Собаки моей жизни - Игорь Головко

Её звали Марта. Несмотря на беременность, она оставалась подвижной и игривой, носилась по пустырям окраины Москвы, постоянно принося мячик, требуя его бросить подальше, чтобы снова принести, гипнотизируя меня огромными карими умными глазами. Договорились и с повитухой, которую я должен был немедленно вызвать, как только начнётся ЭТО. Настало! Отошли воды. Позвонил. Женщина оказалась в данный момент занята с другой собакой. Подучила: если будут сложности, погонять её по лестнице вверх-вниз и, если это не даст результата, массировать шейку матки. Роды оказались очень тяжёлыми. Первый щенок шёл как-то не так, спинкой. Собачье влагалище имеет особенность: крутой изгиб. Если плод идёт спиной к изгибу, повреждается позвоночник и всё. Мы с Мартусей изошли слюной и стонами, но всё же примчавшаяся повитуха извлекла мёртвого первенца. Зато два других вышли сами и довольно быстро. Марта благодарно смотрела на меня уставшим взглядом опытной женщины и даже лизнула протянутую ей в ласке ладонь. Всё-всё животные понимают. Только сказать ничего не могут. И в этом вся проблема.

Она оказалась хорошей, заботливой мамой и отчётливо переживала, когда мне настало время поблагодарить приветливых хозяев за гостеприимство. Жизнь сложилась так, что не посещал их лет восемь, а когда выдался случай заехать, заранее волновался: узнает ли? Зря сомневался в собачьей памяти. Ещё за дверью, лишь нажал кнопку звонка, услышал вместо серьёзного лая и рыка визг восторга. Марта не только узнала меня, но и сделала это через закрытую дверь и, лишь вошёл, несмотря на свой пожилой для собаки возраст, подпрыгивала, плача от радости встречи, пытаясь вымыть самым тщательным образом моё мокрое от таявших снежинок или, может, слёз лицо.

Рами. Малый пудель

О, тётя Лера! Как сильно она повлияла на мою жизнь. И даже, в каком-то смысле, на выбор жён. Они обе – милые женщины – до безумия любили этих пачкающих, лающих и рычащих, порой кусающих, создающих массу жизненных неудобств, замечательных созданий. С женщиной, не понимающей этой радости, я вряд ли связал себя узами Гименея. Наши предпочтения определяются «на генетическом» уровне. А мы наивно полагаем, что делаем что-то сами. Внезапно узнал, что нами правят не только гены, а и микробы, своевольно проживающие во всех частях человеческого организма. Учёные уверяют, что эти малютки требуют для себя от дающего им жизнь, являющегося их Вселенной вашего организма, сообразно своим вкусовым предпочтениям, то или иное питание. И мы, как рабы, начинаем желать есть тот или иной продукт, думая, что это нам хочется. Ха-ха!

Конечно, если вернуться к генам, мы можем противиться предначертанному, выбирая попутчика по уму, то есть какому-то расчёту, а не по чувству, которое люди обозвали термином «любовь». И в этом случае, проявив, так сказать, волю, делаем ошибку, за которую предстоит ещё заплатить по полной. Имеется в виду «мере». Поэтому, когда умер мой любимый дядя, муж уже не раз упомянутой тёти Леры, она попросила меня со второй женой, которая до сих пор настаивает на термине «окончательной» – и мне кажется, что она права, – пожить с нею некоторое время и заодно помочь с выгулом её собаки. Да и вообще, она не привыкла жить одна. Шесть человеко-браков – тому весомое подтверждение. Хорошо ещё, что тётины собачьи предпочтения в очередной раз поменялись, а то бы мог в её доме оказаться боксёр или доберман, овчарка или русская борзая. Всё это было, было…

Но с возрастом рассудок взял верх над эмоциями, и тётя купила себе, как потом оказалось, скорее дяде, небольшую собачку. Это был огромный малый пудель, ярко-чёрного цвета, с такими же выразительными круглыми внимательными глазами. Для ясности, существует три мне известных разновидности пуделей: королевский, малый и карликовый. «Королевским» был пудель Артемон, питомец Мальвины, подруги деревянного, но очень толкового мальчугана, нашедшего-таки свой, просто золотой, ключик. Малый – тётин. А карликовые – такие маленькие, что их можно спокойно носить за пазухой даже человеку неброских физических возможностей.

Взаимность

Звали её, пуделиху, Рами, что, как утверждал дядя, Алексей Семёнович Антонов[8], приписывавший себе, кроме русской и сербской, ещё и цыганскую кровь, означало «чёрная». Ну чёрная – не чёрная, а она была-таки действительно очень из себя чёрная. Как говорится, «как смоль». Этакий антрацитик, сверкающий в солнечных лучах. С чёрными-пречёрными бусинками глаз. Выгуливать её, как нам указала тётя, надо (пришлось!) обязательно два раза в день, и мы переложили на себя обязанности дяди.

