Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст - Нил Маккей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы не были уверены, как мама отреагирует на новости. Какими бы ни были последствия его смерти, они жестоким и травматичным образом положили конец их браку и самым важным отношениям в ее жизни. Невозможно было себе представить, что это не окажется большим потрясением для нее.
Стив и я пришли навестить ее в изолятор временного содержания Паклчёрч. Этот визит ощущался как что-то нереальное. Она казалась очень спокойной и как будто полностью контролировала свои эмоции. Даже хотя нам было за двадцать лет, она посадила нас обоих к себе на колени, как если бы мы были маленькими детьми. Она спросила, как мы себя чувствуем, и крепко обняла. Это выглядело очень странно, неуклюже и вызывало смущение. Она никогда раньше так не вела себя с нами. Единственный физический контакт, который она себе позволяла с нами и в детстве, и в юношестве, – это удары и подзатыльники. И все же сейчас мы оказались у нее в объятиях. Мы старались объяснить, насколько смущены и расстроены. Она очень мало сказала о своих собственных чувствах, за исключением того, что папина смерть никак на нее не повлияла.
– Это так ужасно для вас обоих. Правда, представляю, каково вам.
Я и Стив смущенно посмотрели друг на друга.
– А ты как, мама? Как ты себя чувствуешь?
– Ой, да у меня все хорошо. Я волнуюсь именно о вас, дети.
Непонятно, было ли это безразличие к случившемуся искренним или же она просто делала вид. Меня это сильно тогда озадачило. В конце нашей встречи она обняла нас обоих и сказала, что с ней все будет хорошо, а нам велела помнить, что она всегда нам рада в такое тяжелое для нас время. После этого мы со Стивом обсудили нашу встречу с мамой. Я сказала:
– Не могу в это поверить. Как она может быть такой спокойной?
– Да она просто прикидывается. Я уверен, внутри ее просто на части разрывает.
– Или она злится. Теперь ей придется разбираться со всеми этими убийствами самой.
Правда, мне до сих пор кажется это удивительным – как она смогла так спрятать от нас свои чувства, чтобы нам же было легче. Иногда ко мне приходит мысль о том, что она просто не способна что-либо чувствовать к человеку, который ничего больше не может дать ей взамен, – и я думаю о тех моментах, когда она теряла своих старших детей. Тогда она просто выбрасывала все из их комнат, как будто это резко переставало ее интересовать. Возможно, она просто не испытывает чувства таким же образом, как это делают другие люди.
После самоубийства папы команда маминых адвокатов предприняла решительную попытку убедить власти снять все обвинения против нее. Они аргументировали это тем, что дело против мамы было не очень складным. Доказательства против нее были несущественными, папа во время допросов настаивал, что она не была замешана в убийствах, и он уже не сможет дать показания, которые бы противоречили уже сказанному им. Чтобы учесть эти доводы, были проведены слушания, но судья решил, что доказательств достаточно, чтобы продолжать дело, и собирался довести мамино дело до суда. Убийство Шармейн было добавлено к обвинениям против нее – и таким образом общее число убийств достигло десяти.
Похороны жертв были намечены на начало 1995 года, и поэтому возникал крайне острый вопрос о том, когда и как пройдут похороны папы. Хотя в основном публика еще не знала все подробности папиных преступлений, но большинство людей были уверены в том, что он виноват и в том, что был развратным серийным убийцей. После смерти его ненавидели не меньше, чем при жизни. Никто не сочувствовал его смерти. Возникали даже теории, что работники тюрьмы сговорились и даже помогли ему совершить самоубийство или когда его нашли повешенным, они не звали за медицинской помощью, пока не убедились, что тот уже умер. Было чувство, будто ни один человек в стране не хочет, чтобы у папы были нормальные похороны, не говоря уже о скорби по его кончине.
Его тело находилось в глубокой заморозке почти три месяца. Стива оформили как ближайшего папиного родственника и наконец власти уведомили его, что готовы выдать тело. Мы не понимали, что нам делать дальше. Мы знали, что папа терпеть не мог кремацию и желал быть похороненным на семейном месте на кладбище в Мач-Маркл, где позже рядом с ним осталось бы еще место и для мамы. В письме, которое он оставил нам в камере, было нарисовано даже их совместное надгробие со словами: «В лучшем месте он ждет свою жену Роуз».
Но об этом не могло быть и речи. Ни одна церковь или другое кладбище не соглашались похоронить его у себя, после этого там непременно произошли бы попытки осквернить его могилу. Ни одно похоронное бюро не хотело принимать его тело, чтобы не рисковать репутацией в результате организации похорон такого человека. И как бы мы вообще нашли священника для проведения службы?
Стивен все еще вел переговоры с News of the World, и работники этого издания предложили нам найти крематорий, который согласится провести похороны, при условии, что мы позволим им осветить эту историю. Я не была уверена, что это правильно, но согласилась на это, потому что просто не знала, как это вообще можно сделать иначе. Они взяли на себя большую часть забот по организации, хотя это было сложно сделать, не допустив утечки информации. Вся эта тайная игра довольно сильно меня угнетала, и я сказала Стиву, что не пойду на похороны, но он очень просил, чтобы я туда пришла, так что я нехотя согласилась.
Казалось, все уже было готово, но накануне похорон нам позвонили из News of the World и сказали, что информация об этом действительно попала к посторонним людям, поэтому
