Топор - Дональд Уэстлейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мы вернулись домой, я сделал кое-что, что давно планировал, и теперь, я думаю, время пришло. Я подготовил семнадцать своих резюме, мои собственные резюме, адресовал семнадцать конвертов бумажным фабрикам, к которым я уже обращался в прошлом, плюс Arcadia Processing, и написал каждому сопроводительное письмо, в котором говорилось, что я все еще здесь, я все еще доступен, на случай, если с тех пор, как вы в последний раз слышали обо мне, открылась какая-нибудь вакансия. Если время подойдет, мое резюме будет самым свежим в файлах Arcadia и, возможно, все еще свежим в памяти директора по персоналу Arcadia, когда там неожиданно появится вакансия. И поскольку я отправляю всю эту партию, и это за неделю или две до смерти УРФА, не должно возникнуть никаких подозрений.
Отправив эти резюме в местное почтовое отделение, я поехал сюда, в Уайлдбери, чтобы найти ответ от HCE, ожидающий меня в почтовом ящике. И вот я сижу здесь минутку, на солнышке, возле почтового отделения, и улыбаюсь тому, как хорошо идут дела.
Пятница. Через три дня я, наконец, найду ЭЙСА. Смогу ли я разобраться с ним немедленно? Найди его и просто сделай это? Затем на следующей неделе УРФ, и все кончено.
Я вижу работу, труд, поездки на работу. Я чувствую, что нахожусь на этой работе, как в теплой ванне.
Пятница.
36
Я припарковался в квартале от каретного сарая. Без пяти час, пятница, пополудни; почти время ленча HCE с мисс Лори Килпатрик.
Девять дней назад, когда я понял, что не могу попасть в HCE напрямую, и начал думать о другом способе сделать это, я объехал всю эту часть штата, заглядывая в рестораны, и решил, что для моих целей идеально подойдет Каретный сарай в Регнери. Это довольно высококлассное место, куда ходит местная знать, и оно находится прямо на главной улице города, так что нет проблем с парковкой или сохранением анонимности. На улицу выходят большие окна в колониальном стиле, через которые прохожий может легко увидеть переднюю часть ресторана, где метрдотель приветствует посетителей и где есть небольшая зона отдыха с двумя скамейками, где люди могут подождать своих спутников за обедом.
Он придет пораньше? Я уверен в этом. Без пяти час он, вероятно, уже там; подходит время для моей первой прогулки.
Я выхожу из «Вояджера», который припарковал за полквартала от ресторана, и иду по тротуару.
Вчера днем я позвонил сюда, чтобы забронировать столик на двоих на имя Килпатрика, так что ему скажут, что столик забронирован, но другая сторона еще не прибыла, и, естественно, он займет место в зоне ожидания.
И это он? Я прохожу мимо, и там на скамейке сидит один мужчина, откинувшись назад, выглядит уверенным, одна нога закинута на другую. Очень хороший темный костюм и темный узорчатый галстук, коротко подстриженные седые волосы, квадратное лицо; это все, что я вижу при первом взгляде.
Я иду дальше, останавливаюсь у магазина бытовой техники, несколько минут изучаю видеомагнитофоны и факсимильные аппараты в витрине, затем поворачиваюсь и иду обратно тем же путем, каким пришел. Теперь я приглядываюсь к нему повнимательнее, и я уверен, что это мой мужчина. У него тупая манера сидеть, квадратная челюсть, командирское выражение лица и лишь намек на возбужденное предвкушение. Наконец-то.
Я возвращаюсь в «Вояджер», сажусь за руль, сижу, наблюдая за входом в ресторан. Он довольно популярен; туда постоянно заходят хорошо одетые люди, обычно парами, обычно мужчины вместе или женщины вместе, иногда смешанные пары, но все среднего возраста или старше. Я не вижу другого синглтона, который соответствовал бы моему представлению о HCE.
1:10.
Время подтвердить мою догадку о том, что мужчина в костюме военного вида — это HCE. (Костюм, который, на мой взгляд, очень хороший и очень дорогой, является здесь единственной небольшой причиной для сомнений.) Он все еще ждет? Или на его месте есть кто-то другой, настоящий HCE?
Нет. Все еще он. Он все еще мой мужчина. Бывший морской инструктор, который всю свою трудовую жизнь проработал в одной компании. Теперь он выглядит менее уверенным, слегка расстроенным, и когда я возвращаюсь к «Вояджеру», я вижу, что он смотрит на часы.
Я снова сажусь за руль. Вопрос только в том, сколько времени ему потребуется, чтобы сдаться.
1:45.
Он все еще там. Должно быть, он уже знает, что мисс Килпатрик не придет, что-то пошло не так. Но он все еще ждет, надежда против надежды, верный солдат.
Я ненавижу поступать так с ним, испытывать восторг, а затем унижение, ужасное чувство ничтожества и невозможности ответить на несправедливость. Если бы был какой-то другой способ…
Что ж. В этой ситуации есть свои мрачные моменты.
2:05.
Неужели он никогда не сдастся? Он не может спать в этом ресторане, ему когда-нибудь придется уйти. Он все равно решил пообедать там, заплатив за это сам?
Маловероятно. Мы с HCE больше не можем позволить себе такие места, как Каретный сарай.
Должен ли я выйти из машины, пойти посмотреть, сидит ли он все еще там? Если каким-то образом он вышел каким-то задним ходом, покинул ресторан, я должен это знать. Но что, если я все-таки выберусь, и буду на полпути к цели, а он...
Вот. Наконец, он выходит на солнечный свет. Стоя, он ниже, чем я ожидал, но плотный, коренастый мужчина в хорошей физической форме. Он останавливается на тротуаре, в растерянности оглядывая квартал, а затем качает головой и поворачивается, чтобы идти в моем направлении.
Мое лицо отвернуто, я смотрю на банк прямо через дорогу, когда он проходит мимо меня. Затем я оборачиваюсь и наблюдаю в правое боковое зеркало, как он удаляется, напрягшись как шомпол. Когда он проходит немного дальше, я смотрю на него во внутреннее зеркало и вспоминаю беднягу Эверетта Дайнса и ненадолго закрываю глаза. Сейчас мне не нужны эти воспоминания.
Он поворачивается, он шагает между машинами, он снова поворачивается, он открывает дверцу машины. Когда он открывает ее, я вижу, что машина черная;