Дело происходило в самом центре столицы, на Маяковке. Каменный мешок. Гулять с собаками совсем негде. Приходилось, приезжая после работы, таскаться в темноте по незнакомым подворотням и пачкать там, где это уже не юное, но очень упрямое создание предпочтёт. Всё время на ум приходили строки детской присказки: «хорошо быть кисою, хорошо собакою, где хочу…» и так далее с полнейшей, тоже детской, непосредственностью. Хотя собачники знают, что этот стишок совершенно не отражает действительности. Собаки не совершают свои действия, где придется. В этом сакральном месте должно должным образом пахнуть. Нет запаха – нет действа. А с другой стороны, может быть, всё-таки… «где хочу»?

Самое первое, что я осознал, уже познакомившись с Рамичкой и длительное время живя рядом, в одной квартире и не раз уже выгуляв, что лучше её, не убедившись, что ничего нет во рту, не ласкать. А я-то всего лишь хотел с нею поиграть, отнюдь не претендуя на данную ей хозяйкой печенюшку Протянутая к курчавой игрушечной головке ладонь была немедленно схвачена маленькими остренькими зубками за выступающее из неё место, то есть палец. До крови. О, злобное отродье! В этом я, как мне кажется, не совсем прав. Настоящим хозяевам, которых «девочка» очень, до безумия любила, позволялось абсолютно всё. Я же казался ей человеком временным. А разве она была не права?

И всё же, этот момент надо учитывать. Оказалось, что мелкие собаки зачастую бывают более свирепыми и бескомпромиссными, чем крупные. Думаю, от страха. Они очень опасаются, что их обидят, и предпочитают, как змеи, наносить удар первыми. Тут же вспомнилось, как меня покусал, ещё в юности, чей-то пекинес, внезапно встреченный в тёмном проходе подъезда. Нежданное знакомство стоило мне кровавой раны на ноге и порванной штанины. А готовность к атаке карликового пинчера подруги дошкольного и школьного детства Татьяны Жилкиной, встречавшего каждый мой приход жутким нескончаемым лаем, с бросками на ногу! Выше он бы не дотянулся. И это, повторюсь, в каждый приход, хотя знал он меня очень хорошо, так как потом, когда сквозь истеричный лай, внутренне содрогаясь от страха, я проходил в комнату и занимал место на стуле или диване, он сразу успокаивался и как ни в чём не бывало тащил игрушку – давай поиграем! Или пытался совершить с убережённой от укуса ногой половой акт.

Он был замечательным чёрным с жёлтыми подпалами кобельком, отличавшимся от Линды лишь цветом, полом и размерами. Вот такое собачье коварство. Так что не суйте к ним, милым малышам и малышкам, свои нежные ручки, пытаясь приласкать, и обходите подальше, если встретились на «узкой тропинке». Чревато. Где-то читал, что такие или подобные им собачки – карликовые пинчеры – успешно использовались японцами в русско-японскую войну для борьбы с подкопами противника. Они чутко чувствовали, где копают, чтобы подложить мину, и сразу поднимали лай. Это надо мотать на …жёнам (многоточие можете использовать по своему усмотрению, так как слово «ус» в данном контексте не подходит). Мораль: любое, даже самое жалкое существо можно использовать с заметной пользой, если придумать ему соответствующее место, как это сделали с пинчерами наши вечные друзья японцы.

Очень интересно тётя относилась к кормлению Рами. Она, несмотря на то что подшефная давно была взрослой собакой, даже очень взрослой, выдавала мясо и другие продукты чётко по науке, то есть по весу, для чего приобрела весы и взвешивала каждую порцию строго по граммам. А вот маленькие собачьи радости давала по сердцу. Печенье и сухарики всегда находились под рукой, и, может быть, поэтому Рами нельзя было назвать истощённой. Они замечательно понимали друг друга и долгие годы радовались общению.

Такой вот зверь

Говорят, что пудели шерсть не теряют. Возможно. Я, по крайней мере, не могу утверждать обратное. Что абсолютно точно – собачьего запаха, так сказать, волнующего духа «псинки», от пуделя нет. Зато бестолковостью наша Рами много превосходила собак крупных пород, встреченных когда-либо на моём пути. Ни одна моя собака без особых на то причин не лаяла на человека, с которым уже познакомилась. Рами же неистово верещала, будя всех и вся, когда кто-нибудь из нас, уже живущих много месяцев с нею под одной крышей, вставал ночью, чтобы пройти по дому по любой надобности. Ощущение осаждённой крепости не покидало. Поэтому мы через восемь месяцев мук счастья совместного бытия очень обрадовались, когда пригрело солнышко, наступила весна и тётя решила переехать с так и не полюбившейся мне собачкой на дачу.