета мужского костюма «перекликались» в своем символическом значении. Как только в семье рождался мальчик, ему тут же дарили шапку, и как только умирал старик, ему в гроб также клали шапку. Если же в семье постоянно умирали новорожденные дети, то повитуха должна была принять ребенка в отцовские штаны, которые «защитят» его от смерти. Первое время ребенку надевали шапку наизнанку, чтобы уберечь его тем самым от сглаза. Шапки были разных видов и фасонов, но чаще всего с меховым верхом или с меховой подкладкой, называемые «кучмами».
До пяти-шести лет мальчики ходили без штанов, в одних рубахах. Первые штаны мать стремилась сшить для сына как обыденные, то есть за один день, чтобы обеспечить ему удачу на всю взрослую жизнь, особенно в сватовстве понравившейся невесты. Семена для первого в году сева хозяин обычно нес на поле либо в шапке, либо в завязанных штанинах. С помощью штанов «лечили» сглаз, порчу, эпилепсию, лишаи, недержание мочи у ребенка. С помощью шапки пытались удержать рой пчел, избавлялись от клопов. Целый ряд оберегов вешали на шапку или пришивали к ней (монеты, клочок волчьей шерсти, волчий хвост и др.). Даже домовой и леший имели свои шапки, как правило, красного цвета, в которых они могли являться человеку.
Совсем другая история с женским головным убором, который разнился в зависимости от возраста и социального положения. То, что положено было носить на голове девушке, отнюдь не положено было носить замужней женщине, и наоборот.
Девичий головной убор включал в себя «почелок» — венец с лентами. Платок носили как девушки, так и женщины, но носили по-разному. Девушки носили пестрые и красные платки, которые завязывали узлом на затылке или вовсе спускали на плечи, оставляя волосы открытыми. При этом девушки либо распускали волосы, либо заплетали их в одну косу и украшали лентами,
