Корабль для уничтожения миров - Скотт Вестерфельд

Шагая следом за капитаном к командному отсеку, Кэтри Хоббс вдруг ощутила прикосновение пристегнутого к запястью пистолета и подумала о том, стоило ли спасать капитана от покушавшихся на его жизнь мятежников.

– Десять минут, сэр.

Тысяча секунд – и риксский крейсер снова подлетит на такое расстояние, что «Рысь» окажется в зоне обстрела. Хоббс покачала головой. Ей казалось, что это чистое безумие – пережив бой с превосходящим противником, подвергать себя риску еще одного сражения. Однако думать об этом было уже поздно. Даже при максимальном ускорении фрегат больше не смог бы уцелеть в битве.

– Какова задержка со скидкой на скорость света? – спросил Зай.

– Сэр?

– Между нами и риксским крейсером.

Хоббс переключила разметку шкалы на световые секунды. Не вздумал ли капитан выйти на связь с врагами?

– Девять секунд в обе стороны, сэр.

– Тогда будем ждать, – сказал Зай. «Чего ждать?» – подумала Хоббс.

Прошло сто секунд. Риксский корабль приближался. Теперь он сбавлял скорость, а объект извивался в пространстве между «Рысью» и крейсером.

Хоббс сосредоточилась. Она пыталась вспомнить о том, каким считала Зая десять дней назад. Она считала его воплощением чести и компетентности. Она бы умерла за него – без вопросов. Почему же теперь ею овладели сомнения?

Она снова обдумала сложившееся положение. Приказ, полученный «Рысью», был ясен и четок: не допустить контакта между гигантским разумом и риксским крейсером. Для того чтобы этого добиться наверняка, существовал единственный способ. Вероятно, саморазрушение можно было считать почетным выбором. Но создавалось такое ощущение, что Лаурента просто-таки тешит мысль о гибели, а других вариантов он словно бы не видит и не желает обдумывать даже тогда, когда было время для выбора.

А теперь времени выбирать не осталось.

Кэтри гадала: не в том ли причина ее сомнений, что она позволила себе по-дурацки влюбиться в капитана? Неужели из-за того, что Зай отверг ее любовь, она стала не так верна ему? Хоббс пыталась воскресить в себе то чувство долга, которое заставило ее поступить во флот. Покинутая ею утопианская планета представляла собой тихую гавань, где можно было жить в безопасности и радоваться. Здесь, на грани гибели, Кэтри должна была постичь высший смысл своего предназначения. Такова аксиома служения Империи: Древний Враг придавал жизни смысл.

Но перспектива самоубийства ничего не будила в душе Кэтри Хоббс, кроме сожаления и страха. И желания найти выход.

Она посмотрела на таймер.

– Они выйдут на огневой рубеж через пятьдесят с небольшим секунд, сэр. Задержка со скидкой на скорость света в данный момент – пять секунд.

– Ведите фрегат вперед, первый пилот. Мне нужно столкновение с объектом через сорок секунд. Плавное ускорение.

Вот так.

Первый пилот Марадонна встревоженно глянул на Хоббс. У Кэтри голова пошла кругом. Чего от нее хотел Марадонна? Хоббс кивнула пилоту. Она надеялась, что ее взгляд подскажет ему: «Доверься мне».

Доверься – но в чем?!

В ответ на ускорение величиной в два g фрегат слегка дрогнул. Призрак гравитации заставил заскрежетать металл со всех сторон. Капитан и не подумал возмущаться.

– Фрик? – проговорил Зай.

Бортинженер находился на мостике. Он был готов управлять генератором сингулярности под бдительным наблюдением капитана. Черная дыра могла войти в состояние критической мощности только с одобрения главного бортинженера. Если бы он захотел, то мог остановить все это. Хоббс задумалась: не хочется ли Уотсону Фрику взбунтоваться? Она не была в этом уверена.

Откуда у нее вообще взялись такие мысли? Когда-то командный отсек казался ей чуть ли не воплощением святости, местом, где царили порядок и вера. Но уверенность ослабла под наплывом сомнений. А может быть, из-за ее дурацкой влюбленности в Зая. Хоббс гадала, стали бы ей вообще приходить в голову мысли о мятеже, если бы Лаурент не сказал ей о том, что на Родине у него есть возлюбленная.

Красные боевые огоньки теперь казались Хоббс зловещими. На мостике воцарились сумерки.

– Настройте генератор на экспоненциальную кривую, Фрик. Саморазрушение должно произойти при контакте.

– Есть, сэр, – бесстрастно отозвался бортинженер. – Снятие с блокировки через двадцать секунд.

