За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Едва очутился на тротуаре, как – мысленно! – хлопнул себя ладонью по лбу и от удивления вздернул брови вверх. Проходившая мимо дама в белой шляпке и с белой сумочкой под мышкой придержала шаг и с тревогой глянула ему в лицо – что это, дескать, с ним? Учтиво и с улыбкой раскланявшись с ней, словно с давно знакомой, Отто поспешил вслед за Пандорой – имя «Марта» он по какому-то внутреннему табу произнести до поры до времени не мог! «Голубой мираж» плыл впереди шагах в сорока, то и дело заставляя встречных мужчин с почтением сторониться, а то и с легкими поклонами сопровождать ее далеко не равнодушными взглядами. Знакомых у нее, как видно, было много, значит, живет здесь не один год или месяц.
«Клянусь священными водами Стикса, этому не научишься ни у каких педагогов! – с интересом наблюдая за Пандорой, размышлял Отто. – Это врожденный аристократизм! Это в крови, наследственное… Только родовые аристократы могут ходить вот так – подбородок чуть вверх и очаровательное покачивание свободной рукой… Но откуда? У простой горничной и такие манеры?! Удивительно… Как он назвал ее? Бутанис? Марта Бутанис? Постой, постой, герр Дункель! – мысленно остановил ход рассуждений Отто и едва вторично не хлопнул себя ладонью по лбу. – Кажется, имя это мне было знакомо… Правда, давненько уже, очень давненько! – И он с лихорадочной поспешностью стал перебирать в памяти “картотеку” знакомых, по времени давних и близких. – Феликс Бутанис! Ну да! Феликс Бутанис, здоровый рыжеволосый спортсмен из Прибалтики! Они познакомились где-то в тридцать пятом или шестом году на гамбургских гонках яхтсменов. Кажется, эстонский барон. Да-да, он еще похвастался старинным замком и приглашал Дункеля в гости!.. Неужели это его дочь? У Феликса глаза на лоб полезут, когда увидит меня! Но как он очутился здесь, в Мельбурне?» – с удивлением, на ходу пожал плечами Отто, и тут же отметил про себя, что и сам живет не в берлинской квартире близ Тиргартена, а в Южной Африке.
Отто ускорил шаг и довольно быстро настиг Марту Бутанис – она как раз свернула в арочный красного кирпича проход между старинными невысокими домами, вошла во двор и направилась к уютному скверику, за которым стоял двухэтажный особняк под железной светло-зеленой крышей с белыми трубами для отвода воды в сточные канавы.
Левой рукой отворив литую из чугуна калитку, Марта прошла в палисадник, мимо роскошного цветника роз простучала каблуками по асфальтированной дорожке к крыльцу с боковыми литыми решетками, увитыми зеленым виноградом, нажала крошечную красную кнопочку звонка.
Ей открыли, и она с легким смехом что-то сказав пожилой женщине в белом переднике, должно быть домработнице, захлопнула за собой дверь.
Словно субмарина с выключенными машинами, Отто по инерции прошел вдоль литого забора с толстыми черными столбами на бетонной основе, дошел до конца сквера и, провожаемый любопытными взглядами играющих детишек, повернул на обратный курс. У калитки на несколько секунд его остановили сомнения – не случайное ли это совпадение? Мало ли на эстонской земле или еще где проживало людей под такой фамилией? Баронесса – и служит горничной?!
«Все может быть! Все может быть в нашем послевоенном мире! Родового замка и земельных угодий Феликсу, как видно, из Эстонии большевики не разрешили вывезти…»
На его робкий звонок за дверью сначала чуть слышно простучали каблуки – слишком легкие по походке для пожилой домработницы! – и на пороге, с не меньшим удивлением и опять с долей непонятного страха в широко раскрытых глазах, его встретила сама… божественная Пандора! Она хотела было что-то спросить, но растерянный вид важного господина в изысканном костюме, при галстуке с алмазной заколкой, высокого и красивого, с приятной сединой на висках, должно быть, тоже поразил ее. Марта приветствовала гостя легким поклоном, да еще румянцем на чуть выпуклых верхних скулах – типичных для прибалтийских женщин! – и без единого слова отступила от двери, давая возможность пройти в просторную прихожую, прохладную при гнетущей жаре на улице.
Прихожая обставлена тяжеловатой мебелью, какой торговали в комиссионных послевоенных магазинах. В дальнем слева от входной двери углу несколько самоуверенно и незыблемо разместился широкий черного цвета кожаный диван, рядом четыре кресла по бокам в вдоль стены. В центре на изогнутых ножках овальный стол под вишневой скатертью, на столе вместительная, цвета янтаря стеклянная ваза со свежесрезанными розами. Слева у просторного окна с решетками прикреплена подставка для цветов – мелкие декоративные розы, в основном белого и светло-розового оттенков.
Окинув быстрым взглядом прихожую, Отто сразу понял, что хозяин особняка изрядно стеснен в средствах и не в состоянии менять обстановку вслед за капризной модой.
Из открытой двери справа – по звуку посуды Отто догадался, что там кухня – послышался приятный женский голос:
– Марта, кто там пришел? Молочница?
Отто мысленно – лицо его еще какой-то миг оставалось словно чужим и неуправляемым – усмехнулся: домработница по старой довоенной привычке называет служащую соседнего молочного магазина привычным словом «молочница».
– Нет, мама. Это пришел к нам незнакомый господин, – по-английски, с акцентом ответила Марта, и на пороге кухни, в белом переднике, с полотенцем через плечо, с тарелкой в руках появилась опрятно одетая женщина лет пятидесяти, с живыми темно-карими глазами.
В молодости, это угадывалось довольно легко, она была необычайно изящна и красива, но с годами несколько пополнела. Увидев вошедшего незнакомого мужчину, который почтительным поклоном приветствовал ее, хозяйка дома слегка зарумянилась, вскинула красивые густые брови, тем самым давая понять, что извиняется за домашний наряд, так как занята прозаическими кухонными делами, потом улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, легким ответным поклоном пригласила гостя первым начать разговор.
– Прошу прощения, госпожа. – И Отто вторично поклонился хозяйке и ее дочери. – Совершенно случайно я услышал, что вашу дочь назвали по фамилии Бутанис… В далекие теперь времена, в Германии перед войной, я довольно близко был знаком с Феликсом Бутанисом, который был родом из Эстонии… Вот и подумалось – неужели здесь, в Австралии, бросил он якорь своей гоночной яхты? – Отто решил сразу дать понять, что о Феликсе он знает довольно подробно.
Хозяйка дома поспешно поставила тарелку на невысокий полированный столик у кухонной двери, сдернула с плеча полотенце. Божественная Пандора с радостной улыбкой тихонько хлопнула ладошками, потом сложила их перед высокой грудью.
– Ка-ак? Вы были
