Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заступиться за меня некому. А может это моё воображение? Может этого ничего нет. Слишком много «может» кружили в голове, подобно рою пчёл.
Я уверена, стоит мне поговорить с Пашкой, и он объяснит, почему сильнодействующие препараты оказались в его сумке. И почему полиция оказалась в моей квартире. Это не может быть случайным стечением обстоятельств.
Нужно лишь добраться до телефона.
Мой инквизитор завёл меня в полутемную комнату, где нас уже ожидали.
— А теперь снимите с моей клиентки наручники, — этот голос я бы узнала из тысячи. Даже если бы не эта холодная сталь в его тоне. Даже если бы я не видела отрешённый взгляд его чёрных глаз.
В груди всё заледенело. Я чувствовала на плечах груз тысяч преступлений. А мой ангел-хранитель подставил свою спину в мою защиту.
Стыд сковал моё тело. Я смотрела под ноги, не в силах смотреть на него. Я не чувствовала холод от каменного пола, который пробирался сквозь носки и мурашками пробегал по телу.
Хотелось броситься к нему и закричать, что я здесь случайно. Что я не виновата ни в чем. Плевать на всё. Лишь бы ОН поверил.
Я вздрогнула, когда к моим рукам прикоснулись горячие шершавые руки охранника, снимающие наручники.
— Мария Зиновьевна… — я дёрнулась снова от его голоса, произнесшего моё имя всё с тем же чужим холодом. — Меня зовут Дмитрий Александрович Сокольский. Я ваш адвокат. Подпишете бумаги, и Вы свободны.
Я закусила губу в надежде не расплакаться. Медленно подняв свой взгляд, я встретилась с его бесстрастным выражением лица, от которого хотелось поёжиться.
Все такой же дьявольски красивый в дорогом пальто и аккуратно зачёсанными волосами. Но это не мой Митька. Таким я его не видела ни разу. Холодный и отчуждённый.
Что он здесь делает? Как узнал? Как добился моего освобождения? Зачем? Так много вопросов и нет возможности и смелости узнать ответы.
Дрожащей рукой я поставила закорючку в предложенной бумаге. Бежать. Отсюда. От смрада этой темницы. От воспоминаний этого чудовищного дня. От его взгляда.
— Можете быть свободны и просим не выезжать из города. Могут понадобиться ваши показания.
На негнущихся ногах я семенила по коридору, в надежде убежать от себя. Оставить это всё в уходящем году. Завтра первый день нового года. Завтра первый день новой жизни.
Я выскочила в холодный вечер, вдыхая наконец свежий воздух. Ноги в носках моментально промокли, неприятно хлюпая от грязного снега.
Внутри я кричала, выла от несправедливости жизни. Крики изнутри вырывались лишь одинокими горячими слезами, щекочущими лицо. Озноб и стресс сотрясали моё тело мелкой дрожью. Звук шагов позади заставил вновь вздрогнуть.
Грубым движением мужчина развернул меня к себе лицом и, не дав и секунды на раздумье, прижал к своему твёрдому телу.
Его такой родной и знакомый запах окутал меня, а горячее дыхание обожгло слегка замёрзшую кожу щеки. Выдохнув, я опустила руки, не в силах сопротивляться. Всего секунду побыть слабой. В его объятьях я ощущала себя как дома. Как будто всё так и должно быть. Только это и правильно в моей жизни. Он рядом. _К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т_
Я не сумела сдержать судорожный всхлип, вырвавшийся наружу. Его руки ещё сильнее прижали меня, как будто Дима хотел впечатать в себя. Чтобы мы были одним целым.
Только теперь я поняла, что мой кошмарный сон закончился.
— Шшш… Всё позади, Мань. Теперь будет всё хорошо. Прости, что так долго, — теперь это действительно его голос. Тихий, успокаивающий, согревающий изнутри.
— П… почему ты здесь? Почему меня отпустили? — я уткнулась носом в его пальто, не в силах показать заплаканное лицо.
— Не было никаких доказательств твоей вины. Ни отпечатков на упаковках таблеток, ничего. Да и твой главврач вступился за тебя. Понятно, что это подстроили. Идём в машину. Ты уже точно простыла.
Грея горячим воздухом заледеневшие руки, я вытирала заплаканное лицо, понимая, что краше от этого явно не стану.
Дима сидел на водительском сидении, сжимая руль и сосредоточенно глядя вперёд. Он молчал. Мне тоже говорить не хотелось. Единственное, чего я хотела, это забраться в горячую ванную и выпить пару стопок водки.
Может, я смогу забыться в эту новогоднюю ночь и поверю, что это на самом деле был лишь кошмарный сон.
— Что теперь будет, Мить?
Дима не спешил нарушать тишину, обдумывая ответ. Я нервозно грызла губы, изредка поглядывая на идеальный профиль мужчины.
— Ничего не будет, Мань. Тебе не о чем больше беспокоиться. Я найду его…
— Кого?
— Как кого? Твоего горе-женишка.
— Дим, тут ошибка какая-то. Это не мог быть он.
— Ошибка? То есть он по ошибке подворовывал из больницы препараты, которые так просто не достать и чисто случайно продавал за немаленькие деньги? Может и тебя он подставил тоже по ошибке? — его голос перешёл на крик, а взгляд ожесточился. Заметив, как я сжалась, Дима выдохнул, пытаясь успокоиться.
— Мить… Я уверена, он сможет все объяснить. Дай ему шанс, — я аккуратно положила руку на его предплечье, пытаясь достучаться.
— Маш. Он — наркоман. И через твою квартиру передавал товар своим клиентам, — Митька говорил мягко, как с маленьким ребёнком, который не понимает простых вещей.
— Что? Что ты говоришь такое?
— Вы много времени вместе проводили. Неужели ты не замечала? Странные звонки. Посторонние люди. Нервозность. Перепады настроения. Агрессию. Мне жаль, Мань, но я его засажу в тюрьму, как найду. Я не хочу, чтобы ты снова пострадала от него. Даю тебе слово. Теперь всё будет хорошо.
— Он хороший человек, Дим. Просто… оступился.
— Ты видишь в людях только хорошее. Поэтому я тебя и люблю. Как жаль, что во мне ты этого не видишь.
— Тут другое… — я отвела от него взгляд, боясь, что он прочитает много лишнего в нём.
— Дай мне время, я докажу, что достоин быть рядом.
— Дим, мы приехали. Я пойду. Устала. И… спасибо за то что ты рядом. За всё…
— Постой!
Не задерживаясь, я выскочила из машины. Лишь бы не сорваться. Лишь бы не растечься лужицей в его объятьях. Лишь бы не попробовать отпустить все свои страхи и быть с ним. Всему вопреки.
Во дворе дома было шумно. Соседи пускали салют и веселились. Остался какой-то небольшой час до выступления президента. Он в очередной раз скажет, что все у нас будет хорошо, нужно лишь подождать. А мы опять будем верить и надеяться.
Моё самое
