Ксеноцид - Орсон Скотт Кард

Эндер ожидал, что Новинья начнет ревновать его к Валентине, и подготовился к этому. Он предупредил Валентину, что сначала у них практически не будет времени встречаться друг с другом. И она прекрасно его поняла: у Джакта были свои трудности, и ее супруг, так же как и жена Эндера, потребует некоторого внимания. Глупость какая – Джакт и Новинья ревнуют брата и сестру! В отношениях между Эндером и Валентиной никогда не присутствовало ни малейшего намека на секс. Каждый, кто хорошо знал их и понимал, рассмеялся бы, услышав такое предположение, но Джакт и Новинья опасались вовсе не предательства в личной жизни. Любовь и верность были здесь тоже ни при чем – Эндер ни разу не дал Новинье повода усомниться в своей любви к ней, да и Джакт не мог просить от Валентины большего, чем она дарила ему; они были преданы друг другу до конца.

Причина лежала куда глубже. Дело в том, что даже сейчас, после долгих лет разлуки, стоило им только встретиться, как они сразу превращались в одно целое, они помогали друг другу, никогда не вдаваясь в объяснения, что же они делают. Джакт видел это, и даже Эндеру, который никогда не был хорошо знаком с ним, стало очевидно, что Джакт чувствует себя уязвленным. Будто бы он, посмотрев на свою жену и ее брата, понял: вот что такое близость, вот что происходит, когда два человека становятся одним целым. Джакт думал, что он и Валентина близки друг другу так, как только могут быть близки муж и жена. Может быть, это действительно было так, но сейчас ему продемонстрировали, насколько могут быть близки два человека. Стать, в некотором смысле слова, одним человеком.

Эндер, разглядев такую ревность в Джакте, мог только восхищаться, с каким искусством Валентина отвлекает его от этой мысли – она специально отдалялась от Эндера, чтобы муж привыкал к ее связям с братом постепенно, небольшими порциями.

Но Эндер никак не мог предполагать, что на его любовь к сестре Новинья отреагирует столь странным образом. Он впервые встретился с ней, когда она уже была матерью, увидел, какую сильную привязанность она питает к своим детям. Эндер считал, что, почувствовав угрозу, она лишь возьмет себя в руки и попытается справиться с ситуацией; именно так она поступала в отношениях с детьми. Он совсем не ожидал, что Новинья начнет отдаляться от него. И, подумав, он понял: Новинья гораздо раньше начала отдаляться от него, хотя только много позже перестала удостаивать его даже словом, и настоящей причиной была миссия Квима. По сути дела, сейчас, вспоминая подробности прошлого, Эндер осознал, что их разрыв начался задолго до прибытия на планету Валентины. У него сложилось впечатление, что Новинья сдалась, даже не успев столкнуться с соперницей лицом к лицу.

Да, ему следовало предвидеть близящуюся ссору. Новинья потеряла слишком много важных людей в своей жизни, а ведь она на них на всех когда-то надеялась. Ее родители. Пипо. Либо. Даже Миро. Она могла вести себя с детьми собственнически, оберегать их, могла оберегать кого угодно, стоило ей только счесть, что в ее помощи нуждаются. Но с людьми, в которых она нуждалась, она вела себя совсем иначе. Если она страшилась, что их могут отобрать у нее, она сама начинала отстраняться от них; она запрещала себе испытывать в них нужду.

Не в них. В нем. В Эндере. Она пытается перестать нуждаться в нем. И это затянувшееся молчание может возвести между ними такую стену, которую они никогда не смогут преодолеть.

Эндер сам не знал, что будет делать, если такое случится. Ему никогда не приходило в голову, что его семейная жизнь вдруг окажется под угрозой. Семья не так легко ему далась; он намеревался до самой смерти прожить вместе с Новиньей. И все эти годы, что они провели вместе, были исполнены радости, которая проистекала из их внутренней уверенности друг в друге. А теперь Новинья перестала доверять ему. Только это было несправедливо. Он все еще приходился ей мужем, он был верен ей как никто, как ни один другой человек в ее жизни. Он не заслужил, он не мог потерять ее из-за каких-то дурацких недомолвок. И если оставить все как есть – так, как пусть бессознательно, но все же желала Новинья, – вскоре она только утвердится в мнении, что ей ни на кого нельзя полагаться. Это было бы трагично, потому что это неправда.

Поэтому Эндер в уме уже начал составлять приблизительный план будущего противостояния с Новиньей, когда его отвлекла от раздумий Эла.

– Эндрю…

Эла стояла в дверном проеме. Если она и постучала, испрашивая разрешение войти, Эндер этого не услышал. Но вряд ли она должна была стучаться, входя в дом матери.

– Новинья в нашей комнате, – ответил Эндер.

