Корабль для уничтожения миров - Скотт Вестерфельд

Но не все дому удалось взять на себя. Гость хозяйки настоял на том, что сани он сделает сам. Капитан Зай запросил невероятное множество различных материалов, которые пришлось синтезировать, адаптировать и по-разному скомпоновать. Судя по всему, на Ваде сани изготавливали исключительно из костей и шкур животных, которые, словно узор макраме, переплетались и крепились к жесткому каркасу. Дом имел серьезные возражения по этому поводу. Ему казалось, что крайне рискованно доверять безопасность хозяйки такому устройству, лишенному системы внутренней диагностики, компьютерного обеспечения и способности себя ремонтировать.

И все же дом получил яркое впечатление, когда капитан Зай привязал последнюю из полосок кожи к каркасу из искусственной слоновой кости, поставленному на полозья, и, усевшись на сани, несколько раз проверил их крепость под собственным весом. Полоски кожи натянулись, но не порвались. Сила тяжести равномерно распределилась по всему каркасу.

– Давно ли ваданцы делают такие сани? – поинтересовалась хозяйка.

– Двадцать тысяч лет, – ответил Зай.

Дому этот ответ показался странным. Он-то знал, что Вала была колонизирована всего пятнадцать веков назад. А двадцать тысячелетий назад люди еще и не думали стартовать к звездам.

– Чувствуется, вы и вправду придерживаетесь древних традиций.

Зай кивнул.

– Видела такие когда-нибудь?

– Сани? Я и снега-то ни разу не видела до тех пор, пока не оказалась на Родине. На Вастхолде снега не бывает. Ну, может быть, на полюсах он и есть, но мы пока туда не добрались – не так актуальна проблема перенаселения.

Дом заметил, что капитан удивился.

– Ты никогда не видела снега? И приобрела дом в антарктике? Это, знаешь ли, смахивает на страсть к приключениям.

– Ничего приключенческого тут не было. Просто на Родине людей намного больше, чем на Вастхолде. Здесь – единственное место на планете, где я могу полностью отказываться от лекарства против эмпатии. Но что правда, то правда, я всегда мечтала увидеть снег. У нас на Вастхолде про снег рассказывают детям сказки.

– Про сестренок, заблудившихся во время метели? – полюбопытствовал Зай. – И про то, как они замерзли насмерть?

– Бог с тобой, Лаурент, не об этом. Я росла, думая, что снег – это какое-то волшебное вещество, что-то вроде замерзшего и превратившегося в порошок дождя. Или что он – пух для подушек, упавший с неба.

Зай улыбнулся.

– Ну, вот теперь проверишь, насколько ты была права.

Он забросил сани за плечо – два с половиной метра кожи и искусственной кости.

Хозяйка посмотрела на сани, прищурившись, и не слишком уверенно встала.

– На вид они довольно прочные, – сказала она.

– Проверим?

Сознание дома проворно устремилось вниз по санной трассе. Дом снова проверил все повороты, удостоверился, что нигде нет коварных трещинок и ухабов.

Вроде бы все было в порядке.

Пока хозяйка и ее гость одевались потеплее, дом подсоединился к планетарной инфоструктуре и запросил несколько сборников устного и письменного фольклора. Через несколько секунд он стал обладателем сотен детских сказок с Вастхолда и тысяч – с более древней Вады. Затем дом продолжил исследования и изучил фольклор тех планет, откуда прибыли поселенцы на обе планеты. Сказки посыпались десятками тысяч. Дом обнаружил истории об оживших снеговиках и белых леопардах, выполняющих желания, о колдовских полярных метелях, о странствиях на льдинах, о том, как была сотворена полярная звезда, и о том, почему порой «врет» компас. Дому даже удалось разыскать ту самую историю, о которой упомянул Зай. Она называлась: «Сестренки, заблудившиеся в метель».

Хозяйка и ее гость направились к восточному выходу. Когда капитан спускался по лестнице, кожаные детали самодельных саней негромко поскрипывали. В ближайшую минуту хозяйке и капитану ничего не грозило.

Дом решил посвятить сто секунд приятному чтению.

– Уж конечно, когда я предлагал покататься на санях, я никак не думал спускаться вниз с горы. Это же детская забава.

– Но Лаурент, о собачьей упряжке говорить не приходится.

– Верно. Но что такое загородный дом без собак, Нара?

– Боюсь, на Родине собаки не в моде.

Зай вздохнул.

– Это я заметил.

Синие глаза Нары весело сверкнули.

– Приятно слышать, что ваданцы в этом смысле не слепо следуют вкусам Императора.

Лаурент кашлянул.

– В кошках нет ничего плохого… строго говоря.

