Дом грозы - Ксюша Левина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фандер явно все понимает, его руки перемещаются, скользят по ее талии к подмышкам, приподнимают легко, как ребенка, и прижимают к себе. Зажмурившись, Нимея со стоном облегчения кладет ему на плечо голову.
– Посмотри на меня, – снова просит Фандер. – Нимея…
– Ладно. – Она устало от него отрывается и моргает пару раз. – Посмотрела, и чт…
Его глаза заглядывают в ее, и она не понимает, как реагировать, потому что совсем их не узнает. Черные как смоль. Зрачки заполнили всю радужку.
– Фандер…
– Что?
– Ты смог? Ты… Как ты? – Она зачем-то ощупывает его руки, плечи, шею, лицо. – Тебе нехорошо? Боли, обмороки?
– Все хорошо. Все в норме. Я справляюсь. – Он уворачивается от пальцев Нимеи, потому что она через раз делает ему больно. – Эй, мне щекотно, хватит!
– Черт возьми, как я рада! – Она сжимает его лицо обеими руками и, совершенно не задумываясь, крепко целует. Недолго, не горячо, но искренне.
– Я вижу, – без смеха отвечает Фандер, а Нимея отмахивается.
– Так рада… – обнимает его обеими руками, прижав к себе крепко, насколько может, как если бы он мог испаряться по собственному желанию. – А… долго мы здесь? Мы не опоздали? Черт, что с Энгом?! Мы еще…
– Мы успеем. Прошли сутки, может, на пару часов больше. Все по графику, у нас был запас времени, верно? Можем спокойно поесть и набраться сил. Как там было в твоем плане? В Черные Земли не стоит соваться на ночь глядя? Сейчас пять вечера, Рейв заходил, говорит, у них рано темнеет.
– У тебя что-то реально получилось? Вот так быстро? Ты оживлял цветы, листья, хделал хлеб мягким. Мухи. Тут есть мухи? Я хочу увидеть, как ты оживишь муху.
– Стой. – Фандер ловит Нимею за секунду до того, как она срывается с места, чтобы искать дохлых мух.
– Я проверил. У меня получилось. Когда на тебя напал этот тип, я был настолько зол, что меня будто перемкнуло, ну и земля подсказала, что делать. Как я понимаю, я отмотал время вспять для того участка земли, на котором стоял купол. Раз – и он исчез. Стоило мне научиться говорить с лесом, как проснулась более древняя магия.
– А как ты справился с фольетинцем?
– Он был слишком увлечен, я просто огрел его по голове достаточно массивной веткой и вырубил. Потом дотащил тебя до Рейва и Брайт.
– На себе?
– На себе.
– Это же очень далеко…
– Ну… прилично. Ты казалась тяжелее с каждой милей, будто отъедала по дороге бока. Мы провели в дороге часа четыре, может дольше, с учетом, что нужно было периодически останавливаться и промывать твои раны. Духота в лесу отлично провоцирует паразитов на размножение.
– Фу, не продолжай. И как же ты меня вылечил?
– Мотать время вспять на живом человеке я не решился. Когда снимал купол, земля откатилась до времен, когда на ней даже трава не росла. Побоялся, что с тобой вытворю что похуже и…
– Значит, сделать меня младенцем побоялся?
– Побоялся. Но не было выбора. – Ему, кажется, совсем не смешно, в то время как Нимея испытывает такое облегчение, что готова хохотать по любому поводу. – Я все-таки проделал кое-что с тобой, ну… чтобы раны быстрее залечить. Они слишком глубокие для мазей, даже Рейв бы ничем не помог, так что я немного… ускорял процесс, но был очень осторожен. В общем… Ты выжила. Я обрабатывал раны, потом заставлял время течь чуть быстрее для тебя, и лекарства моментально начинали действовать. Этим легко увлечься, я тебе скажу. Постарела ты не больше чем на неделю, но все равно это заняло не пару часов, а целые сутки, мне жаль. Поднимался жар, но ты справилась. Все в норме. – Он выглядит на самом деле усталым, и черные глаза это только подчеркивают. – Не представляю, что происходит с мамой, если она постоянно выделывает такое с Энгом. Отматывать время вперед легко, а вот назад – невероятно трудно.
