Корабль для уничтожения миров - Скотт Вестерфельд

Спираль элементов вытянулась, стала похожей на раковину брюхоногого моллюска. Периодическая вавилонская башня. На каждом уровне структуры знакомые группы элементов обретали «новичков».

– На мой взгляд, «броня» на поверхности объекта состояла большей частью из углерода, – сказала Тайер. – Или из какого-то элемента, атомное число которого составляет шесть. Но при этом его кристаллическая структура намного более сложна, чем структура алмаза.

– И к тому же он был чертовски более прочен, чем алмаз, – добавила Хоббс. – И температура плавления у него выше. Эффект атаки дронов нулевой, а они бы сумели прожечь дырки в алмазе так же легко, как в тряпке.

– Отправляйте вторую партию, Хоббс, – распорядился Зай. – И уберите эту мерзость с моего экрана!

Творение Тайер жалобно мигнуло и исчезло. На его месте возникли дуги траекторий оставшихся дронов-истребителей. Они помчались к объекту, и тот снова напрягся, готовясь ответить на атаку. На этот раз капитану показалось, что сила преображения объекта была еще более выраженной: обездвиженными остались только те участки поверхности, в которые попали снаряды. В остальном же все осталось по-прежнему. Песчаный океан продолжал бушевать.

– Понятно, – пробормотала Тайер, продолжая впитывать поток данных.

Зай сделал вид, что не слышит ее.

– Дайте мне пятьдесят терабит из кормовой фотонной пушки, – сказал он стрелку Уилсону. – В самую середину.

На поверхности объекта появилась прицельная точка.

– Готов дать залп по вашей команде, сэр, – отозвался стрелок.

Зай уже готов был дать приказ, но слова застряли у него в глотке.

Воздушный экран на мостике, его личный синестезический канал и даже резервные экраны вокруг капитанского кресла показывали одно и то же – нечто такое, во что невозможно было поверить.

Объект исчез.

Хотя главный аналитик Кэкс ослеп и лишился своей должности, у него остались иллюзии.

Летучая пыль оптического кремния повредила только его глаза. Глазные нервы и центры головного мозга работали совершенно нормально. На самом деле как только бы «Рысь» возвратилась на Легис, там ему без труда сделали бы операцию и приживили искусственные глаза.

И что самое главное, крошечные приемники, необходимые для синестезии – этой двери, ведущей в мир вторичного зрения, до сих пор работали. Эти устройства окружали сетчатку, и у человека, имеющего такую профессию, как Кэкс, их были сотни. Их не задели, не поцарапали мелкие осколки стекла, лишившие аналитика обычного зрения.

Кэкс наблюдал за ходом сражения из лазарета. Он дрейфовал в полях зрения разных дронов. Глядя через плечо молоденькой Тайер, он следил за тем, как она конструирует экспериментальные модели виртуальной материи объекта. Время от времени Тайер обращалась к нему, просила совета или подтверждения. Она пользовалась языком кодовых жестов, чтобы их переговоры никто не слышал. Кэкс стал невидимым консультантом для девушки, занявшей его пост, – чем-то вроде доброжелательного призрака далекого предка.

А потом объект исчез.

Телескоп не показывал ничего, кроме звезд на фоне тьмы, экран рентгеновского спектрографа был пуст, инфракрасный спектрограф демонстрировал космический холод.

Кэкс услышал крики в командном отсеке. Он видел, как Тайер переключается с поля зрения одного дрона на поле зрения другого, как она вновь и вновь демонстрирует капитану момент исчезновения объекта. Неужели эта штуковина взяла и рассосалась без следа? Тайер тщетно обыскивала космос в поисках радиации и обломков. Может быть, объект телепортировался? Компьютеры в аналитическом отделе старательно изучали хроматограммы места исчезновения, искали признаки какого-нибудь волшебного вещества, появившегося из недр объекта.

Слепец сохранял спокойствие. Он дождался момента, когда образы лихорадочных размышлений Тайер покинули поле его ложного зрения, и вернулся вторичным зрением туда, где прежде находился объект. Кэкс передвигался от одного дрона к другому в реальном времени, оставаясь при этом в спектре видимого света. Он наблюдал и ждал.

Пустое пространство выглядело совершенным. Совершенно пустым.

Звезды светили сквозь него. Они были немного смещены за счет того, что скорость движения дронов и объекта не совпадала. Теперь через пустоту пространства дроны могли видеть друг друга. Один из них видел «Рысь», которую до своего исчезновения заслонял собой объект.

– Тайер, – позвал Кэкс.

