История настоящего преступления - Джозеф Нокс

На фотографии в статье он выходит из суда, накрыв голову курткой, но на левой руке была видна татуировка: физиономия, похожая на театральную маску трагедии. А вдруг на правой – маска комедии, которую я видела у человека в фургоне? Та самая мерзкая клоунская рожа?

РИКИ ПЭЙН, застройщик, знакомый братьев Мэттьюс

Ни разу не видел никого из этих парней без бутылки в руке. Но разве не ради этого они переехали во Францию? Легкой жизни искали. У себя в стране они проворачивали какие-то махинации. Подновляли старые дома, чтобы ремонта хватило на время продажи, а потом трава не расти. Регулярно ездили в Европу, стремясь выжать максимум из своих грошей, затаривались дешевым спиртным и наркотой… Наверное, поэтому и решили переехать. Эта идея, как и все остальные, принадлежала Гэри. Майк и Кев всегда плыли по течению. По-французски они бы и одного ругательства на троих не сообразили, какой уж им тут бизнес. (Смеется.) Разорились бы, даже не начав. Просто перебивались случайными заработками. Так и связались с Буавеном. Рвением не отличались, да он многого и не требовал. Ему было все равно, идет ли ремонт на самом деле. Он платил наличными, они мухлевали. Всех все устраивало.

Я познакомился с Мэттьюсами в «Зеленоглазом чудище», ирландском пабе в Париже, куда братья имели глупость вложиться. Заведомая потеря денег. Я не удивился, когда услышал об аресте всех троих. Однако обвинение в убийстве оставило горький осадок. Я думал, что, раз братья за решеткой, паб закроют. Но в один из дней шел мимо. Смотрю: окна светятся, Гэри за стойкой. Я зашел. Гэри был вдребезги пьян, вообще не в адеквате. Я ему говорю: «А я думал, ты в другом месте штаны просиживаешь». (Смеется.) Он ответил, мол, выпустили под залог, смягчающие обстоятельства. Позволяющие напиться, ага. Поговаривали, что он сдал братьев и им вменили кражу со взломом и убийство. Дал показания против них и Буавена в обмен на свободу. Как я уже говорил, из всех троих он один был с мозгами. (Смеется.) Если их можно так назвать[70].

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Про Гэри я знала только, что он вышел из тюрьмы и у него с братьями есть паб «Зеленоглазое чудище» возле станции метро «Жорес». Самолет приземлился в аэропорту имени Шарля де Голля ранним вечером, и я поехала сразу в паб. Денег у меня особо не было, но я решила не мелочиться и не экономить деньги на карте. Возле паба я замерла как вкопанная и расхохоталась. Там стоял тот самый чертов фургон с лобовым стеклом, сплошь облепленным штрафными квитанциями. Наверное, он был даже не на ходу, но что это тот самый фургон, я не сомневалась. Грязная задняя дверца все так же исписана скабрезностями, только теперь французскими. Я не сразу поняла, что паб открыт. Дверь такая загаженная, что и бродяги побрезговали бы на нее помочиться. И вообще, ирландский паб в Париже – все равно что площадка для гольфа на Большом Барьерном рифе. Да еще такой говенный паб. К моему удивлению, дверь поддалась, внутри горел свет. Кое-где по углам сидели пьянчуги, этакие матерые забулдыги, слепые и глухие ко всему происходящему. Не найдя официантов, я подошла к барной стойке. Потолок наверняка был таким же липким, как пол, хоть ходи по нему. Спустя минут пять в зал из подсобки ввалился хозяин. Так я впервые увидела его лицо.

Гэри Мэттьюс.

Похожий на жирного бульдога, родившегося в результате близкородственного скрещивания. Отвисшие брыли, выпученные красные глаза, тяжелое дыхание. Он кивнул, мол, заказывай, но я хотела сначала послушать его голос и разглядеть получше. Он похудел с тех пор, как вместе с братьями похитил меня возле «Пятой авеню». А меня с короткой стрижкой и во всем черном было не узнать.

– Что хотите? – вздохнул он.

«Воткнуть тебе булавку в глаз или нож в пузо», – подумала я, но ограничилась заказом пива. Услышав мой голос, он вроде бы замялся. А может, мне показалось. Двигался он с трудом, как неповоротливая баржа. Я снова рассмеялась. В таких местах смех кажется инородным звуком. Гэри, не оборачиваясь, хмыкнул. Меня рассмешила мысль, что я так боялась этого урода. Стоило из-за него сбегать из Манчестера и не спать ночами от страха? Это же ходячее недоразумение. Да он, наверное, своей елдак не видел столько же, сколько я не видела Зоуи. Гэри поставил пиво на стойку. На правой руке красовалась татуировка комедийной маски, та самая ухмыляющаяся рожа, которую я видела в фургоне.

Он все понял по моему взгляду на его руку.

Мы посмотрели друг на друга. Он явно меня узнал. Его лицо сначала покраснело, потом побагровело, а затем приобрело пурпурный оттенок. Такими же стали уши, шея, руки. Я думала, его сейчас сердечный приступ хватит, если у такого вообще есть сердце. Гэри отвел взгляд. Отвернулся, пробормотал, мол, он угощает. Я подумала про стройку, про него и его братьев, вспомнила, как они поливали меня мочой и водкой, и сказала:

– Не стоит, в прошлый раз хорошо угостили.

После этого он исчез, а я села в зале и выпила целую пинту. В следующие полчаса двое посетителей попытались привлечь внимание Гэри. Подошли к стойке, позвали его, но он не вернулся. Они выругались по-французски и свалили. Я зашла за стойку и налила себе какого-то дорогущего бренди, потом пошла в подсобку. Гэри сидел на табурете и смотрел в пустоту, как маленький мальчик, которого наказала мама. Уж не знаю, из-за чего расстраивался: из-за меня, из-за братьев или из-за паба. Справедливости ради, вид у него был такой, будто он сожалел о своей глупой и никчемной жизни.

– Что ты сделал с Зоуи? – спросила я.

Он молча взглянул на меня.

– Что ты сделал с моей сестрой? – повторила я.

Гэри покачал головой, вытер лицо тряпкой и буркнул:

– Не понимаю, о чем ты. – Потом добавил: – Уходи, закрыто.

РИКИ ПЭЙН

Ах да, в один из вечеров я снова проходил мимо. Свет не горел. Я так и не узнал, что случилось. Что паб, что Гэри – был и сплыл. Гэри я потом долго не видел, так что поинтересоваться было не у кого. Слышал, что он убрался из центра, что его вроде бы видели то в одном, то в другом неблагополучном районе, что он бомжует и побирается. Рядом с пабом ему бы подавали больше. Когда у нас были трудные времена, он ведь нам наливал. Наверное, ему было стыдно тут появляться. Время от времени я его вижу и обычно отдаю ему всю мелочь из карманов.

Конечно, я не оправдываю его участие в каких-то темных делишках.