– Тебе бы поспать.
– Позже. Вся ночь впереди, а я, если честно, даже еще не ел. И нужно впустить твою долбанутую подругу, она там с ума сходит.
– Сама войду, не утруждайся.
Брайт Масон влетает в комнату, хлопнув дверью о стену, и вопросительно вздергивает одну бровь.
– Ты сейчас будешь объясняться, Нимея Нока. Хардин – свободен!
Старая волчица
Нимея Нока
Это было три с половиной года назад. Нимея Нока, юная волчица, пришла на первый курс Академии Весны. Ее поселили в комнату с девочками из разных стран. Дорнийкой Брайт Масон – сиреной с розовыми глазами и самым настоящим изгоем, жизнь которой оказалась адом. Лю Пьюран – хорошенькой экимкой, всю жизнь прожившей в Траминере. Сестрами Ува, Мелоной и Овадой, илунженками, которые переехали в Траминер совсем недавно и были достаточно обычными, чтобы никто их не замечал. Лю была слишком активной, вдобавок старостой и умницей. Сестры – слишком восторженными и шумными. А вот Нимея и Брайт успели подружиться за пару месяцев, в течение которых длилась их прерванная революцией учеба.
Брайт Масон была одинокой, обозленной и, пожалуй, ранимой. Она скучала по своему отцу и ненавидела весь мир. Нимее она напоминала тех творческих хмурых подростков, что таскаются всюду с блокнотами и драматично выражаются. Но они подружились. И их симпатия друг к другу была искренней, хоть и самую каплю вынужденной. Не будь они соседками по комнате, может быть, никогда даже и не заговорили бы друг с другом.
Прошло три года – и как же все изменилось. Некогда совершенно беззаботная и на все плюющая свысока Нимея стала израненной, уставшей. А загнанная когда-то в угол Брайт теперь светится от счастья. Они абсолютные противоположности, отражение самой природы, держащей все в балансе.
Нимее остро необходимо стать хоть на секунду прежней, но присутствие Брайт этому мешает. Раньше сирена старалась быть незаметной, отрешенной от всего происходящего в мире и слишком сильно хотела исчезнуть из Траминера, она тосковала, мечтала летать и хотела к морю. И казалось, это все, что занимало ее мысли. Желание быть как можно дальше от любого места, где бы она ни находилась. Сейчас же она, наоборот, занимает своей энергетикой половину комнаты, будто раз в пять увеличилась в размерах, что чудовищно давит. Странное и неприятное наблюдение ввергает Нимею в еще большее уныние. Ей хочется, чтобы вернулся Фандер и дал спокойно подышать.
– Ты как? – вздыхает Брайт.
Она всегда была чертовски красивой и еще больше похорошела, живя на родине, в спокойствии. После развала Ордена Рейв и Брайт выбрали не борьбу, а тишину и получили ее сполна. Теперь Масон кажется домашней, милой и влюбленной. Нимея могла бы позавидовать, но не выходит, потому что тихая семейная гавань явно не ее вариант. Она бы так жить не смогла и рядом с собой такого человека, как Рейв Хейз, не видит.
– Не знаю… Ну чувствую себя сносно, вроде даже ничего не болит, – ответила Нимея.
– Это все было ужасно. Я так зла на чертова Хардина. Представь, мы сидим ужинаем, и тут появляется он. С твоим телом на руках. Ты вся в крови, с этими ужасными порезами, тот еще видок. И Хардин выглядел так, будто тоже сейчас скончается, – знаешь ли, он немало тебя протащил. Мы думали, сейчас уложим тебя и будем лечить, а он на нас набросился! Я серьезно. Твой Хардин – чертов псих, сказал, что лечить будет сам. И попросил отправить дяде Самуэлю письмо, что на границе с нашей стороны нет поста и поэтому там болтается кучка бандитов.