В первое мгновение она не отозвалась. Перегруженная приказами капитана, засыпанная его вопросами, она не имела времени на беседы с шумным слепым призраком. Однако в конце концов прежние рефлексы субординации возымели действие.

– Да, сэр, – ответила она жестом.

– Попросите пилотов, ведущих дроны, двинуть вперед разведчика номер ноль восемьдесят шесть. Буквально на несколько секунд. С ускорением.

– Направление?

– Не имеет значения. Лишь бы было быстро и неожиданно.

Слепец неотрывно наблюдал за полем зрения указанного им дрона, смотрел на знакомые очертания фрегата.

Через десять секунд изображение дрогнуло. Дрон коротко и резко пошел вперед. «Рысь» по-прежнему осталась видимой, на прежнем месте. Но Кэкс заметил то, чего ждал, – едва заметное искажение, которое длилось меньше одной десятой доли секунды, а в синестезическом пространстве было похоже на набежавшую слезу. Всего на миг исказилось изображение фрегата. Дрон еще не успел замедлить ход, как все стало как прежде.

Изображение было ложным – оно являлось неким отражением от чего-то, расположенного между дроном и «Рысью».

Главный аналитик Кэкс сохранил это изображение с высоким разрешением в буфере обмена и осторожно вырезал несколько десятков кадров, на которых запечатлелось искажение. Эти кадры он переслал лейтенанту Тайер, придал им гриф срочности и откинулся на подушку с довольной улыбкой.

Для слепца невидимость не значила ровным счетом ничего.

– Невидимость, – пробормотал капитан Зай.

– Управляемая рефракция, сэр, – поправила его лейтенант Тайер.

Хоббс искоса глянула на девушку. В деле анализа данных та была профессионалом высокого класса, но характер капитана пока не изучила.

– Но это не прозрачность, – продолжала Тайер. – Объект не пропускает излучение напрямую через себя. Он учитывает ракурс зрения объекта, и его поверхность действует как огромный экран с высокой направленностью отражения, проецирующий изображение в зависимости от позиции наблюдателя.

– Видимо, лейтенант хочет сказать, сэр, – высказалась Хоббс, – что в разгар боя непредсказуемость десятков ускоряющихся ракурсов сделает эту «невидимость» бесполезной.

– Он играет с нами, Хоббс, – отозвался капитан. – Показывает, на что способен, и смотрит, на что способны мы.

Старший помощник на миг задумалась.

– Может быть, он пытается потянуть время, сэр. Риксский крейсер всего в часе пути отсюда.

Капитан кивнул. После того как была снята броневая защита с командного отсека, «Рысь» проделала весь путь с ускорением в шесть g. Но риксский корабль не стал разворачиваться, не подумал сбросить ускорение, чтобы уравнять свою скорость со скоростями имперского фрегата и объекта. Крейсер мчался к «Рыси» во всю свою прыть. Риксы явно спешили. Крейсер должен был проскочить мимо с огромной относительной скоростью – почти вдвое быстрее, чем при первой встрече. Риксы потеряли почти все свое дронное сопровождение, но Хоббс не сомневалась в том, что крейсер способен уничтожить подбитый фрегат за несколько минут, стоит только «Рыси» оказаться в пределах досягаемости орудий.

– Это возможно, Хоббс. Так что давайте посмотрим, не сумеем ли мы сделать ему больно.

– С радостью, сэр. – Хоббс скрестила пальцы. – Тайер, дайте мне цель.

– Могу я назвать произвольный параллакс с комплексным дальним планом?

– Можете.

Тайер сделала условный жест, и дроны-разведчики пришли в движение. Они принялись описывать зигзаги вокруг объекта. Дрон-приманка разбрасывал в пространстве куски металлической фольги, а бортовые лазерные пушки «Рыси» эти куски освещали. Объект стал видимым на фоне далеких звезд и сверкающей фольги, хотя и старался всеми силами сохранять иллюзию своей невидимости.

Зай кивнул.

– Стрелок, пятьдесят терабит, по центру.

– Есть, сэр.

Одно мгновение было видимым тонкое копье лазерного луча, пробившегося через фольгу, – вспышка фонаря на старом пыльном чердаке. Объект появился на секунду, показал свою новую конфигурацию.

Сфероид с громадными вогнутыми зеркальными линзами, и все линзы были сфокусированы на «Рысь».

Ослепительное изображение обожгло глаза Хоббс. В кратчайший миг луч расщепился надвое, превратился в острие, заточенное под очень острым углом. Как только лазерное отражение коснулось корпуса фрегата, два луча сомкнулись.