– Я пришла поговорить с тобой, – сказала Эла.

– Извини, но, если ты пришла требовать прибавки к жалованью, сразу скажу, что ничем помочь тебе не смогу.

Эла рассмеялась, подошла к нему и села рядом. Однако ее веселье бесследно пропало, и на лицо вновь вернулось озабоченное выражение.

– Квара, – произнесла она.

Эндер вздохнул и улыбнулся. Квара была прирожденной спорщицей, и ничто и никогда не заставило бы ее уступить. Но Эле всегда удавалось ладить с ней лучше остальных.

– Это ненормально, – сказала Эла. – Хотя, вообще-то, сейчас она доставляет меньше хлопот, чем обычно. Даже не спорит.

– Что, опасная примета?

– Ты знаешь, она пытается вступить в контакт с десколадой.

– Молекулярный язык.

– То, что она делает, очень опасно, и даже если у нее что-нибудь получится, десколада не станет связываться с нами. В особенности если что-то получится, так как все шансы за то, что спустя незначительный период времени мы окажемся мертвы.

– Что она опять натворила?

– Залезла в мои файлы. Это совсем не сложно – ведь я никак не думала, что мне придется запирать их от коллеги-ксенобиолога. Затем приготовила вещества, которые я вводила в растения, чтобы уберечь их от десколады. Квара без труда справилась и с этой задачей, потому что я разложила по полочкам весь процесс их создания. Только, вместо того чтобы ввести их в растение, она передала их прямо десколаде.

– Что ты хочешь сказать? Что значит «передала»?

– Они и есть ее послания. Она посылает эти вещества на тех маленьких стрелках, которые, по ее мнению, переносят информацию от одного вируса к другому. Язык это или нет, подобным экспериментом все равно ничего не выяснишь, и разумна ли десколада – это еще вопрос, но зато мы знаем, что ее вирусы чертовски хорошо умеют приспосабливаться к окружающей среде. А Квара только способствует этому, выдавая десколаде мои лучшие формулы, которые я разработала, чтобы препятствовать распространению вируса.

– Предательство.

– Вот именно. Она скармливает наши военные тайны врагу.

– Ты поговорила с ней?

– Sta brincando. Claro que falei. Ela quase me matou. – «Шутишь? Конечно поговорила. Она чуть меня не убила».

– И что, получилось у нее обучить какой-нибудь вирус?

– Она даже не пыталась это выяснить. Она словно подбежала к окну и заорала: «Они собираются убить вас!» Квара занимается не наукой – она вмешивается в межвидовые отношения, вот только мы даже не знаем, способна ли та, другая сторона на какие-либо отношения. Нам известно одно: с помощью Квары десколада может расправиться с нами куда быстрее, чем мы себе представляем.

– Nossa Senhora, – пробормотал Эндер. – Это слишком опасно. Не следовало ей играть такими вещами.

– Может быть, уже слишком поздно. Понятия не имею, что она успела натворить.

– Тогда мы должны немедленно остановить ее.

– Каким образом? Переломать руки?

– Я поговорю с ней, но она уже взрослая – или, наоборот, все еще не вышла из детского возраста, – чтобы прислушиваться к чьим-то доводам. Боюсь, все кончится даже не нашим вмешательством, а вмешательством самого мэра.

Только услышав голос Новиньи, Эндер осознал, что его жена давным-давно присутствует в комнате и слышала весь разговор.

– Иными словами, итог – тюрьма, – констатировала Новинья. – Ты собираешься бросить за решетку мою дочь. Интересно, а меня ты собирался поставить в известность?

– Я вовсе не имел в виду тюрьму, – возразил Эндер. – Я хотел сказать, что мэр мог бы закрыть ей доступ к…

– Это не входит в обязанности мэра, – сказала Новинья. – За это отвечаю я. Я главный ксенобиолог. Почему ты не обратилась ко мне, Эланора? Почему пошла сразу к нему?

Эла сидела молча, не сводя с матери глаз. Только так она могла противостоять ей, пассивно сопротивляясь.

– Квара отбилась от рук, Новинья, – попытался объяснить Эндер. – Делиться нашими тайнами с деревьями-отцами уже проступок. Но выдавать секреты десколаде – чистой воды безумие.

– Es psicologistsa, agora? – «Так ты еще и психолог?!»

– Я вовсе не собираюсь заключать ее в тюрьму.

– Не смей ничего предпринимать, – отчеканила Новинья. – Во всяком случае, в отношении моих детей.

– Вот это верно, – отметил Эндер. – Детям я вреда не причиню. Но я обязан что-то предпринять в отношении одного взрослого гражданина Милагре, который необдуманными действиями поставил под угрозу человеческое население Лузитании, а может, и все человечество в целом.