Трасса начиналась всего в нескольких метрах от дверей. Она блестела и была скользкой и ровной, будто ее вырезали в снегу лазерами. Со стороны горы снег был специально подтоплен, и в итоге образовался дугообразный ледяной навес. По другую сторону лежал головокружительный обрыв.

У Зая слегка закружилась голова – видимо, от усталости. Ночная темнота в это время года длилась всего один час, поэтому они с Нарой спали очень мало.

Он сделал глубокий вдох.

– Надеюсь, твой дом знает, что делает.

– Порой мне кажется, что мой дом знает слишком много, – отозвалась Нара. – У него избыток свободного времени.

Зай взглянул на здание, которое снаружи выглядело очень скромно. Большая его часть пряталась в массиве горы, и истинные размеры можно было представить только по блеску сотен окон из поляризованного стекла. Не все эти окна принадлежали, естественно, жилым комнатам Нары. Этим утром Зай совершил прогулку по садам и огородам – по крайней мере, по некоторым из них. Ему показалось, что участки, на которых производятся продукты питания для роскошных трапез на три дня, просто бесконечны.

Подобные излишества всегда происходили, когда машинам предоставлялось слишком много самостоятельности. Заю пришлось ослабить застежку на куртке. Он с каждым днем полнел.

– У меня такое чувство, что он нас и сейчас слышит, – сказал он.

– Все может быть.

Нара, одетая в теплую шубу, поежилась.

Лаурент снял перчатку со здоровой руки и провел пальцами по коротким ворсинкам желто-серого меха.

– Паракойот, – сообщила Нара. Зай широко раскрыл глаза.

– Ты носишь шубу из меха псового зверя? На Ваде это считается преступлением.

Она рассмеялась.

– А на Вастхолде паракойоты – просто настоящие паразиты, мягко говоря.

Зай подумал, а знает ли Нара о том, как это необычно – быть родом с планеты, где паразитами называют существ размером больше насекомых. На Ваде охоту разрешали только в личных угодьях, это был спорт для немыслимо богатых людей.

– Повезло Вастхолду, что там так успешно прошло терраформирование. А ты сама их убивала?

– Нет, я не охотилась с раннего детства. – Она улыбнулась и погладила мех. – Да и тогда – всего лишь с рогаткой. Такой, знаешь ли, политический подарок от группы консерваторов. А в принципе, наверное, на паракойотов охотятся с луками.

Зай покачал головой.

– У нас на Ваде вообще нет диких зверей. – Он поставил сани на снег. – Жаль, что не могу тебя по-настоящему прокатить на санях, Нара. С упряжкой из лаек, по только что замерзшему морскому льду.

– Морскому льду?! То есть… Что, подо льдом нет земли?

– Когда лед новый, он очень гладкий.

– Нет уж, спасибо.

– Просто потом, когда несколько дней подряд дует сильный ветер, образуются торосы, и они сильно портят пейзаж.

Она рассмеялась.

– Дело не в однообразии, Лаурент. Меня пугает мысль о том, что между мной и океаном нет ничего, кроме льда.

– Существует всякое страховочное снаряжение. Если ты свалишься в…

– Свалюсь когда?

Он снова кашлянул.

– Давай-ка лучше тронемся в путь.

– Давай. А то у меня уже такое подозрение, что ты нарочно тянешь. Боишься высоты, Лаурент?

Он посмотрел вниз, на трассу. Ее поверхность выглядела чуть слишком похожей на стекло. Вероятно, она была чересчур скользкой. Для собачьих лап такой лед определенно был бы чересчур скользким. «Интересно, не съедут с пути полозья?» – подумал Зай. Трасса была устроена с таким расчетом, чтобы они с Нарой не свалились с горы, но управлять скоростью спуска никакой возможности не было.

– Не высоты, – ответил он.

– Чего же тогда?

– Боюсь отдавать собственную жизнь в лапы искусственного интеллекта.

Нара улыбнулась и уселась на сани спереди.

– Поехали, Лаурент. Это очень-очень умный дом.

Ощущение было восхитительное.

Сани быстро набирали скорость – совсем как спускаемый аппарат, несущийся вниз по гравитационной шахте. Лаурент держался изо всех сил, крепко сжав пальцами перевитые полоски кожи.

Полозья въехали на подготовленные для них бороздки во льду и никуда не соскальзывали. Сани плавно покачивались на воротах.

Трасса не попадала в тень горы: умный дом отражал солнечный свет от окрестных вершин. Снег впереди и по обе стороны от санного желоба был озарен тепло-красным светом восходящего солнца. И все же Зай щурился из-за летящего в лицо на сильной скорости морозного ветра.