Брандвахта - Александр Викторович Горохов

могилы: не успеем мы до темноты добраться до карьера. Хоть и не затягивали процедуру прощания долгими речами. Просто пообещали помнить, пожелали, чтобы земля была пухом. А на обратном пути забросили в кузов «газончика», на котором везли от брандвахты тела наших близких, трупы тех, кто шёл их убивать. Сначала — лежавшие на улице, а потом — валяющиеся на полянке у брандвахты.

Ночь поделили на три вахты между мной, Григорием и Серёгой. Некрасова, как новичка, пока решили не задействовать в дежурстве, Иван Романович ранен, а Вася не вполне оправился от потрясения.

— Нормально у него всё будет, — успокоила меня Светлана. — Ритка за ним присмотрит, она у него ночевать осталась.

На мой удивлённый взгляд она только махнула рукой.

— И с ней всё нормально будет: не до того ей сегодня. Да и если бы было до того, то ничего нового в этом для неё нет. Вот такая она нынче, молодёжь, — развела она руками. — Да и чего упираться, если неравнодушны они друг другу? Неужто не замечал?

Замечал. Как такое не заметить в нашем тесном коллективе? И Наташа замечала. И просила меня поговорить с ним на тему обращения с женщиной в постели. А я её задание выполнил по дороге в Салават. Надеюсь, запомнил.

Хоть общее освещение на ночь не включали, опасаясь мести алкашни, но аварийное, работающее от аккумуляторов, действовало, что очень понравилось «Пилюлькину» (не я его так обозвал, а один из тех двух бандючков в Салавате). Очень уж он отвык от благ цивилизации в виде электричества, удобного сортира и душа. Пусть последним ему пока и не удалось воспользоваться, поскольку ещё брат велел отключить забор забортной воды, чтобы в систему не попала набившаяся в затон «мазута».

— Хорошо вы тут устроились. Я, признаться, думал, что ты мне сказки рассказываешь. Ладно, решил, пусть даже если наполовину врёт, то это всё равно лучше, чем в моей халупе. А оказалось — не соврал. И место удобное. Жаль бросать такое.

— На время бросать, — поправил я доктора. — Как затон от нефтяной гадости очистится, обязательно вернёмся.

— Даже несмотря на таких соседей?

Я ответил не сразу. Помолчал с полминуты, чтобы подавить вспыхнувшую в душе ненависть.

— Я же сказал «вернёмся», значит, вернёмся.

— Да ты, Володя, не горячись. Я не собираюсь претендовать ни на какое главенство в вашей… в вашем «колхозе», как ты это называешь, — на свой лад истолковал мою паузу и интонацию Александр. — Я же сразу заметил, что все именно тебя воспринимают за главного. Хоть ты и говорил, что главный у вас — твой брат.

— Так и было. И раз стало по-другому, придётся впрягаться…

Впрягаться пришлось с самого утра, распоряжаясь процессом переселения. Хотя, конечно, Григорий с Сергеем лучше меня знали, что делать, но им нужны были помощники, и их выделял я, сам не брезгуя куда-то подбежать, что-то потянуть, где-то покрутить. И честно говоря, испытал некоторое облегчение, когда, повинуясь бухтению судового мотора, наше плавучее жильё медленно тронулось к выходу из Кузнецовского затона. Раздвигая тупым носом долбанный слой нефтепродуктов, затянувший его водную гладь. Потом моторы заработали натужнее, чтобы не позволить течению снести нас, и сцепка развернулась, чтобы идти вверх по течению Белой. А за нами ещё какое-то время тянулся радужный след нефтепродуктов, вымываемый из бетона «основы» брандвахты.

До входа в карьер «топали» чуть больше часа. Как я понял, сцепка «борт за борт» испытывает большее сопротивление текущей навстречу воды, чем обычная, «жёсткая», с баржей. «Судоводитель» уже знал и фарватер входа, и силу течения в этом месте, поэтому особо не целился. Развернул «конструкцию» под нужным углом и врубил полный ход. Ну, может и не совсем полный, но мне показалось именно так. Очень удачно прицелился. Под днищем брандвахты лишь на секунду зашуршал песок. И мы оказались посреди глади довольно большого, километр с лишним на метров семьсот, искусственного озера с несколькими мелкими островками, заросшими кустарником.

«Плавучего продсклада» я на этой глади не увидел и даже забеспокоился, не «угнали» ли его. Но буксир продолжал тарахтеть двигателями, направляясь в прогал между островками и восточным берегом карьера. А, вон он! Почти у самого южного берега стоит на якорях.

Ну, здравствуй, что ли, наше новое, временное место жительства?

Фрагмент 23

45

До конца дня успели не только «привязать» брандвахту тросами к двум крепким деревьям на берегу, но и «сгонять» за последней баржей из нашего хозяйства. А потом, спустив на воду «Казанку», чтобы не переводить солярку прожорливыми моторами «Волгаря», перегнать и катер «Жулан». Как выразился Сергей, «ссыкливо как-то за него, если какому-нибудь идиоту взбредёт в голову мазут в затоне поджечь». Я, конечно, не помню таких случаев, чтобы после аварий морских танкеров разлитая нефть или мазут горели на воде, но чем чёрт не шутит.

Ясное дело, занимались этим уже только наши «мореманы», не привлекая к процессу других мужиков.

«Убежище» неплохое. Это, оказывается, не одно искусственное озеро, а целая трёхкилометровая цепь затопленных карьеров, отделённых друг от друга неширокими перемычками. То место, где «припарковались» мы, отделено от русла Белой стометровым перешейком, заросшим деревьями. Стометровым на самом узком его участке. Левее и правее перешеек шире. И по нему, и по перемычкам проходят грунтовые дороги, по которым, похоже, когда-то вывозили намытый земснарядами песок. А когда закончили добычу, видимо, добирались на рыбалку и пикники уфимцы. По крайней мере, возле места нашей теперешней стоянки нашлась пара старых кострищ и удобный заход для купания с нешироким песчаным пляжем. То ли отдыхающих здесь бывает не очень-то много, то ли люди приезжают культурные, предпочитающие увозить с собой мусор, но вокруг почти не наблюдается битого бутылочного стекла, пустых консервных банок, обрывков пакетов и прочей упаковки.

Жаль, купальный сезон закончился, купаться здесь, должно быть, удобно, а стоячая вода куда теплее, чем в Белой. Зато небольшой мысок с уходящей от него отмелью позволил более надёжно, чем это было в затоне, разделить водозабор и канализационный сток.

Есть и недостаток. Скопления наших плавсредств хорошо видно с трассы. В этом плане в затоне было более скрытное место. И хотя машин по ней практически не ездит, но слух о нас может долететь и до недалёкой деревни Чесноковка. И тогда к нам могут наведаться гости.

То ли перемена пейзажа повлияла, то ли место здесь более светлое, но наши женщины практически мгновенно повеселели. Ну, а