Стало быть, конец. Через несколько мгновений все они будут обречены на смерть, абсолютную и бесповоротную, они рухнут в бездну, откуда нет возврата.

Если только Кэтри Хоббс не начнет действовать. Она отбросила прочь сомнения насчет того, какие мотивы движут лично ею. Нужно было подумать о трехстах с лишним уцелевших членах экипажа.

А что, если сейчас, когда осталось всего десять секунд, она бы захватила командный отсек? Только она одна здесь была вооружена.

Пилоты примкнули бы к ней, это она уже знала. Пилоты, как правило, происходили из аристократических семейств и весьма почитали традиции. Третий пилот Магус, который до сих пор находился под арестом, участвовал в первом мятеже. Но при том, что процесс саморазрушения уже начался, Хоббс должна была привлечь на свою сторону Фрика. С этим она затянула. Еще чуть-чуть – и риксы будут рядом. «Рыси» ни за что не выдержать еще одного обстрела. Капитан не ошибался в одном: самоубийство оставалось единственным способом покончить с объектом.

Хоббс выбросила все бунтарские мысли из головы. Бесполезный труд. Что бы она ни предприняла, все равно все они погибнут.

И все же Кэтри ругала себя за нерешительность. Достойная смерть или бунт – над таким выбором она могла бы размышлять, пока риксы были еще далеко. Она же дотянула до момента, когда остались считанные секунды. Лаурент Зай и Уотсон Фрик – они сами выбрали для себя смерть. А Кэтри Хоббс на свою просто напоролась.

– Десять секунд до снятия с блокировки, – сообщил Фрик.

– Двадцать до столкновения, – добавил пилот.

Ну вот. Осталось начинать обратный отсчет. И Хоббс ничего не понимала.

– Капитан, – воскликнула лейтенант Тайер. – Риксы!

– Прекратить ускорение, пилот, – порывисто выговорил Зай. – Ждите команды, Фрик.

Капитан махнул рукой, и на главном воздушном экране появилось изображение риксского крейсера. Он вдруг ярко осветился. По всей длине его корпуса прокатилась буря взрывов. От бортов протянулись ослепительно белые энергетические стрелы, потом выгнулись крутыми дугами и, вернувшись, ударили по крейсеру, будто солнечные протуберанцы. Главный двигатель продолжал работать, но он был лишен структурного крепежа и вертелся внутри корабля наподобие взбесившегося и изрыгающего пламя шланга. Бешеный огонь разнес корму крейсера на куски, а потом двигатель оторвался и, вращаясь, улетел прочь. Корпус крейсера, длиной в целый километр, исчез за вспышкой ядерного взрыва – вспышка получилась идеально шарообразной и абсолютно белой.

– Фрик, первый пилот, спасите нас, – распорядился капитан.

– Есть, сэр.

Хоббс почувствовала, как ее вжимает в кресло, как тяжелеет все ее тело, барахлящая система искусственной гравитации «Рыси» пыталась компенсировать торможение. Вой сирены, возвещавшей об отказе генератора сингулярности, постепенно утих. Фрик, управляя генератором, снял его мощность с критической отметки.

Кэтри в полном изумлении наблюдала за тем, как разлетаются в разные стороны обломки риксского крейсера. Она не в силах была поверить в то, что такой гигантский корабль почти мгновенно распался на части. За несколько секунд погибла тысяча риксов – тысяча женщин. И за эти же несколько секунд решилась ее собственная судьба. Капитан откинулся на спинку кресла. Только теперь Хоббс увидела, как он бледен и какой у него измученный вид. Раньше ей казалось, что его мрачность сродни обреченности, а теперь он просто выглядел до предела усталым.

– Они приняли решение намного быстрее, чем я ожидал, – сказал ей капитан. – Учитывая задержку по скорости света, на обдумывание у риксского командования было около десяти секунд. Видимо, они были готовы к такому варианту – на случай, если мы придумаем, как навредить объекту.

Хоббс сдавленным голосом выговорила:

– Вы знали, как они поступят?

– Я же вам говорил: когда есть угроза для живого божества, самый достойный выбор – саморазрушение.

Хоббс попыталась заново осмыслить эти слова. Зай шутил – о боже, он шутил! Но все же…

– Почему они самоуничтожились, сэр?

– Они были слишком далеко для того, чтобы помешать нам, но слишком близко для того, чтобы отступить, – ответил Зай. – Это был самый верный момент для того, чтобы к саморазрушению приступили мы, потому что, на их взгляд, у нас не было иного выбора. Они бы на нашем месте поступили именно так. А теперь, когда их нет, нам нет нужды уничтожать объект.

Хоббс посмотрела на полыхающий экран. Еще ни разу в жизни она не видела ничего более… окончательного.